– Да нет же, милая. В тот раз все случайно получилось, – попытался успокоить жену кузнец, но она уже разошлась и, похоже, не на шутку.
– Случайно?! Выпить бочонок чачи на троих, а потом всю ночь орать песни и меряться силой – случайность?! – продолжала она наступать на кузнеца.
– Сегодня этого не будет, – негромко произнес воин.
Услышав его голос, хозяйка замерла в нерешительности. Посмотрев в глаза воину, она опустила поварешку и отступила от мужа.
– Ну если вы так говорите…
– Я вам это обещаю.
– Решай за себя, парень... – проворчал кузнец, но, заглянув в зеленые глаза воина, неожиданно замолчал и смущенно пожал плечами.
– Рождение клинка – это святой для воина праздник. Не стоит опошлять его, – проговорил Ал-Тор, и кузнец согласно кивнул, увлеченный его решительным и уверенным голосом.
– Как скажешь, мастер, – проворчал кузнец, медленно усаживаясь за стол.
– Надеюсь, вы удовлетворены, почтенная? – повернулся воин к хозяйке.
Нерешительно кивнув, та поправила фартук и, отступив от мужа, вежливо поклонилась.
– Спасибо вам, мастер.
– За что?
– За то, что не дали нам потерять лицо, – тихо проговорила она, опустив голову. Отойдя от стола, она принялась хлопотать на кухне, а воин медленно уселся напротив хозяина.
– И, правда, спасибо тебе, парень.
– Не стоит, устоз. Прости, что вмешался, но я и вправду считаю, что нам не следует напиваться. Отметить это событие, да. Но не больше.
– Согласен. – Хлопнул ладонью по столу кузнец.
Инцидент был исчерпан. Вскоре все домашние кузнеца собрались за столом. Обведя подмастерьев внимательным взглядом, устоз выбрал самого младшего из юношей и, поманив его к себе пальцем, очень серьезно проговорил:
– Ешь и ступай в кузню. Мехи качай медленно. Огонь должен гореть постоянно. Приготовь уголь из дальнего ларя. Это твой первый меч, не опозорься.
Молча кивнув, парень сел за стол и принялся за еду, не дожидаясь остальных.
Пробурчав себе под нос что-то одобрительное, кузнец протянул огромную лапу и, подняв кувшин, разлил по серебряным кубкам вино. Пригубив свой кубок, Ал-Тор растерянно посмотрел на хозяина. Это был мускат десятилетней выдержки.
Заметив растерянность гостя, кузнец довольно усмехнулся и хитро подмигнул жене. Чуть улыбнувшись, Карен подала на стол большое накрытое крышкой блюдо. Кузнец снял крышку, и воин в очередной раз растерялся. На блюде лежал фаршированный поросенок.
То, что он фарширован, Ал-Тор понял, когда кузнец ловко разрезал поросенка вдоль хребта. Внутри был зажарен барашек, в котором был кролик, а еще глубже утка, из которой появился голубь. Все это было переложено травами, специями и пахло так, что у всех присутствующих заблестели глаза. Ал-Тор смог выдавить только одно слово:
– Как?
– Что как? – хитро прищурившись, переспросил кузнец.
– Как ей это удалось? – немного пришел в себя воин.
– А ты думал, что она только сейчас начала готовить? Это все готовилось, пока мы с тобой сидели взаперти. Именно за это я и люблю свою жену. Ей не надо ничего говорить, она сама все знает.
– Что ж, значит, тебе повезло, устоз.
– Ты прав, воин. Мне очень повезло, – рассмеялся кузнец и, неожиданно схватив в охапку жену, нежно поцеловал ее. Смущенно покраснев, женщина ласково хлопнула мужа по руке и тут же звонко чмокнула его в широкий лоб.
Посмеявшись, кузнец сделал широкий жест, приглашая гостя начать трапезу. Подавая ему пример, он навалил себе на тарелку такую порцию жаркого, что хватило бы на обед целой крестьянской семье. Задумчиво жуя, Ал-Тор спросил у мастера:
– Что будет дальше, устоз?
– Проковка. Это, пожалуй, самое сложное.
– Знаешь, я не раз бывал в кузницах, но первый раз вижу такие ритуалы.
– Я работаю так, как работали еще учителя моих учителей. Эти секреты – мое достояние и богатство.
– Я не спрашиваю о секретах, устоз. Я говорю о самом ритуале.
– Это одно из немногого, что тебе еще предстоит увидеть. Не спеши. В таком деле спешка – самый злейший враг.
– Я не спешу, устоз. Я согласен с тобой, что спешка – это враг.
– Знаешь, парень, не называй меня устоз.
– А как?
– Разман. Это мое имя, и оно мне нравится.
– Как скажешь, Разман, – улыбнулся воин. Кузнец рассмеялся и с размаху хлопнул Ал-Тора по плечу.
– Молодец, парень, не растерялся.
Потерев плечо, Ал-Тор усмехнулся и ответил:
– Я воин, или погулять вышел?
– Воин, – твердо ответил кузнец и вернулся к трапезе.
