числа людей и произвести на свет ребенка...
Сарьон заслонил голову руками, пытаясь закрыться от хитрых усмешек и порхающих светлячков.
Но ему не под силу было закрыться от голосов волшебного народца.
Эльфы так сильно отличались друг от дружки и голоса у них столь разнились по тембру — одни пищали, словно мыши, другие стрекотали, словно цикады, — что Сарьон даже усомнился, действительно ли они говорят на одном языке. Сам он не мог разобрать ни единого слова. А вот Симкин, насколько заметил Сарьон, что-то понимал. И не только понимал, но и мог с ними беседовать. Чем сейчас и занимался, вызывая у волшебного народца взрывы бурного веселья. Терзаемый смущением, каталист мог лишь догадываться, о чем говорит его спутник.
«Объясни все это с точки зрения логики, Сарьон, — сказал он себе. — Объясни это с помощью всех тех книг, что стоят у тебя в библиотеке, каталист. Объясни толпящемуся вокруг народцу. А потом объясни себе, отчего ты смотришь, как они пляшут вокруг твоего цветочного ложа. Объясни, почему ты думаешь о том, чтобы забыться в этом сладком плену, поддаться влечению к этому мягкому, белому телу...»
Нет! Вся эта болтовня, щебетание и хихиканье начали рвать его нервы в клочья. «Я должен выбраться отсюда! — вдруг с необычайной отчетливостью осознал Сарьон, ухватившись за ощущение реальности, — Я же схожу с ума, в точности как рассказывали старые истории. Но как? Симкин в союзе с ними! Он завлек меня сюда!» Но даже сейчас, одновременно с этими мыслями, перед внутренним взором Сарьона стоял образ Элспет — подрагивающие груди, мягкая кожа, тепло, сладость, благоухание... Сарьон в отчаянии подхватился с моховых подушек. На его пепельно-бледном лице были написаны такой ужас и такая решимость бежать, что Симкин, взглянув на него краем глаза, тут же бесцеремонно вытолкал эльфов за порог и захлопнул дубовую дверь.
— Выпусти меня! — глухо воскликнул Сарьон.
— Дорогой друг, ведите же себя благоразумно, — произнес Симкин, стоя перед дверью.
Сарьон не ответил. Он схватил молодого человека за руку и с силой отчаяния отшвырнул его в сторону.
— Вы уж меня за это извините, но вам необходимо выслушать мои доводы, — со вздохом произнес Симкин. Он произнес несколько слов на эльфийском языке, напоминающем птичий щебет, снова вздохнул и принялся наблюдать, как дубовая дверь, постепенно растворяясь, превратилась в часть каменной стены — в тот самый миг, как каталист ударился о нее всем телом.
Застонав от боли, каталист медленно сполз на пол; он чувствовал, что рассудок снова начинает покидать его.
— Старина, не воспринимайте вы это все так близко к сердцу, — сказал Симкин, присев рядом с Сарьоном, и успокаивающе положил руку ему на плечо. — Я намереваюсь вытащить нас обоих из этой передряги. Просто дайте мне немного времени, только и всего.
Сарьон с горечью взглянул на облаченного в листву молодого человека, качнул головой и ничего не ответил.
Голос Симкина дрогнул.
— Понятно. Вы мне не доверяете. После всего, что я для вас сделал... После того, чем мы были друг для друга... — Две слезы сползли по его щекам и утонули в бородке. — Мне показалось, будто я обрел в вас отца... Бедный мой отец! Понимаете, мы с ним были очень близки, — сдавленным голосом произнес молодой человек. — А потом явились Исполняющие и уволокли его!
За первыми двумя слезами последовали еще две. Симкин спрятал лицо в ладонях и, спотыкаясь, побрел в противоположный угол комнаты, где и опустился на лиственное ложе; в воздух взметнулись ароматные лепестки.
— Вы же знаете, что они сделают с моей сестрой, если я не приведу вас в общину! — всхлипывая, пробормотал Симкин. — О, я этого не вынесу! Не вынесу!
