смогла поставить обидчицу на место. Но вопли рассерженного Санти привлекли внимание Тигра. Удивлённо выглянув в коридор, воин быстро оценил случившееся и, усмехнувшись, хотел было вернуться в комнату, но в этот момент в коридоре снова появилась Лин.
Девушка шла, не спеша, осторожно неся в руках тяжело нагруженный поднос. Увидев подругу, воин быстро направился к ней, чтобы забрать ношу. К тому моменту Лин уже дошла до сидевшей на полу с покорным видом девахи. Заметив обидчицу, та не удержалась и, улучив момент, ухватила Лин ладонью за щиколотку.
Запнувшись, Лин попыталась удержать равновесие, но тяжело нагруженный поднос перетягивал.
Сделав один длинный шаг, Тигр моментально нагнулся и, подхватив одной рукой поднос, другой успел удержать подружку от падения. Не обращая внимания на испуганно-растерянное оханье служанки и Санти, воин подхватил подружку и, не выпуская подноса, выпрямился.
Ухватившись руками за плечо Тигра, Лин умудрилась удержаться на его широкой ладони, балансируя всем телом, как опытная акробатка. Запрыгнуть ему на ладонь она успела в тот момент, когда воин протянул руку, подхватывая её под живот. Девушка просто улеглась на неё и, освободив ногу, ловко извернулась, устраиваясь поудобнее.
В том, что Тигр легко удержит её вес, Лин даже не сомневалась. Она давно уже уверовала в его силу, как в нечто непогрешимое и вечное. Мрачно посмотрев на этот акробатический номер, служанка не удержалась и, вскочив на ноги, завопила:
– Это всё из-за неё! Эта рыжая во всём виновата! Она колдунья. Сглазила нас всех.
– Заткнись! – рявкнул в ответ Тигр, и визжавшая на всю харчевню служанка испуганно замолчала.
Рёв взбешённого воина мог напугать и более смелого человека. Вжав голову в плечи, перепуганная служанка попыталась съёжиться и слиться со стеной, но не преуспела в своём немудреном начинании, добившись только одного. В такой позе, стоя на полусогнутых ногах, растопырив руки и вжав голову в пухлые плечи, она была похожа на раздувшуюся жабу.
От рыка воина со стен старой харчевни посыпалась штукатурка – смесь глины и мелко нарезанной соломы. Светильники на стенах вздрогнули, а в общем зале стихли голоса и смех. Даже Санти, привычный ко всяким неожиданностям, вздрогнул и заметно побледнел.
– Не смей больше открывать свой поганый рот, жаба, – прорычал Тигр заметно тише. – Ещё раз осмелишься сказать про неё такое, и я сам выпотрошу тебя, как овцу на бойне.
– Пожалуй, мне стоит сделать это прямо сейчас, – решительно произнесла Лин, ловко соскакивая со своего насеста. – Ты осмелилась назвать меня колдуньей? – с мрачной иронией спросила она у служанки, медленно вынимая кинжал из ножен.
– Я… я… это просто от злости вырвалось, – испуганно пробормотала служанка, медленно пятясь задом от такой маленькой, но такой страшной девчонки.
– Ты осмелилась сказать, что я колдунья и я сглазила всех вас, – с мрачной настойчивостью сказала Лин, продолжая надвигаться на служанку. – Знаешь, что бывает с теми, кто осмеливается возводить напраслину на честных людей? Ты осмелилась оскорбить воина. Свободную женщину. Ты посмела обвинить меня в тяжком преступлении. В этом королевстве колдовство запрещено.
– Простите, госпожа, я это сдуру ляпнула. Я не хотела вас оскорбить, – униженно заныла служанка, с ужасом глядя на сверкающий в руке Лин кинжал.
– Госпожа, может, не стоит потрошить её и устраивать здесь бойню. Девка здоровая, грязи не оберёмся, – вмешался в их диалог Санти. – Давайте просто вызовем стражников и сдадим её по обвинению в клевете.
– Хозяин, пожалуйста, не надо стражников. Накажите меня сами. Только стражников не надо, – взмолилась служанка, услышав его предложение.
За клевету на свободного воина ей грозили клеймение калёным железом, публичная порка и огромный штраф. В случае, если у клеветника не находилось нужной суммы, он передавался в рабство истцу до тех пор, пока не отработает свой долг. При этом сумма штрафа взималась с самого истца. Если же денег не было и у него, то истец задерживался в городе до полного погашения штрафа, получая возможность увеличить срок рабства клеветника. Единственное условие, которое налагалось на хозяина, раб должен быть жив и здоров. Уродовать и калечить клеветника было запрещено, что не исключало телесных наказаний.
Сообразив, чем ей грозит появление стражи, служанка рухнула на колени и, молитвенно сложив руки, взвыла:
– Хозяин, помилуйте! Делайте что угодно, только стражу не вызывайте.
– Ну почему, как только я соберусь кого-нибудь прирезать, мне обязательно мешают? – притворно возмутилась Лин, продолжая поигрывать кинжалом. Девушка давно уже решила, что убивать дурёху нет необходимости, но нагнать страху на неё и её подружек было просто необходимо.
– Милая, может, ограничимся простой поркой? – спросил Тигр, внутренне давясь от смеха.
– Мне больше хочется посмотреть, какого цвета то дерьмо, что течёт в её жилах вместо крови, – кровожадно ответила Лин, поглаживая ладонью кинжал.
– Госпожа, пощадите! Умоляю! – в очередной раз взвыла служанка, на коленях отползая назад.
– Госпожа, может, и вправду просто высечем её и дело с концом? – задумчиво проворчал Санти, которому этот спектакль уже начал надоедать. Посетители в зале стали шуметь по поводу того, что их некому обслуживать.
