Пожав плечами, юноша взглянул на арену. Бой подходил к концу. Один из бойцов, получив несколько резаных ран, медленно истекал кровью. Вместе с кровью его покидали силы. Взмахнув мечом, он с отчаянием обреченного бросился в атаку, но противник отбросил его клинок в сторону и нанес прямой удар в грудь. Все было кончено.
Зрители приветствовали победителя криками и дождем из медных и серебряных монет. Эти монеты быстро собирались служками и ссыпались в специальный кошель, который потом отдавался победителю. Присвоить хоть одну монету из брошенных означало подписать себе смертный приговор. Воров казнили прямо здесь же, на арене.
Распорядитель назвал новые имена, и бойцы покинули скамью. Прозвучал гонг, и бой начался. На этот раз был вызван один из юношей. Ему предстояло сразиться против звероподобного бойца из страны, название которой не рискнул бы назвать ни один нормальный человек.
Юноша был вооружен мечом и кинжалом. В руках зверя серебристой рыбой вертелся топор. Бойцы сошлись, и дикарь, утробно ухнув, опустил топор на голову противника. Недолго думая, юноша подставил под удар меч, по неопытности не рассчитав силу удара противника.
Удар дикаря был так силен, что меч оказался просто вбитым в голову юноши. Следом за мечом голову бойца раскроил топор. Все кончилось, не успев начаться. Толпа дружно ахнула и принялась освистывать убитого бойца.
Служки быстро унесли тело, и распорядитель снова опустил щипцы в урну. На этот раз был вызван огромный чернокожий боец в набедренной повязке, сжимавший в руках остро отточенный ассегай.
Против него пришлось встать Азизу. Весело усмехнувшись, юноша поправил перевязь и легким шагом двинулся к противнику. Неожиданно тишину амфитеатра нарушил голос самого сатрапа:
– Жители Кортеса! Этот юноша – ученик знаменитого капитана Расула. Посмотрим, не утратил ли старый воин своих навыков. Давай парень, не посрами учителя!
Усмехнувшись в ответ одними губами, Азиз шагнул к противнику и сделал приглашающий жест. Меч его так и остался в ножнах. Негр усмехнулся, блеснув белыми как снег зубами и взмахнул оружием. Воздух простонал, рассекаемый острым оружием, но удар прошел мимо.
Легко, почти лениво, юноша отступил в сторону и ударил голой рукой. Твердый как камень кулак, расплющил и без того плоский нос чернокожего, заставив его захлебнуться кровью. Выронив ассегай, негр упал на спину, прижимая к лицу ладони. Зрители взвыли от восторга.
Азиз стоял, небрежно опустив руки, с легкой улыбкой глядя на завывающую толпу. Ушибленный боец медленно поднялся и потряс головой, пытаясь разогнать туман перед глазами. Кровь, ручьем вытекавшая из разбитого носа заливала лицо, превращая его в гротескную маску, и медленно стекала не грудь. Утерев ладонью лицо, воин слизнул с пальцев кровь и, подобрав свое оружие, метнулся в атаку, нанося удар от самой земли. Но его расчет не оправдался.
Моментально собравшись, юноша сделал сальто и, чуть коснувшись ногами земли, снова взвился в воздух. Его удар настиг атакующего в середине движения, и негр снова оказался на песке. Толпа уже просто стонала от восторга. В очередной раз дав противнику встать, Азиз снова отдал ему инициативу атаки и, сделав еще один кульбит, приземлился на спину врагу. Моментально оплетя бычью шею руками, юноша сделал резкое движение – и на песок упал труп.
Азиз умудрился победить, даже не обнажив оружия. Такое владение телом было встречено зрителями с восторгом. Гром аплодисментов и восторженных криков провожал юношу до самой скамьи ожидания. Служители собрали брошенные на песок монеты и вручили кошель юноше. С любопытством заглянув в него, Азиз присвистнул от удивления. В основном там лежало серебро, но мелькало и несколько золотых. Меди почти не было.
– Неплохо, парень. Очень неплохо. Но ты напрасно показываешь все, что умеешь, – раздался рядом незнакомый голос и Азиз, обернувшись, увидел очередного ветерана, с ухмылкой глядевшего ему в глаза.
– А с чего ты взял, что это все? – усмехнулся юноша, и ухмылка пропала, сменившись недоуменной миной.
Внимательно наблюдая за следующей парой бойцов, Азиз всей кожей ощущал злой взгляд сатрапа. Победа, давшаяся ему с такой легкостью, не могла не вызвать бешенства властелина, рассчитывавшего опозорить и его и его учителя. Чуть усмехнувшись, юноша поискал глазами мастера.
Старик стоял за воротами у входа в казармы. Лицо старого воина оставалось бесстрастным, и только глаза светились радостью и удовлетворением. Юный воин оправдывал его надежды, и старик по праву гордился своим учеником. Но это был только первый бой.
Почувствовав на себе взгляд юноши, Расул перевел взгляд на ученика и чуть заметно кивнул, улыбнувшись уголками губ. Эта сдержанная, не заметная постороннему взгляду похвала, обрадовала юношу больше, чем все аплодисменты, вместе взятые.
Чуть кивнув в ответ, Азиз перевел взгляд на сражающихся. Внимание его привлек молодой боец, пытавшийся повторить приемы самого Азиза. Гибкости и силы у него было с избытком, а вот реакции и знаний явно не хватало. В итоге ветеран, сражавшийся против него, просто остановился посередине движения, и парень вместо того, чтобы оседлать противника, с размаху рухнул на песок.
