подвиги ваших сыновей. Что вы хотите?
Лицо в дверном глазке рассмеялось.
— Вот это прием! Меня зовут Надин Понд. Меня послал сюда корнет Деруддер. Если вы воспользуетесь кнопкой справа от двери, я зайду.
— Воспользоваться кнопкой?
— Просто нажмите на нее.
— А! — Джон нажал на кнопку, и дверь открылась.
По каледонским меркам женщина оказалась крошечной — не более пяти с половиной футов ростом. Джон даже засомневался — уж не ребенок ли перед ним, однако потом отбросил сомнения. Гостья была одета в аккуратную форму, причем по абердинским нормам юбка была невероятно коротка — Джон старательно отводил глаза от открытых коленей женщины.
Не теряя времени, незнакомка вошла и дотронулась до другой кнопки — дверь закрылась.
— Никак не могу привыкнуть к вашему росту… Интересно, чем вы тут питаетесь?
Джон тупо смотрел на гостью.
Очевидно, ее вопрос не требовал ответа. Женщина прошла в гостиную и без всяких церемоний бросила сумку, которая висела у нее на плече, на небольшой диванчик, а затем села:
— Корнет Деруддер задержится дольше, чем ожидал. Это связано с его… приключениями с бандитами из Конфедерации Озер.
— С бандитами?! — вырвалось у Джона, он еле сдерживал негодование.
Надин Понд склонила голову набок:
— А как их еще называть? Насколько я поняла, вы сами с ними порвали.
Джон опустился в единственное большое кресло, которое для него подходило. Лицо воина было суровым — казалось, он пытался отбросить какие-то неприятные воспоминания.
— Мои сородичи действительно лишили меня кильта клана, но… но они не бандиты.
— Почему же? — быстро спросила гостья. — Они отказываются подчиняться договорам, заключенным с союзниками.
— С какими еще союзниками?
Женщина нетерпеливо передернула плечиками:
— Мы зовем так местных, которые сотрудничают с нами — или приняв сому, или желая воспользоваться возможностями новых городов с их рабочими местами и учебными заведениями.
Нахмурившись, Джон сказал:
— Не все из того, что вы говорите, понятно мне. Это мой первый день в… в Новом Сидоне. Кто вы?
— Служащая по работе с кадрами. Мне поручено заняться с вами предварительной подготовкой, Джон.
Теперь он разглядел ее повнимательней. Энергичное, с четкими чертами лицо гостьи понравилось Джону. Надин была смуглее каледонских девушек, но довольно симпатичная. Вероятно, работа числилась у нее на первом месте, причем, по представлениям Джона, Надин привыкла общаться с мужчинами гораздо больше, чем следовало бы.
Раздраженный ее трескотней, каледонец проворчал:
— Интересно, во многие еще миры вы, сидонцы, и те, что составляют «Юнайтед Интерпланетари Майнинг», вторгаетесь, чтобы смутить и убить воинов, а затем презрительно обозвать их местными, бандитами или союзниками?
Надин Понд окинула собеседника задумчивым взглядом:
— Вы уверены, что явились к нам с миром, в целях сотрудничества, Джон Хок? Возможно, вам было бы лучше принять сому.
— Нет! — поспешно выпалил он.
Гостья пожала плечами:
— Мне говорили, что те, кто ее принял, никогда потом об этом не жалели…
— Но вы-то сами ее не приняли.
Она осеклась:
— Это правда. Впрочем, вернемся лучше к теме нашего разговора. Между прочим, я не с Сидона. Я работаю на «Юнайтед Интерпланетари Майнинг», но родом я со спутника Юпитера. На ваш вопрос могу ответить, что мы побывали на многих планетах. В различных частях Галактики «Юнайтед Интерпланетари Майнинг» и подобные ей организации развивают необитаемые или частично заселенные миры. Каледония действительно уникальна в некоторых отношениях, но только не в этом.
Прищурившись, Джон наклонился вперед и, сам того не желая, спросил:
— И как же вы объясняете себе то, что помогаете вторгаться на нашу собственную планету и превращать нас в… бандитов и союзников?