– Только с условием, – повернулась к нему Лин. – Я выдеру эту корову сама, а все твои служанки будут на это смотреть.
– Зачем? – не понял Санти.
– Для острастки. Чтобы знали, на кого рот разевают, – непреклонно ответила Лин.
Услышав, что порка будет публичной, испуганная служанка снова залилась слезами. После такого позора товарки просто заклюют её. Ведь она громче всех обещала поставить маленькую нахалку на место. А получилось всё с точностью до наоборот.
Удивлённо пожав плечами, Санти растерянно глянул на стоящего в стороне воина и, чуть подумав, кивнул:
– Ну если вы так настаиваете, госпожа, то я согласен. Вас оскорбили, значит, вы в своём праве.
– Хозяин! – в очередной раз взвыла служанка.
– Заткнись, – отмахнулся Санти. – Думать надо было, когда рот открывала. А теперь молись, чтобы она тебе глотку не перерезала, – ответил он, направляясь к дверям в общий зал.
Выйдя в зал, он командирским рыком выгнал всех служанок на задний двор и принялся сам обслуживать посетителей. Благо в такое время их было не много. Дождавшись, когда в коридоре соберутся все служанки, Лин ухватила провинившуюся девку за волосы и, уткнув ей в горло кинжал, мрачно приказала:
– Шевели задницей, корова, и не пытайся дёргаться. Дай мне только повод, и я тебе глотку от уха до уха перережу.
Вздрогнув от такого обещания, произнесённого ровным, уверенным голосом, служанка покорно поплелась следом за крошечной воительницей. Согнувшись почти пополам, она семенила рядом с девушкой, пытаясь отодвинуться подальше от острого, как бритва, кинжала. Следом за ними, удивлённо переглядываясь, потянулись и остальные служанки харчевни.
Пропустив их вперёд, Тигр медленно двинулся следом, пряча усмешку в уголках губ. Дела у Санти шли в гору, и он, к трём уже работавшим, нанял ещё четырёх служанок и подавальщиц. Работа нашлась всем. Среди новеньких была и виновница этого переполоха.
Выйдя на задний двор, Лин подтащила служанку к коновязи и, одним взмахом отхватив кусок от старых, брошенных за ненадобностью вожжей, ловко привязала женщину к бревну за запястья. Сунув кинжал в ножны, девушка быстро зашла на конюшню и, сняв со стены плеть из сыромятной кожи, вернулась обратно.
Стоя в полусогнутом положении, служанка то и дело оглядывалась через плечо, надеясь рассмотреть, что происходит у неё за спиной. Увидев возвращающуюся с плетью Лин, служанка охнула и в очередной раз залилась слезами.
Подойдя к коновязи, Лин ловко задрала служаке подол, натянув его ей на плечи, и, снова выхватив кинжал, срезала набедренную повязку, даже не поцарапав кожу. Всё это она проделала так ловко, словно всю жизнь этим занималась. Убрав кинжал, девушка отступила назад и, примериваясь, несколько раз взмахнула плетью.
– Эта тварь осмелилась оскорбить свободную женщину воина. Её хозяин упросил меня не убивать её, ограничившись поркой. Сейчас вы все увидите, что бывает с теми, кто не уважает свободных воинов, – громко произнесла Лин и нанесла первый удар.
Витая плеть из сыромятной кожи обласкала пышные ягодицы служанки, оставив на белой коже толстый багровый рубец. Визг служанки больше напоминал визг свиньи, которой оттоптали ногу, чем крик человека. Удары сыпались на зад служанки как горох из прохудившегося мешка. Лин старалась вовсю.
Экзекуция длилась минут пятнадцать. Всё это время служанка продолжала визжать и вертеть задом, пытаясь увернуться от очередного удара. Даже Тигру, в душе потешавшемуся над этим действом, стало жаль незадачливую дурёху. Нанеся очередной удар, Лин внимательно осмотрела дело своих рук, с довольным видом кивнув, спросила:
– Ну что, корова? Всё поняла или ещё добавить? Для памяти. А то смотри, я ещё не устала.
– Я поняла, поняла, госпожа! – завопила служанка осипшим от крика голосом. – Пощадите, госпожа, я и так неделю сидеть не смогу. Я всё уже поняла. Отпустите.
– Отпущу, когда сочту нужным, – резко ответила ей Лин, отвесив ещё один удар.
Повернувшись к перепуганным служанкам, девушка обвела их мрачным, кровожадным взглядом и, криво усмехнувшись, спросила:
– Ну кто тут ещё считает себя лучше меня? Кто решил, что я не пара своему воину?
Растерянно охнув, служанки сбились в кучу, со страхом глядя на эту маленькую убийцу. В этот момент они живо напомнили Лин перепуганное овечье стадо. Даже блеяли, отрицательно мотая головами, точно так же.
– Пошли прочь, курицы, – рявкнула на них Лин, взмахнув для острастки плетью.
Испуганно взвизгнув, служанки бросились врассыпную, чуть не сбив стоявшего в дверях Тигра с ног. Воин едва успел отскочить в сторону. Обойдя коновязь, Лин перерезала ремни, стягивавшие запястья служанки и, вытянув её напоследок плетью, проворчала:
– Проваливай и не смей больше хамить мне, иначе вообще шкуру спущу.
Охнув, наказанная служанка в очередной раз заплакала и медленно поплелась в харчевню, неуклюже одёргивая подол.
Вернув плеть на место, Лин подошла к Тигру и, уперевшись кулачками в бёдра, воинственно вскинула подбородок:
– Запомни. Это был первый и последний раз, когда я позволила тебе любоваться посторонней задницей.
