– Как тебя понять, девочка? Ты решила купить себе телохранителя? – не поняла старуха.
– Нет, Верховная. Этого воина невозможно купить. Он спас маленькую девочку, разогнав целую банду голыми руками. С тех пор мы вместе. Он приехал в этот город, чтобы отомстить, и ничем не угрожает нашему королевству. Здесь вообще никто не вспоминает про нас, – быстро рассказала Лин, пытаясь сменить тему.
– Похоже, ты нашла себе достойного самца, – усмехнулась Верховная. – Сможешь его приручить?
– Это невозможно, – вздохнула в ответ девушка. – Он словно сделан из камня. Все его чувства подчинены только одному. Его мести. Ни о чём другом он и слышать не хочет.
– Судя по тому, как ты это сказала, это он приручил тебя, девочка. Кажется, ты забыла все заветы Великой Матери, – сурово сказала Верховная.
– Чушь это всё, – с отчаянной решимостью ответила Лин. – Все эти заветы придуманы людьми. Нами. Только чтобы заставить всех остальных подчиняться.
– Ты понимаешь, что несёшь? – попыталась возмутиться Верховная, но девушка перебила её:
– Да, понимаю. Я всю свою жизнь служила королевству. С самого детства я только и делала, что подчинялась заветам, училась убивать и добывать сведения. Но ничему из того, что нужно знать обычной женщине я не научилась. Хватит. Я хочу жить своей жизнью. И если ты попробуешь вмешаться и помешать мне, я просто отрекусь от вас.
– Я не собираюсь вмешиваться, девочка, – устало вздохнула Верховная. – Похоже, тебе повезло. Ты сумела найти своего мужчину, и ты любишь его. Я угадала?
– Да. Я люблю его, мать. Люблю, как не любила никого и никогда. Это мой мужчина, и я пойду за ним хоть на край света, – ответила Лин.
– Хорошо, – тяжело вздохнула Верховная. – Я сохраню твою тайну. И пусть Великая Мать дарует тебе удачу. Только помни, я уже стара. Пройдёт время, и на моё место придёт другая Верховная. И если твоё отступничество всплывёт, за тобой пошлют карателя. От взгляда Великой Матери невозможно скрыться.
– Кто ты такая, чтобы угрожать ей?! – неожиданно прозвучал гулкий, как удар набатного колокола, голос, и ментальную связь обеих женщин словно затянуло в водоворот.
Верховная попыталась отбросить дух вмешавшегося в разговор, но её удар словно наткнулся на непробиваемую стену. Сознание Лин оказалось отрезанным от неё, как городской стеной. Только слабое эхо её зова едва различимо прорывалось сквозь этот барьер. Сознание самой Верховной оказалось скованным, словно цепями.
– Кто ты такой и как смеешь врываться в чужой разговор? – растерянно спросила Верховная, лихорадочно ища выход из создавшейся ситуации.
– Я Паланг. Бывший гладиатор, а теперь свободный воин. Это моя женщина. Не смей угрожать ей, или я уничтожу тебя, где бы ты ни скрывалась, – прогремел яростный ответ, и сознание Верховной сжалось от страха, столько злости, силы и ненависти прозвучало в этом голосе.
– Я не грозила ей, а предупреждала об опасности. Эта девочка, моя воспитанница, – ответила старуха примирительным тоном. – Ты не всё услышал, воин.
– Я услышал достаточно, чтобы понять, что моей женщине угрожают, – услышала она в ответ, но ответ этот был более спокойным.
– Ты силён, воин. Очень силён. Такой силы я ещё не встречала, – задумчиво ответила Верховная. – Кто научил тебя мыслеречи?
– Я не знаю никакой мыслеречи, – проворчал воин в ответ. – Я знаю только, что могу воспринимать мысли других людей, если они очень напуганы или разозлены.
– Хочешь сказать, что можешь уловить мысли другого человека наяву? Просто так, без подготовки и медитации? – удивленно спросила Верховная.
– Да. Но только если этот человек о чём-то очень страстно думает, – услышала она в ответ.
– Значит, ты и есть та самая Верховная, что заставила совет сохранить жизнь рыжей, разноглазой девчонке? – неожиданно спросил воин.
– Да, это я, – удивлённо ответила старуха.
– Что ж. Наверное, я должен поблагодарить тебя за это. Ты подарила мне подругу. Прости, что напугал тебя. Я решил, что Лин в опасности.
– Я не испугалась, – проворчала Верховная, уязвлённая его словами.
– Ну да. Ты же амазонка, – с усмешкой произнёс голос воина, – Ты забыла одну вещь. Я слышу не только твои мысли, но и твои чувства. А теперь, прощай, – добавил голос, и сознание Верховной освободилось.
В ту же секунду оно столкнулось с сознанием Лин. Девушка, всё это время безуспешно пытавшаяся пробиться к своей наставнице, налетела на неё, словно на огромную перину. Кое-как справившись с эмоциями и укротив свой буйный нрав, Лин растерянно попыталась позвать воина, но её зов улетел в небытиё.
– Успокойся, девочка, – устало проворчала Верховная. – Он понял, что тебе ничто не грозит, и снова вернулся в своё тело.
– Но как он сумел это сделать?! – воскликнула Лин. – Как он вообще посмел вмешаться в наш разговор?!
– Об этом, ты спросишь его утром. А сейчас послушай, что я тебе скажу. Тебе повезло. Такие люди – огромная редкость. Его никто никогда не учил мыслеречи, но его силы хватило на то, чтобы закрыть тебя и скрутить мой дух как мокрую тряпку. Он настолько силён, что даже сам не понимает собственной силы. Постарайся зачать от него. Девочка от такого отца может стать самой могущественной Верховной в истории нашего королевства.
