ЛЮБОВЬ
Несмотря на такую богатую биографию, Ханыч на милицейском довольствии не числился никогда. Я работал в питомнике МВД, а Ханыч был просто моей собакой… Не знаю только, «просто» ли ему приходилось. Мы с ним практически не разлучались: куда я, туда и он. Я проводил занятия по послушанию и защите, и Ханыч время от времени мне ассистировал. Иногда я выводил его на площадку, чтобы показать правильное исполнение некоторых команд. Иногда заставлял ходить вокруг него тех хозяев с собаками, чьи питомцы отличались драчливостью. Я-то знал, что Ханыч первым не нападёт, а сдачи обидчику даст только в том случае, если я разрешу.
Иногда же ему приходилось воспитывать и самих владельцев собак…
Однажды пришла ко мне заниматься послушанием женщина с молодым кобелём боксёром, чья жизнь до этого момента не омрачалась даже намёками на воспитательные воздействия. Полнейшая избалованность любимца уже выливалась в достаточно дурные привычки. В частности, даже самые робкие попытки хозяйки управлять им пресекались хваткой за руку. Не в полную силу, без крови и рваных ран, но достаточно болезненно. Этакое «Отвяжись!», высказанное на собачьем языке жестов. Хозяйка была не лишена воображения и, видимо, представляла, что может случиться, если пёс разойдётся вовсю. Каждый раз она испуганно отступалась, но как прикажете жить в обществе с подобной собакой? Сама она готова была всё от него стерпеть, но что, если пёс укусит другого? Ребёнка, к примеру?
Такие вот размышления и привели её к нам на площадку.
Немного понаблюдав за этой парой, я предложил женщине простое и эффективное, на мой взгляд, средство.
— Давайте мы руку вам поверх рукава колючей проволокой обмотаем. И спровоцируем пса, пускай хватанёт. Небось сразу задумается, надо ли ему это. А дальше…
У меня в голове уже вырисовывались планы педагогических мероприятий, но тут… Женщина подняла на меня полные слёз глаза и решительно замотала головой.
— Что вы, как можно! Ему ведь больно будет! А Я ЕГО ТАК ЛЮБЛЮ!..
Дальнейший разговор свёлся к просьбам придумать какой-нибудь более мягкий, деликатный, щадящий способ воздействия. Боксёр сидел рядом, предоставленный самому себе и очень этим довольный. Я понял, что воздействовать придётся на хозяйку. Причём безо всякой мягкости и пощады.
Один из наших фигурантов «в миру» являлся студентом-медиком, причём его курс как раз посещал вскрытия. Я переговорил с парнем, и очень скоро он раздобыл мне фотографию полностью анатомированного покойничка. Для тех, кто не знает. Полностью анатомированный — это значит выпотрошенный. В теле разрезано всё, что только можно разрезать, органы извлечены и вывернуты наизнанку. Таким образом достигаются научные и учебные цели, но зрелище до крайности неприглядное. Жуткое, попросту говоря. Особенно для человека неподготовленного и впечатлительного.
Фотографию я немножко подкорректировал на компьютере. Окутал глубокой тенью ухмыляющихся студентов, добавил багровой жижи, поработал с лежавшим поперёк тела шлангом для последнего омовения…
И буквально на следующем занятии дождался подходящего момента. Боксёр в очередной раз за что- то цапнул хозяйку. Я подошёл, когда она нянчила на коленях помятую руку, смаргивала слёзы и… свободной рукой отгоняла от ненаглядного любимца мух.
Я сунул отпечатанную фотографию ей прямо в лицо. И замогильным тоном прокомментировал:
— Видите? Этот мужик тоже очень любил… своего ротвейлера. Вон и поводок сверху лежит…
И кивнул ей на Ханыча, которого заблаговременно посадил поблизости.
Помог имидж милицейского питомника — вопрос о происхождении и подлинности снимка так и не возник. Женщина в ужасе отшатнулась… Вот она посмотрела на хмурого Ханыча (который как по заказу смачно зевнул и облизнулся), потом снова на фотографию… Я физически ощутил, как заработало её воображение. И наконец она решительно протянула мне руку с натянутым на ладонь рукавом:
— Обматывайте…
Это был поворотный момент. Стоило в голове у хозяйки воцариться относительному порядку, и дело у обоих стало налаживаться.
Спасибо, Ханыч!
БОЕВОЙ ПЁС
В посёлке Аэродромный у моего пса имелся закадычный друг, тоже кобель. И не просто так собачка, а самый что ни есть американский питбультерьер. И не просто домашний любимец, а настоящий боевой пёс, периодически участвовавший в рейтинговых поединках.
Этот питбуль славился тем, что и на ринге, и вне его стремился сразу убить любую собаку, которая попадалась ему на глаза. Ни породы, ни пола, ни возраста при этом он не учитывал: так уж устроен питбуль, которого некоторые специалисты называют «генетически закреплённым психическим расстройством». Что «коротнуло» у него в мозгах, почему он выбрал Ханыча себе в друзья — понятия не имею, но дело обстояло именно так. Два пса готовы были целыми днями по-щенячьи играть в салочки и затевать потешные драки. Эти потасовки всегда оставались дружескими. Маленький пит подпрыгивал и повисал у могучего Ханыча то на шее, то вовсе на брылях. Но в полную силу челюстей ни разу не сомкнул…
Я вспомнил об этой дружбе годы спустя, когда к нам на площадку пришёл заниматься владелец питбультерьера. Тот человек не был настоящим профессиональным «бойчатником», но очень хотел выглядеть таковым. И ему казалось, что простого обладания питбулем уже для этого достаточно. Никакая этика проведения боёв его отнюдь не отягощала.
Ханыч, который помогал мне объяснять начинающим команды послушания, тогда был уже немолод. Он находился на заслуженном отдыхе и весил «всего» килограммов восемьдесят пять, усохнув примерно на полпуда против своей наилучшей боевой формы. Тем не менее его размеры произвели на владельца пита столь неизгладимое впечатление, что материал занятия совершенно перестал его интересовать. Он думал только о возможности спарринга между двумя кобелями. И под конец урока прямо обратился с этим ко мне:
— Давай стравим, а?
— Нет, — отказался я. — Не хочу.
Но у мужика уже появился в глазах нездоровый блеск.
— Да ты что, твой вон какой здоровый, ничего ему не сделается, а моему тренировка!
Я заподозрил, что было у него на уме, и счёл нужным предупредить:
— Мой с собаками не дерётся, он по человеку работать приучен. Учти, спустишь своего, он пойдёт на тебя…
Питмен для вида покивал и разочарованно отошёл, я же стал краем глаза за ним присматривать, и, как выяснилось, не зря. Народ уже почти разошёлся, когда он, думая, что я не вижу, отстегнул карабин.
Дальше всё произошло одновременно.
Пит устремился вперёд.
— Фас! — заорал я.
Ханыч бросился наперерез.
Пит повис у него на ляжке.
Ханыч, с лёгкостью неся маленького гладиатора, сделал бросок и сгрёб его хозяина за колено. Хватка у него и на старости лет оставалась будь здоров. Мужик не вынес болевого шока и грохнулся в обморок.
По моей команде Ханыч его немедленно отпустил, но вот что делать с питом? Тот висел, точно пиявка. Вдвоём с коллегой мы кое-как привели в чувство питмена.
— Снимай собаку!
