жаргон. Бразильское правительство специально отвело для них две ули цы по соседству с предместьем Санта-Анна».
«Кто видел Рио-де-Жанейро только днем, – говорит далее Фрейсине, – мог бы подумать, что население его состоит исключительно из негров. Белые, если их не вынуждают какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства или религиозные обязанности, выходят из дому только вечером. В особенности это относится к женщинам; в течение дня они почти постоянно сидят дома, деля свое время между сном и занятиями туалетом. Мужчины могут встречаться с ними только в театре и в церкви».
Плавание «Урании» от Бразилии до мыса Доброй Надежды не сопровождалось никакими событиями, достойными упоминания. 7 марта был брошен якорь в бухте Столовой горы. После трехдневного карантина путешественники получили разрешение съехать на берег, где их ждал самый любезный прием со стороны английского губернатора Чарлза Соммерсета. Как только удалось найти подходящее место, были выгружены приборы. Ученые производили обычные опыты с маятником и вели наблюдения над склонением магнитной стрелки.
Естествоиспытатели Куа и Гемар в сопровождении большой группы офицеров совершили экскурсию на Столовую гору и на знаменитые виноградники Констана.
«Виноградники, которые мы осмотрели, – рассказывает Гемар, – окружены дубовыми и сосновыми аллеями, и виноградные лозы, посаженные прямыми рядами на расстоянии четырех футов одна от другой, не поддерживаются шпалерником. Ежегодно их подрезают, а почву вокруг, имеющую песчаный характер, мотыжат. Здесь и там мы видели множество персиковых, абрикосовых и лимонных деревьев, яблонь, груш и небольшие грядки, на которых возделывались овощи. Фермер Колин настоятельно убеждал нас отведать различные сорта его вин, к числу которых относятся собственно констанское вино из мускатного винограда, белое и красное, вина понтак, пьер и фронтиньяк. Вино из других мест, носящее специальное название «капского», делается из мускатного винограда соломенно-желтого цвета; на вкус оно, по-моему, лучше муската из Прованса».
Покинув южную оконечность Африки, «Урания» ровно через месяц бросила якорь в Порт-Луи на острове Иль-де-Франс (Маврикий), который со времен договора 1815 года находился в руках англичан.
Вынужденный завалить свой корабль на бок для тщательного осмотра и починки медной обшивки, Фрейсине задержался здесь гораздо дольше, чем первоначально рассчитывал. Нашим путешественникам не пришлось на это жаловаться, так как жители Иль-де-Франса вполне оправдали свою старинную репутацию любезных хозяев. В бесконечных прогулках, приемах, балах, званых обедах, конских скачках и других празднествах время шло очень быстро.
Поэтому французы не без сожаления расстались со своими старыми земляками и недавними заклятыми врагами.
Многие из самых почтенных колонистов с весьма похвальным рвением снабдили Фрейсине интересными фактическими данными, которых он не смог бы сам собрать из-за кратковременности своего пребывания. Таким образом ему удалось получить ценные сведения о положении сельского хозяйства, торговли, промышленности, финансов, о моральном состоянии жителей; все эти деликатные, требующие тонкого суждения проблемы не могут быть глубоко изучены путешественником, который посещает страну проездом. С тех пор, как остров перешел под управление англичан, было проложено много дорог, построены порты, расширены площади плантаций (Активная хозяйственная деятельность англичан объясняется тем, что остров Маврикий являлся важной морской базой на пути из Великобритании к ее богатым колониям в Индии и Австралии.).
Затем «Урания» направилась к острову Бурбон (Реюньон), где на государственных складах должна была получить необходимое продовольствие. 19 июля 1817 года она стала на якорь у острова Сен-Дени и оставалась на рейде Сен-Поль до 2 августа, когда снова пустилась в путь к заливу Шарк на западном берегу Новой Голландии (старинное название Австралии).
12 сентября после благополучного плавания «Урания» бросила якорь у входа в залив Шарк. Отряд моряков немедленно был отправлен на Дёрк Хартаг, чтобы определить географическое положение мыса Левайян и привезти на корвет оловянную доску, в давние времена оставленную там голландцами и виденную Фрейсине в 1801 году.