– Но я не Мать. Моего ребёнка никто не примет, – удивлённо ответила Лин.
– Эту заботу оставь мне. Привези мне его дочь, и больше ни о чём не беспокойся, – ответила старуха заметно повеселевшим голосом.
– А если это будет сын? Или двойня? – пролепетала девушка.
– Сына придётся оставить отцу, – нехотя ответила Верховная.
– Нет, – решительно ответила Лин. – Если я решу зачать ребёнка, то он будет жить со мной. Я не хочу, чтобы мой ребёнок, как и я, никогда не знал ласки своей матери. Это будет только мой ребёнок. Наш.
– Ты упряма, амазонка, – вздохнула Верховная. – Поступай, как знаешь. Но помни, если ты не привезёшь мне девочку до её пятилетия, я ничем не смогу ей помочь. Её никогда здесь не примут, и она навсегда останется изгоем. Ей никогда не стать амазонкой.
– Мы постараемся, это пережить, – дерзко ответила Лин.
– Ты так надеешься на этого воина? – удивилась Верховная.
– Я надеюсь только на себя, мать. Но мой ребёнок будет жить со мной, – ответила девушка, и Верховная поняла, что эта дерзкая девчонка поступит так, как решит сама. Чего бы ей это ни стоило.
– Не глупи, Лин. Ты же знаешь, я всегда относилась к тебе, как к собственной внучке. Если что-нибудь случится, просто дай мне знать. Я всегда постараюсь помочь тебе, – вздохнула она и, тихо попрощавшись, осторожно разорвала ментальную связь.
Очнувшись от транса в своей келье, она глубоко вздохнула и, подняв тяжелую, словно камень, руку, несколько раз встряхнула серебряный колокольчик, вызывая рабыню с подогретым вином. Поднеся Верховной серебряный кубок, она бесшумно скрылась за дверью. Глотнув вина, старуха подняла глаза на мерную свечу.
В трансе она провела почти всю ночь. Устало вздохнув, Верховная принялась вспоминать все события этой встречи. Впервые за все эти годы она столкнулась с человеком, чья ментальная сила была бы больше, чем та, которую она ощущала, взывая к Великой Матери. Но ведь человек не может быть сильнее богини. Это просто невозможно.
Допив вино, старуха медленно поднялась и направилась в главный зал храма. К статуе Великой Матери. Тяжело, со вздохами и кряхтением опустившись на молитвенный коврик, она подняла голову и уставилась внимательным взглядом прямо в лицо богини. Ей снова предстояло впасть в транс.
Сделав глубокий вдох, Верховная прикрыла глаза и мысленно воззвала к Великой Матери. Её молитва была услышана. В ясном утреннем небе прозвучал далёкий раскат грома, и Верховная услышала ответ своей богини.
– Зачем ты беспокоишь меня, жрица? Ведь сегодня не день большой молитвы.
– Прости, Великая, – покаянно ответила старуха, – но мне нужна толика твоих знаний. Речь идёт об одной из твоих дочерей.
– Женщины, которых ты называешь моими дочерьми, выродились. У них не стало душ. Только злость и низменные желания. Они оглохли.
– Эта девушка не такая. Она отмечена твоей печатью, и её душа свободна. А самое главное, она любит.
– Крошечная воительница нашла своего мужчину?! – В гулком голосе богини послышалось удивление. – Я хочу взглянуть на это сама. Помолчи и подожди, – приказала она, и Верховная на некоторое время словно оглохла. Все органы чувств словно пропали, заставив Верховную погрузиться в глухую, непроглядную темноту.
Она не знала, сколько времени прошло, но вот все чувства снова проснулись и старуха снова услышала голос богини:
– Ты права, жрица. Она действительно любит этого мужчину. Но ты и сама это знаешь. О чём ты хотела спросить меня?
– О её будущем, – тихо ответила Верховная. – Скажи, мать. Что ждёт мою девочку? Какую судьбу ты уготовила ей?
– Нить её судьбы лежит вне моих рук, – со странной грустью ответила богиня. – Она принадлежит другим.
– Другим? – растерялась Верховная. – Но как такое может быть? Ведь с самого детства я воспитывала её в нашей вере. В вере в тебя. На ней твоя печать…
– Я знаю, – сурово перебила её богиня, – я тоже думала, что, отметив её своей печатью, смогу влиять на судьбу этой малышки. Но это не так. Её судьба, её жизнь принадлежит высшим. Тем, что стоят даже надо мной. И я ничем не могу ей помочь.
– Скажи хотя бы, что с ней будет? – спросила Верховная, чувствуя, как вздрагивает голос от рыданий.
– Её счастье будет коротким. Очень коротким, но она не будет жалеть об этом. На её пути будут кровь и страдания, боль разлуки и горечь потери. Она родит двойню. Сына и дочь. Но они оба будут жить в другой стране. Жаль, но эта девочка не будет служить мне. Но ты сможешь помочь им, если захочешь. У вас есть духовная связь. Не теряй её. Мне будет жаль, если одна из моих дочерей пропадёт на чужбине из-за глупости остальных.
– Её судьбой управляют другие, а ты называешь её своей дочерью? – удивлённо спросила Верховная.
– Она молится мне. Она пользуется моей силой. И её душа не спит. Она истинная дочь Матери Войны. В отличие от других.
– Даже после того как она стала отступницей? – не унималась Верховная.
– Она не отступница, – тихо рассмеялась богиня, – она истинная женщина, нашедшая своего мужчину. Она любит и дерётся за свою любовь. Как настоящая женщина.
– И ты ни чем не можешь ей помочь? – с надеждой спросила Верховная.
