8. Монреаль
Одной рукой Антон покачивал штурвал, другой – листал судовой журнал. Почерк у Рональда был незатейливый, буквы – гладкие и ровные, как витаминки, высыпанные на страницу и уложенные в цепочки одинаковой длины.
Проходим Уэллендский канал. Позади осталось озеро Эри, высота которого над уровнем океана 570 футов. Впереди – озеро Онтарио высотой 245 футов. Эта разница высот создала Ниагарский водопад. Он остался справа. Мы не видели и не слышали его. Досадно.
Идем вдоль северного берега озера Онтарио. Миновали Торонто, Ошаву, Кобург. На борту произошел конфликт. Матрос Пабло-Педро ударил по лицу свою жену, кока Линь Чжан. По его мнению, она неправильно готовит китайское блюдо «порк-ламейн». Капитан приказал мне запереть Пабло-Педро в кладовке с кошачьими консервами на два часа. Пабло-Педро боится темноты.
Огибаем парк Святого Лаврентия. Другое его название – Тысяча островов. Туристский сезон – с июня по октябрь. Матрос Пабло-Педро научил меня играть в коммунистический покер. Правила те же, но с одним отличием: выигравший не получает деньги проигравшего, но должен выбросить их за борт. Смысл в том, чтобы научиться получать удовольствие не от выигрыша, а от разорения противника. Странное ощущение.
Входим в реку Святого Лаврентия. Справа Америка, слева Канада. Впереди 750 миль по реке и заливу. Вода совсем прозрачная. Это единственная крупная река Северной Америки, которая течет с запада на восток. Ширина ее – от одной до трех миль. Мы с капитаном долго говорили о женщинах. В том числе о нашей бывшей жене. Я узнал много нового.
Антон закрыл журнал и перевел глаза на реку. Канадские волны теснили американские, потом откатывались обратно. Чайки тянули свою контрабандную цепочку от берега до берега. В утренней солнечной истоме таяли границы между небом и водой, землей и деревьями, живым и мертвым, прошлым и будущим.
До Монреаля оставалось часа четыре. Там они остановятся на день, пополнят запасы провианта и топлива, дадут интервью местным газетам. Надо будет проследить, чтобы фотографы сняли рекламу «Пиргороя» на борту крупным планом. Но во второй половине дня у него останется несколько свободных часов. И будь что будет – он поедет на улицу Сент-Люк. Не может жена-3 отказать ему в такой малости: повидать детей перед отъездом. Все же ему предстоит опасное путешествие. Нет никакой гарантии, что он вернется целым и невредимым.
Он не видел близнецов со времени ее отъезда в Канаду. Сколько это? Восемь лет? На фотографиях, присылавшихся теще-3, старшие уже выглядели ростом с мать. Правда, это было нетрудно. При первой встрече его поразило, что она – такая маленькая. Жена-2 говорила о предстоящем визите школьной подруги с таким благоговением, что Антон невольно представлял себе кого-то уж во всяком случае крупнее самой Кэтлин.
– Сьюзен Дарси – это самая большая привязанность моей юности, – говорила жена-2. – Так много есть вещей, на которые она раскрыла мне глаза! Я ужасно рада, что она согласилась погостить у нас. Но умоляю – будь с ней помягче. Она так ранима. Нужно время, чтобы узнать ее ближе и полюбить.
Сьюзен Дарси едва возвышалась над чемоданами, которые вносил таксист. Презрительная улыбка блуждала на ее лице. Пальцы раздвигали пачку долларов в зеленый веер. Таксист не глядел в ее сторону. Он поставил вторую пару чемоданов так, что Сьюзен оказалась запертой в замкнутом квадрате, как в сторожевом укреплении. Часовой, не знающий, откуда ждать врагов, и готовый от растерянности открыть круговой огонь по своим.
Антон поспешил к ней на помощь.
