В большом камине весело потрескивали бутафорские дрова. В гостиной старого особняка в фешенебельном районе Лондона собралась компания старых друзей. Джаян Кыров, для друзей — Рарик, сделал предметом антикварной страсти даже собственное жилище. Вот и сейчас собрались не просто так — обмывали новое приобретение хозяина, последнее прижизненное издание лемовской «Суммы технологии». Сама книга торжественно возлежала на черной бархатке посреди стола (Англия, восемнадцатый век, ампир), освещаемая свечами, торчащими из двух серебряных подсвечников (Франция, двадцатый век, модерн).
— Признайся, Рарик, — сказала Дайана Лакшми, невероятного смешения кровей женщина, и кокетливо прищурила большие, слегка навыкате глаза, усиливая тем самым столь присущее ее взгляду стервозное выражение, — ты приволок этот фолиант из прошлого?
— Дайни, зачем такую глупость говоришь? — возмутился хозяин. — Я антиквар, а не пират! Никогда уважающий себя антиквар до такого не дойдет. Никогда!
— А кстати, дорогие однокашники и однокашницы, — оживился доселе молчавший Ксан Обри, — скоро нашему Джаяну туговато придется! Натащат из прошлого кому чего не лень.
— Э-э, не пугай, дорогой! — отмахнулся Джаян. — Уже таскают! Ну и что? Настоящий коллекционер совсем не ценит такую вещь! Коллекционер ценит настоящую старину.
— И почем сейчас на рынке вещи из прошлого? — вступил в беседу четвертый участник посиделок, старший инспектор Управления Порядка Влад Реюн, рассматривая сквозь бокал бутафорское пламя.
— А! Как специалист спрашиваешь? Почти как новоделы. Туда-сюда чуточку дороже, потому что контрабанда, черный рынок. Вот стол, — Джаян хлопнул ладонью по столешнице, — двадцать тонн зелени стоит. А новодел — в десять раз меньше. А если из прошлого такой выдрать, красная цена — пять. Так что не пугай!
Дайана взяла в руки книгу, рассеянно перелистнула пару страниц.
— Это какой язык?
— Русский. В России Лема часто издавали. Пророческая книга! — важно пояснил Джаян.
— Положим, путешествий в прошлое он предвидеть не смог, — заметил Ксан Обри. — Кстати, Влад, что это пресса так расшумелась о спаде преступности? Действительно?
Влад поморщился:
— Все умные люди отлично понимают, откуда ветер дует. «Хроносу» позарез нужна реклама, вот он и трубит об этом на всех углах.
— Но все-таки? — не отставал Ксан. — Есть такой факт?
— Факт такой есть, — согласился инспектор, — однако это снижение лично у меня вызывает большой скепсис. Не верю, что это надолго. Просто преступления переместятся в то же прошлое. Наверняка. Наш шеф слишком большой оптимист в этом вопросе…
— Мальчики, хватит разговоров! — сморщила носик Дайана. — Давайте потанцуем, или я с вами совсем испорчу фигуру. Джани, у тебя есть человеческая музыка?
— Замуж тебе, девка, пора, — добродушно заметил Джаян. — Засиделась…
Влад и сам не подозревал, что сказанное им начнет сбываться уже через несколько дней. Ранним утром его разбудил звонок из Управления:
— Извините, инспектор, но начальство требует вас на ковер.
Пришлось ни свет ни заря тащиться к шефу. Комиссар Ошват был мрачнее тучи.
— Здравствуй, — буркнул он в ответ на приветствие Влада. — Полюбуйся…
Он швырнул на стол пачку фотоснимков. На них были трупы. Еще в той кондиции. Взглянув на даты, инспектор удивился — и было отчего: он не ожидал такой демонстрации своего пророческого дара.
— Похоже на работу маньяка, шеф.
— Тонко подмечено! — съязвил комиссар. — И это после всех моих заверений!
«Не хрен было давать дурацкие обещания», — подумал Влад.
— Все дела побоку, заниматься только этим долбанным хрономаньяком. Людей в помощь подберешь сам — лучших людей, стократно проверенных. Никаких утечек информации, доклады лично мне на стол!
Чем аудиенция и завершилась.
Было от чего прийти в отчаяние. Вся его деятельность оборачивалась выгодой для «Хроноса». За последние две недели он совершил три теракта. Никакая собака не смогла пронюхать, каким образом он подключается к хронополю и входит в систему Универсэ. Он стартовал с трех разных станций, из разных точек земного шара. Он распустил в сети слухи о террористической организации — могучей и беспощадной. И что же? Понаплаки хлынули в прошлое потоком. Адреналину у них в крови, видите ли, не хватает, острых ощущений, будь они неладны. Он вспомнил искалеченные тела. И ведь ничего паршивцев не останавливает!
И что начали творить! Тащат из прошлого что ни попадя. Ученому, чтобы вывезти один экспонат, нужно десять разрешений, и то, бывает, не помогает. А тут — дал взятку смотрителю станции, и тащи хоть живого динозавра. И ведь всё знают, паскуды, все эти Эшли Барреты, Сарди Ошваты, все эти ублюдочные Службы и Наблюдения. Знают, что вытворяют туристы в прошлом: убивают людей, пытают, насилуют… Недавно целую деревню в Африке вырезали. Ничего, спишем на португальских колонизаторов. Деньги рекой текут к «Хроносу», никаких существенных изменений в актуальном настоящем, и всех все устраивает! Ну что ж… Значит, надо по-другому. Если гора не идет к Магомету, значит, сходим на поклон к горе. Говорите, зона нестабильности — двести пятьдесят лет? Посмотрим.
За окном гостиницы шумела-гудела Москва двадцать первого века. Он стоял на лоджии, курил и думал о том, какого ценного ученого лишилась Универсэ в его лице. Способ точной локализации в нестабильной зоне до гениального прост. Но открыл его не какой-нибудь профессор Хирохеру, а он. И кто из них гений? Он посмотрел на часы: пора. Он оборвет все это, раз и навсегда.
В подъезде отчетливо воняло кошками, блевотиной и табачным перегаром. Обшарпанная дверь, болтающийся на проводе звонок. Вперед!
— Витя, ты? — донеслось из-за дверей.
— Я! — коротко ответил он.
Дверь распахнулась. Не давая опомниться хозяину, он влетел внутрь и что есть силы ударил того под дых, а когда тот согнулся — врезал ладонями по ушам. Запер двери, схватил хозяина за шиворот, заволок в комнату и уронил на пол.
