— Какбе — это что? — удивилась Лиса.
— Выучи, мать, албанский, — небрежно бросил Буратино, засовывая карточку поглубже в карман и застегивая его на замок.
В харчевне «Трех Пескарей»
Три верхних яруса Города возвышались над поверхностью земли. На огромной ровной крыше, напоминающей гигантское озеро блестящего темно-зеленого стекла, концентрическими кругами щетинились антенны, темнели пятна взлетно-посадочных площадок. Внушительные купола воздухозаборно- дезактивационных камер, купола поменьше — карантинных пассажирских терминалов, грубые призмы терминалов грузовых.
Кот и Лиса увлекли Буратино к ближайшей станции флаеров. Изящные серебристые машины напоминали птичек. Птиц Буратино никогда не видел, но сведения о них хранились у него в мозгах. Золотая карточка и здесь произвела свое волшебное действие — друзья получили отличный, новенький, весь сверкающий серебром четырехместный флаер. Кот задал программу полета, и они бесшумно взмыли ввысь.
Лететь пришлось недолго. Харчевня — пятиэтажная гостиница серого бетона — обнаружилась на холме, подножие которого обступал дремучий лес. Кот, заложив лихой вираж, посадил флаер на крышу. Компания спустилась вниз, где их встретил хозяин — немолодой человек в джинсовом костюме и ковбойской шляпе. Приветствуя гостей, он почтительно сдернул с головы эту шляпу и поклонился, сверкнув обширной плешью.
В харчевне Кот с Лисой потащили было Буратино к столу подле настоящего, жарко пылающего очага, в котором на вертелах жарились птичьи тушки и другая дичь. Но андроид, не в силах выдержать мясной вони, вывернулся из заботливых рук друзей и уселся возле окна. За окном, в вольерах, расхаживали страусы, индюки и куры.
— Джентльмены и леди! — торжественно возгласил хозяин. — В нашем заведении подается только натуральная пища! Никаких синтетиков, никаких автоклавов, никаких клонов! Наше заведение «Трех Пескарей» — единственное в своем роде во всем Восточном графстве. Что будем кушать, что будем пить? Есть подлинный тройной солодовый виски. Напиток для настоящих джентльменов, сэр, — хозяин поклонился Базилю. — Для леди найдется бутылочка шампанского. Если юный джентльмен употребляет спиртное…
— Буратино, друг, — в манере паршивого трагика шепнул Кот, пока хозяин продолжал озвучивать список услуг, — ты ведь не дашь своим друзьям погибнуть с голоду? Нам бы хоть три корочки хлеба!
— Хозяин, — произнес Буратино, — ты уже напугал до икоты. Тащи три буханки хлеба. — Он немного подумал и добавил: — Три очень больших буханки.
Хозяин, уже рассказывавший о номерах гостиницы, спальных удобствах, от изумления лишился дара речи. Лишь перевел остекленелый взгляд с Буратино на Кота. Но у того за стеклами очков ничего было не рассмотреть. Тогда Элис сняла свои очки и, кротко глянув на Буратино большими и влажными карими глазами, сказала:
— Наш юный друг пошутил. Ты ведь пошутил, правда, Буратино?
Буратино под завораживающим взглядом Лисы онемел и помимо воли кивнул.
— У нашего друга — золотая карточка, — продолжала Лиса. — Наш юный друг очень щедр.
При слове «золотая» взгляд хозяина вновь обрел осмысленность.
— Значит, так, — решительно произнес Базиль. — Что с рыбой?
— Есть рыба.
— Не радиоактивная?
— Как можно.
— Карасей в сметане. Стерляди и копченых угрей. Бутылку самогона, вашего, фирменного.
Хозяин кивнул.
— Мне, пожалуй, — как бы сомневаясь в том, что она вообще расположена кушать, стала заказывать Элис, — птичек, вкусненьких птичек. Голуби есть?
— А как же!
— Тогда голубиных котлеток, индюшачьи крылья и вашу замечательную страусиную яичницу. И немного трехсолодового виски. Для аппетита. Со льдом. Бутылочку.
— И три большие буханки хлеба, — наконец очнулся от чар Буратино.
Хозяин одобрительно щелкнул пальцами.
— У этого парня есть чувство юмора!
— Наш дружок Буратино заключил пари, что съест в один присест три буханки хлеба, — сочла нужным пояснить Лиса.
И точно, Буратино расправился с большими, домашней выпечки караваями играючи. Он хотел попросить еще, но подумал, что так, наверное, не принято.
Осушив последнюю рюмку самогона, Базиль вытер о скатерть жирные руки, снял очки и глянул на Буратино осоловелым взглядом бесцветных глаз. Буратино тут же заснул.
Взгляды Базиля и Элис обладали неодолимым гипнотическим действием, поэтому приходилось прятать глаза за темными стеклами. Так действовала мощная, разумеется — нелегальная, НЛП- биопрограмма. Программой этой снабдил авантюристов Карр О'Бас. Разумеется, в самого магистра, по совместительству — подпольного генетика, была вшита еще более мощная программа защиты от всяческого внушения.
Дело шло к ночи. Кот и Лиса заказали себе еще яств и алкоголя.
Пока Буратино спал, они вели беседу с хозяином, как с давним знакомцем. Тот, между прочим, рассказал им, что в Свободной зоне сейчас акция — разыгрывается гринкарта в Райскую зону, где все уж точно натуральное, не зараженное, чистое. Даже воздух. На золотую карту можно купить множество лотерейных билетов, тогда точно повезет. При словах «Райская зона» Элис мечтательно закатила глаза, а Базиль решительно припечатал, что Райская зона — это сплошное вранье, а деньги делают деньги, и все надо поставить на электронную рулетку, больше никуда. Хозяин заметил, что без согласия юного джентльмена их планам не суждено сбыться, на что Кот с Лисой лишь загадочно переглянулись и ничего не сказали.
Потом Базиль вспомнил, что близится ночь, а значит, на Поле Чудес вскоре начнется большая игра. Авантюристы растолкали Буратино.
— Надо заплатить хозяину, — коротко объяснил Базиль.
— Пять тысяч долларов, — моментально вставил хозяин.
— А это много? — уточнил Буратино.
— Сущие копейки, — успокоила Элис. — Это самое дешевое заведение во всем графстве.
— Не проблемца, — согласился андроид.
Снова они летели на флаере, серебристая машина несла их сквозь ночь, наполненную зеленоватым лунным сиянием.
Буратино попадает на Поле чудес, теряет золотую карточку и попадает в замок Тортиллы по прозвищу Черепаха
Была уже середина ночи, но в Свободной зоне никто не спал. Всюду блистали яркие огни, двери казино и ресторанов на Поле Чудес, в сердце зоны, были гостеприимно распахнуты. Играла громкая музыка.
— Убиццо ап стол, — сказал Буратино, озираясь.
Они покинули флаер и шли главным проспектом. Было людно. Причудливые здания, одно удивительнее другого, высились по обеим сторонам проспекта. На перекрестках и в скверах били струи