– Почему вы не позвонили? Мы бы встретили вас в аэропорту. Я могу отлучаться из конторы в любое время.
– Не надо хватать! – взвизгнула Сьюзен. – Я сама! Прекрасно могу выбраться сама. Что он себе позволяет?
– Подумайте только, – продолжала она, глядя на дверь, захлопнувшуюся за таксистом. – Он спросил, где мои родители. Он не хотел поверить, что я прилетела одна. Сказал, что просто не видел, чтобы такие малышки путешествовали с четырьмя чемоданами. Я спросила, не интересуется ли он растлением малолетних. Он стал извиняться. Я сказала, что у меня редкая болезнь гипофиза, из-за которой мне нельзя ездить очень быстро. Что если он попробует ехать быстрее сорока миль в час, я подам на него в суд. И этот идиот поверил. Мы ползли так, что на нас все оглядывались. Надеюсь, он потерял на мне долларов двадцать. Ой, куда вы тащите?! Я же сказала – не хватать! В зеленом чемодане самая дорогая камера. А в желтом – главные лампы. Они бьются от вздоха. Наверное, там внутри – одна стеклянная пыль.
Сьюзен занималась фотографией. Журналы и рекламные фирмы заказывали ей работу. Она и погостить к ним смогла прилететь только потому, что одна фирма здесь в Чикаго пригласила ее и оплатила дорогу. Раньше дешевых рабов привозили из Африки, теперь их вызывают телефонным звонком из Нью- Джерси. Какой прогресс!
За обедом подруги принялись перемывать кости старым знакомым.
– Сидни Робинсон? Дай я расскажу тебе про Сидни Робинсон. Она вышла замуж за того парикмахера, который работал в салоне около банка, родила ему двоих детей, и они принялись морить их голодом. Да-да! Как это выяснилось?… Детки залезли к соседям и обчистили холодильник – вот как. Сожрали все мороженое, колбасу и виноград. У соседей сработала сигнализация, и полиция примчалась через десять минут. Детей поймали на месте преступления. Об этом писали газеты. Они попали в книгу мировых рекордов. Самые юные грабители – два и три года…
– Том Годзилло? Хорошо, слушай про Тома Годзилло. Он влюбился в Пэтси Глюк. И сделал ей предложение. Ты должна помнить Пэтси! У нее юбка еще всегда сползала, и я подарила ей на день рождения мужские подтяжки. Сначала она отказала Тому. Какие это были страдания! Он приходил ко мне изливать душу. Он говорил, что покончит с собой. Он напивался, садился за руль и гонял по округе в поисках смерти. Смерть настигала окрестных кошек, енотов, белок, скунсов, а ему – ничего. Наконец Пэтси согласилась. Была неделя ликования, строились планы будущей жизни. Но выяснилось печальное обстоятельство. Бедняжке Пэтси нельзя было рожать. Почему-то для нее это было смертельно опасно. Естественно, встал вопрос, чтобы жених перед вступлением в брак сделал несложную операцию. Теперь это чикают абсолютно безопасно, в один день. И тут наш хваленый влюбленный начал чесать в затылке. В нем зашевелились задние мысли. Он, видите ли, мечтал о том, как будет размножаться. Он хотел плодить подобных себе. Таких же бесхарактерных, тщеславных, набитых банальностями эгоистов. И свадьба не состоялась. Ох, это мужское лицемерие! Ох, эти вздохи под луной, эти страсти-мордасти. Но если нужно хоть чем-то поступиться…
Жена-2 сочувственно кивала, хихикала, вздыхала, хотела слушать еще и еще. И не потому, что ее так уж занимали друзья юности. Рассказы Сьюзен завлекали ее чем-то другим, возбуждали, как кинофильм со стрельбой. Мир был населен порочными, жестокими, опасно жалкими людьми, они крались со всех сторон, а посредине стояла маленькая храбрая Сьюзен и рассыпала направо и налево очереди язвительных слов. И ты был рядом с ней – в зоне огня и в то же время в безопасности, ты был пощаженным избранником, ты радовался, что слова-пули не летят в тебя, и благодарно любил ее за это.