Были пущены в ход два перегонных куба для опреснения морской воды. В течение всей стоянки французы употребляли только эту воду, и ни один человек не мог на нее пожаловаться.
Высадившийся на берег отряд имел несколько встреч с аборигенами. Вооруженные «сагайи» и палицами, совершенно голые, австралийцы отказывались вступить в непосредственные сношения с белыми; держась от моряков в некотором отдалении, они лишь с большими предосторожностями прикасались к тем предметам, которые им давали.
Хотя залив Шарк был подробно изучен экспедицией Бодена, оставалось еще восполнить пробел в гидрографическом исследовании восточной части бухты Хамелин. Эту съемку поручили Дюперре.
Естествоиспытателя Гемара не удовлетворили происходившие ранее встречи с туземцами, которых звуки выстрелов окончательно разогнали. Стремясь узнать хоть какие-нибудь подробности об их образе жизни, он решил углубиться внутрь материка. Но Гемар и его спутник заблудились, как это случилось в 1792 году с Ришем на земле Нейтс; они ужасно страдали от жажды, не найдя за три дня, проведенные ими на суше, ни одного источника, ни одного ручейка.
Без всякого сожаления наблюдали моряки, как исчезали из виду негостеприимные берега Земли Эндрахт. Благодаря прекрасной погоде и совершенно спокойному морю «Урания» без всяких помех достигла Тимора; она прибыла туда 9 октября и стала на якорь на рейде Купанга.
Прием, оказанный португальскими властями, был самым сердечным.
Колония не могла уже похвалиться тем благоденствием, какое удивило и восхитило французов во время путешествия Бо- дена. Раджа Аманубанги – области, наиболее изобиловавшей сандаловым деревом, плативший раньше дань португальцам, сражался за свою независимость. Военные действия, приносившие колонии неисчислимый вред, сильно затруднили и для Фрейсине закупку товаров, в которых он нуждался.
Несколько человек из высших офицеров корабля отправились с визитом к радже Петерсу-де- Банакаси, чья резиденция находилась на расстоянии всего трех четвертей лье от Купанга. Петерс, восьмидесятилетний старик, когда-то, по всей вероятности, был очень красив; его окружала свита, проявлявшая к нему величайшее почтение; среди телохранителей можно было заметить воинов внушительного роста.
Французы немало удивились той роскоши, с какой их принимали в этом простом жилище, а также при виде очень дорогих европейских ружей прекрасной работы.
Несмотря на сильную жару, которую приходилось переносить – термометр показывал на солнце и на открытых местах 45°, а в тени от 33 до 35°, – командир и его офицеры с прежним рвением занимались научными наблюдениями и географическими исследованиями, входившими в задачи экспедиции.
Однако, вопреки настойчивым предупреждениям Фрейсине, молодые офицеры и матросы не соблюдали предосторожностей и выходили среди дня; кроме того, в надежде предохранить себя от гибельных последствий этой игры со смертью, они жадно поглощали холодные напитки и кислые фрукты. В результате дизентерия не замедлила свалить с ног пятерых самых неблагоразумных моряков. Следовало уходить, и 23 октября «Урания» снялась с якоря.
Сначала она быстро шла вдоль северного берега Тимора, занимаясь гидрографической съемкой; но, когда корвет очутился в самой узкой части пролива Омбай, его встретили такие сильные течения и такие слабые или противные ветры, что ему с трудом удалось вернуться на курс, с которого он сбился во время штиля. В таком положении корабль находился не больше не меньше как девятнадцать дней!
Несколько офицеров воспользовались задержкой «Урании» у берегов Омбая для того, чтобы посетить ближайшую часть этого очень живописного острова. Они высадились на берег у деревни Битука и стали приближаться к толпе туземцев, вооруженных луками со стрелами и кривыми саблями-крисами, одетых в латы и державших щиты из буйволовой кожи. У дикарей был очень воинственный вид, и они, по-видимому, не боялись огнестрельного оружия; они полагали, что без труда успеют выпустить тучу стрел за то время, какое необходимо для перезарядки ружей.
«Наконечники стрел, – сообщает Гемар, – были изготовлены из твердого дерева, из кости и даже из