Надин Понд повернулась и дотронулась до какого-то прибора, который принесла с собой.
— По-моему, мне следует это записать, — проговорила она. — Не уверена, что будет легко найти для вас место, Джон Хок. Однако…
Надин глубоко вздохнула:
— Я антрополог, Джон. Вам известно, что это значит?
— Нет.
— Я изучаю человеческие обычаи, законы, порядки и придерживаюсь школы, которая верит в эволюцию общества. Распространяясь по Галактике, человек сталкивается с различными обществами, иногда возникшими случайно — например, в результате аварии космического корабля или чего-то подобного, — то есть находящимися на уже пройденных стадиях. Работа в «Юнайтед Интерпланетари Майнинг» позволяет мне изучать их. — Надин запнулась. — Вы понимаете, о чем я говорю?
— Чуть-чуть.
— Ну, хорошо. Возьмем, к примеру, Каледонию. Когда много веков тому назад разбился «Инвенесский ковчег», вы, каледонцы, оказались отброшены назад, в примитивное общество.
Джон заметил:
— До тех пор, пока из космоса не явились вы, мы были счастливы.
Надин склонила голову набок:
— Счастливы? Все ли?
— Да!
— Даже не принадлежащие к кланам? Даже вдовы и сироты тех, которые погибли в ваших бесконечных набегах друг на друга?
Набрав в грудь побольше воздуха, Джон молча смотрел на гостью.
Та продолжала:
— Счастье — понятие растяжимое. Дикарь или варвар, ослабленный болезнями и плохим питанием, находящийся в постоянной нужде, придавленный к земле обычаями и запретами, не в состоянии понять, что наступление прогресса в конце концов принесет ему более долгую, здоровую и счастливую жизнь. Да и как ему это понять? Он ведь никогда не видел такой жизни.
— Мы были счастливы и не хотели никаких перемен, вашего так называемого прогресса.
Его собеседница грустно покачала головой:
— Эти перемены все равно настали бы и без нас. Мы лишь ускоряем естественный ход вещей. К примеру, Джон Хок, в каком вы были звании до того, как вас изгнали из клана?
Джон гордо поднял голову:
— Я был верховным боевым кациком Конфедерации Озер.
— Вот как? Я изучала каледонскую систему. Никогда не слышала о подобном чине.
Джон нахмурился:
— Я был первым, кому его дали.
Надин состроила гримаску:
— Ага, значит, вы учреждаете новые должности и назначаете на них людей? Верховный боевой кацик… Рекс в зачаточном состоянии.
— Рекс?
— Демократически избранный военачальник древних римлян; позднее эта должность стала сочетать в себе прерогативы королевской власти. Но скажите мне, Джон, есть ли у вас духовенство, свободное от необходимости участвовать в экономике клана?
Не уверенный в том, что все понял, Джон ответил:
— У нас есть служители и хранители Веры. Они заняты тем, что изучают Священные Книги и поддерживают соблюдение запретов, поэтому не могут проводить время на полях или со скотом.
— Ага! — кивнула Надин. — Разделенное на классы общество уже начинает формировать верхушку. И еще у вас есть бесклановые — насколько я поняла, они работают как рабы, однако не могут принимать участие в управлении клана.
— Так ведь у них нет клана! — возразил Джон.
— Неужели? А скажите-ка мне, Джон, не имеют ли в вашем суперсвободном, суперсчастливом обществе более решающий голос на совете те члены клана, у которых больше лошадей и скота или другого имущества? Не чаще ли слушают или избирают на высокие должности именно их? Не влияют ли они порой на выбор менее процветающих сородичей?
Джон лишь сердито насупил брови.
Надин Понд усмехнулась:
— Джон, каледонская культура оказалась на перекрестке еще раньше, чем на планете приземлилась «Золотая лань». Вероятно, независимо от нашего появления вы сами, на протяжении своей жизни успели бы заметить, как ваша система разваливается, а на ее месте возникает другая. Возможно, вы попытались бы бороться с этим и проиграли бы, а может, оказались бы достаточно изворотливым и выгадали. Однако хочешь не хочешь, а перемены все