– Ты бы не узнала наш городок. Нельзя понять, что растет быстрее: уровень цен или уровень жульничества. Иногда, если нет сил больше терпеть, я пытаюсь бороться. Дай я расскажу тебе историю про купоны из телефонной книги. Недавно купила себе подержанную машину. На следующий же день у нее отваливается выхлопная труба. Я позвонила в магазин и потребовала заменить. Они стали смеяться. «Но это же нечестно», – говорю я им. Они смеются еще пуще. И тогда я – ты не поверишь – придумала страшную месть. Этот магазин помещал в телефонных книгах рекламные купоны. «Приходите к нам с этим купоном – получите скидку 100 долларов». Я объездила сорок знакомых, вырезала у них из телефонных книг сорок купонов и приехала в магазин. Выбрала машину за четыре тысячи. «Чем будете платить?» – «Наличными». Продавец – я нарочно пошла к другому и темные очки нацепила, чтобы не узнали, – пока заполнял бумаги, чуть не растаял от приветливости, чуть не утек под стол. Но когда я выложила перед ним мои купоны – ты бы видела его лицо! Как они все забегали, как засуетились. Стали кричать, что один купон – на одну машину, это всякому дураку ясно. Но я сказала, что подам на них в суд за ложную рекламу. Может быть, и подам. Они перепугались насмерть.
«Это нечестно» в устах Сьюзен было самым страшным обвинением. Не добро и зло боролись в мире, не просвещение с невежеством, не ум с глупостью, а только честность с нечестностью, правда с ложью. Ложью были пронизаны газеты, фильмы, правила поведения, правила уличного движения, поступки людей (особенно мужчин), обещания политиков, прогнозы погоды. Правда если и выживала, то лишь в виде слабых ростков, каких-то высокогорных эдельвейсов, в редкостных – нас с вами включая – избранниках, ради которых можно пощадить весь остальной город.
Как ни странно, это печальное состояние мира доставляло Сьюзен огромное удовольствие. Каждое известие о новой победе неправды, об очередном продвижении армий обмана вызывало у нее торжествующую улыбку. Ей приятно было видеть, что презрение ее получало столь многочисленные подтверждения и оправдания. И наоборот, если какой-то обман на поверку оказывался правдой, она хмурилась и впадала в растерянность. Но ненадолго. Потому что жизнь и люди были к ней щедры и очень скоро подбрасывали новые подтверждения того, что их можно презирать с чистым сердцем.
Жена-2 ожила с приездом подруги. Скука была забыта. Она отвозила Сьюзен на работу в фирму и привозила домой. Она таскала тяжелые чемоданы с софитами и громоздкие треноги. Одна комната в доме была выделена под лабораторию, и они просиживали там вечерами, проявляя и печатая дневную порцию снимков. Однажды они приехали в контору к Антону очень возбужденные. Они стали ходить из кабинета в кабинет, не обращая внимания на секретарш, негромко переговариваясь. Сьюзен время от времени поднимала к глазам камеру, прицеливалась.
– Посмотри на этот шкаф, – говорила жена-2. – Верхние полки в нем очень высоко. Если заставить его тянуться за книгами, может получиться интересный ракурс.
– Мне нравится свет из того окна, – говорила Сьюзен. – Он ложится такими неровными пластами, дрожит, как йогурт.
– Что это вы затеяли? – спросил Антон.
– Сьюзен получила новый заказ! Поздравь ее. На этот раз – от журнала. Редакция приняла ее идею. Это не какая-нибудь реклама. Целый цикл художественных снимков. Но все нужно делать срочно-срочно. Снимки должны быть готовы в понедельник. А сегодня уже пятница. И ты должен нам помочь.