Зрители разразились свистом и улюлюканьем, радуясь проигрышу молодого бойца. Ветеран, дождавшись, когда он встанет, шагнул вперед и всадил кинжал в живот противнику. Оглушенный падением, парень не успел ничего предпринять и рухнул на песок, обливаясь кровью и пытаясь руками удержать вываливающиеся внутренности.
– Пожалел, – тихо произнес сидевший рядом с Азизом боец.
– С чего ты взял? – тихо спросил юноша.
– С такими ранами часто выживают. Особенно если рядом окажется хороший лекарь или на худой конец коновал. Запихает требуху обратно, залатает шкуру – и все дела. Он мог ударить в горло или в грудь. Вот тогда точно конец. – Юноша согласно кивнул и внимательно посмотрел на идущего к скамье ветерана.
Победа его явно не радовала. Воин шел, опустив голову и не обращая внимания на приветственные крики толпы. Тяжело опустившись на скамью неподалеку от Азиза, он глотнул разбавленного вина и взглянул на юношу.
– Он решил повторить твои фокусы и поплатился, – негромко проворчал он.
– Я это понял, – кивнул Азиз.
– Будешь повторять их?
– Нет. Использую другие. У меня их много.
– Смотри, не перестарайся. Сам видишь, чем это может кончиться.
– Видел, – кивнул Азиз и взглянул на арену.
Там уже сошлась очередная пара бойцов. Оба северные варвары, вооруженные боевыми молотами. В опытных руках это было страшное оружие. Снабженное с одной стороны широким бойком, а с другой – заостренным клином, который сами варвары называли клюв ворона.
В данном случае руки, сжимавшие оружие, никак нельзя было назвать корявыми. Оба бойца виртуозно орудовали молотами, перекидывая и проворачивая их в руках, нанося удары то бойком, то клювом. Обитые железом рукояти звонко сталкивались в тишине арены, иногда высекая искры.
Изловчившись, один из бойцов отбил молот противника, ткнув его обратной стороной рукояти в живот и моментально развернувшись, всадил клюв в висок противника. Боец умер, даже не успев понять, что произошло.
Закинув молот на плечо, варвар направился к скамье, не обращая внимания на крики толпы. Его презрение к овациям вызвало у зрителей волну протеста, вылившуюся в крики, свист и швыряние вслед объедков.
Медленно опустившись на скамью, варвар сплюнул на песок и хрипло проговорил на родном языке:
– Собаки. Трусливые скоты. Им на потеху я должен был убить соплеменника.
– Он был твоим соплеменником? – удивленно спросил Азиз на том же языке. Изумленно обернувшись, варвар растерянно спросил:
– Откуда ты знаешь мою речь?
– Это и моя речь, – ответил Азиз. – Моя мать была рабыней из твоей страны.
– Как тебя зовут?
– У меня два имени. Какое именно тебя интересует?
– То, которым назвала тебя мать. Клички местных меня не интересуют.
– Ал-Тор.
– Посвященный Тору! Что ж, твоя мать не ошиблась. Ты вырос бойцом.
– Спасибо. Но ты не ответил на мой вопрос.
– Да. Он был моим соплеменником.
– Тогда почему вы сражались?
– Мы провинились, перебрали вина в кабаке, устроили драку, а когда появились стражники, вместо того чтобы сдаться, взялись за оружие, и сатрап предложил нам на выбор – умереть на кольях или сразившись на арене. Мы выбрали арену. Лучше умереть с оружием в руках, чем как овцы на бойне.
– Это верно, – кивнул Ал-Тор, он же Азиз.
– Ты хороший боец, – продолжил варвар. – Лучше меня. Я видел твой бой. Такие как ты, редкость. Надеюсь, Тор подарит тебе удачу.
– Спасибо, – кивнул Азиз.
В этот момент зрители взорвались приветственными криками, и собеседники отвлеклись от разговора, дружно взглянув на арену. Высокий и невероятно худой чернокожий боец вогнал копье в грудь противнику, разворотив ему грудину. От удара широкий листовидный наконечник копья показался между лопаток убитого. Уперевшись ногой в живот противнику, боец вырвал копье и, вскинув его над головой, издал боевой клич.
Повернувшись к сидящим, чернокожий выискал глазами Азиза и, ткнув в него копьем, яростно выкрикнул:
– То же самое я сделаю и с тобой! – его хриплый голос и странный акцент прозвучали дико, но бойцы смогли разобрать слова.
Услышав его вызов, варвар, говоривший с Азизом, начал медленно подниматься, вскидывая молот, но юноша удержал его, крепко взяв за локоть.
– Не надо. Придет время, я сам разберусь с ним, – проговорил Азиз и усмехнулся.
Этот волчий оскал объяснил варвару больше, чем все слова. Внимательно посмотрев на юношу, варвар сел и, почесав затылок, хищно усмехнулся в ответ. Потом, подумав, медленно, с расстановкой проговорил:
– Ты и правда боец. И не просто боец, а вожак. За таким, как ты, можно идти в викинг. У тебя есть все, чтобы стать конунгом. Плохо только, что ты не чистокровка. Кланы не поверят бастарду.
– Разве так важно, кто был отцом или матерью? По-моему, намного важнее, кем стал сам человек.