Обед затянулся далеко за полночь, но, вопреки ожиданиям хозяйки, оба сотрапезника оставались трезвыми, несмотря на огромное количество выпитого вина. Без устали подавая на стол, она изумленно смотрела на обоих мужчин, продолжавших пить и беседовать. Наконец, заметив, что все подмастерья давно уже расползлись по своим комнатам, а за столом остались только они двое, кузнец разлил по бокалам остатки вина и предложил закончить застолье.
Наутро кузнец поднял подмастерьев с первыми лучами солнца. Быстро перекусив, они ушли в кузницу. Огонь в горне поддерживался всю ночь. Внимательно посмотрев на уголь и почти сунув нос в раскаленный горн, кузнец взял клещи и сделал молотобойцам знак приготовиться.
Отодвинув воина в сторону, подмастерья похватали молоты и встали у наковальни. Аккуратно ухватив клещами заготовку, мастер одним плавным движением выхватил ее из горна и переложил на наковальню. Схватив поданный кем-то молоток, он нанес первый удар, и подмастерья взмахнули молотами.
По кузнице поплыл частый, ритмичный перезвон молотов. Небольшой молоток кузнеца задавал темп, а кувалды подмастерьев одна за другой опускались на указанное место. Раскаленный металл плющился и вытягивался на наковальне, осыпая молотобойцев искрами.
Вытянув заготовку по всей длине, они сложили ее пополам и снова принялись плющить. Сунув остывающую заготовку в горн, мастер добавил угля и приказал раздувать мехи. Разогрев заготовку, он достал ее, и все повторилось. Так, раз за разом, кузнец вытягивал и складывал металл, делая слоеный пирог. Периодически добавляя между слоями одному ему известные порошки.
Ал-Тор сбился со счета, сколько раз уже повторялась эта процедура. Бросив это бесполезное занятие, воин просто взял молот и встал в ряд с подмастерьями. Одобрительно кивнув, кузнец проворчал что-то и в очередной раз достал заготовку.
Это продолжалось почти две недели. Металл разогревали почти добела и, вытянув, складывали. Проковав, его снова складывали, и все начиналось сначала. Кузнец, то кивал, то рычал, обзывая молотобойцев лентяями, то снова ворчал что-то неразборчивое.
Наконец наступил день, когда заготовку не сунули в горн, а отнесли к ручью и опустили в быстрый поток ледяной воды. Яростно зашипев, металл выбросил облако пара и медленно погас. Постояв над заготовкой несколько минут, кузнец сунул руку в воду и достал ее.
Держа ее двумя пальцами за самый край, он сильно щелкнул по металлу ногтем. Раздался чистый, мелодичный звон. Наклонив голову набок, кузнец внимательно слушал этот звон, оценивая качество проковки. Стукнув по металлу еще несколько раз, он кивнул головой и вернулся в кузницу.
Подмастерья уже вычистили горн и приготовили его к следующему этапу. Двое из них исчезли за кузницей. Вернувшись, они принесли корзину, наполненную синей глиной. Кузнец водрузил на стол старинные весы и принялся тщательно взвешивать разные сорта угля, порошки и еще какие-то смеси.
Подмастерья перемешивали все отмеренное в ступе и, раздробив все в однородный порошок, загружали в горн. Взяв заготовку, кузнец принялся покрывать металл глиной, тщательно следя за толщиной слоя. Он варьировался от толщины лезвия ножа до толщины пальца.
Покрыв металл глиной, мастер расставил свечи и начал молитву. Разровняв порошок в горне, он осторожно уложил заготовку в горн и начал засыпать ее. Подмастерья раздули огонь, и порошок занялся странным голубоватым пламенем.
Один из парней встал к мехам и принялся медленно нагнетать воздух. Пламя загудело, и мастер, внимательно следя за огнем, принялся добавлять порошок, который доставал из маленького мешочка. Пламя вспыхнуло ярче, выбросив в воздух синие искры. Кузнец обернулся к стоявшим и взволнованно сказал:
– Теперь осталось только ждать. Пламя должно все сделать само. – И повернувшись к юноше у мехов, добавил: – Медленно и не останавливаясь. Через два часа тебя сменят.
Юноша молча кивнул и уставился на пламя.
Подчиняясь жесту мастера, все дружно покинули кузницу. Выйдя на улицу, кузнец остановился и, раскинув руки, смачно, с хрустом потянулся, расправляя плечи и спину. Глядя на него, Ал-Тор усмехнулся и ощутил острую потребность повторить этот жест. Только теперь он понял, что давно уже не тренировался.
Отбросив серьезность, воин легко разбежался и сделал несколько сальто подряд. Встал на ноги, но тут же высоко подпрыгнул и нанес удар воображаемому противнику. Падая, он, не останавливаясь, перекатился через плечи и, резко толкнувшись, вскочил на ноги.
Кулаки его замелькали в воздухе, нанося разящие, смертельные удары. Один из юношей ради любопытства бросил ему кинжал, рукоятью вперед. Подхватив оружие в воздухе, воин лихо провернул его в руке и выхватил свой.
Подмастерья замерли в восхищении. Это был завораживающий по своей красоте танец. Танец смерти и искусства боя. Мастерство, с которым воин