Сарьон изумленно уставился на молодого человека; он окончательно перестал понимать что бы то ни было. В конце концов каталист поднялся с пола и подошел к Симкину. Присев рядом с всхлипывающим молодым человеком, Сарьон неуклюже погладил его по плечу.
— Ну, не надо, — неловко произнес каталист. — Я вовсе не хотел вас обидеть. Я... я просто не в себе, только и всего.
Ответа не последовало.
— Неужто вы меня не поймете? — с чувством произнес Сарьон. — Сперва вы завели нас в этот заколдованный лес...
— Это вышло случайно, — донесся из цветов приглушенный голос.
— Потом этот круг из грибов...
— Всякий может ошибиться.
— А потом я вдруг вижу вас одетым в точности как они!
— Я просто восприимчив ко всему новому...
— Королева назвала вас по имени. Вы говорите на их языке. Олмин милостивый! Вы даже шутите с ними! — раздраженно подытожил Сарьон, теряя терпение. Он даже совершил непростительный грех — помянул имя божье всуе. — Что же мне прикажете после этого думать?
Симкин уселся и посмотрел на своего спутника покрасневшими глазами.
— Вы могли бы просто поверить мне, — сказал он, шмыгая носом. — Уверяю вас, я все могу объяснить! Только... ну... времени у нас немного, — добавил Симкин, смахивая слезы. — У вас случайно нету расчески?
Он взглянул на лысину Сарьона и вздохнул.
— Глупый вопрос. Наверное, придется мне ее сделать, а то я похож на чучело.
Симкин выбрал из волос и бороды мелкие веточки и принялся расчесывать кудри раздвоенной палочкой, подобранной с пола.
— Вам тоже лучше быть наготове, — заявил он, взглянув на Сарьона. — А не могли бы вы придумать что-нибудь получше, чем эта тусклая ряса? О, идея! Откройте для меня канал! Я вас в два счета принаряжу. Листва... листва медного клена! То, что надо. Скромно и со вкусом. И ветка сосны в стратегически важном месте. Великолепно! Сосновая хвоя сперва немного покалывает, но вы быстро привыкнете. Ну давайте же! В конце концов, вы ведь собираетесь жениться...
— Нет, не собираюсь! — воскликнул Сарьон, вскочил и принялся лихорадочно мерить шагами пещеру.
— Ну конечно же нет, — со смешком произнес Симкин и осекся. Кашлянув, он с надеждой взглянул на бледного каталиста. — Я просто имел в виду, что в этом нет ничего такого уж немыслимого, ведь правда? Элспет и в самом деле очаровательна. Исключительная личность — не говоря уже о...
Сарьон с угрозой посмотрел на молодого человека.
— Да-да, вы совершенно правы. Немыслимо, — твердо произнес Симкин. — И тем не менее у меня есть план. Все устроится как нужно. Моя сестра... вы знаете... — добавил он уже потише. — Ставка — жизнь. Кажется, я уже упоминал, что они держат ее заложницей...
— Что будем делать? — устало спросил Сарьон, перебив Симкина на полуслове и не дав ему в очередной раз поведать о своей трагедии.
— Ждать моего сигнала, — отозвался Симкин, вставая и поправляя листья, чтобы они получше лежали. — Ага, а вот и они! Пришли, чтобы проводить жениха к его робеющей невесте.
— Что это будет за сигнал? — шепотом спросил Сарьон, когда в каменной стене начала проступать дверь. Он увидел снаружи пылающие факелы, а вокруг — тысячи пляшущих, мерцающих огоньков и услышал сотни писклявых, низких, тихих, громких голосов, слившихся в жутковатой колдовской песне. А в дальнем конце просторной, усыпанной цветами пещеры Сарьон с трудом различил фигуру Элспет. Королева восседала на троне, сделанном из живого дуба. Золотистые волосы красавицы блестели в свете факелов.
Сарьон сглотнул.
— Какой сигнал? — хрипло повторил он.
— Вы поймете, — заверил его Симкин. Он взял каталиста за руку и повел к королеве эльфов.
— Еще вина, любовь моя?
— Н-нет, спасибо, — пролепетал, запинаясь, Сарьон и попытался накрыть свой золотой кубок ладонью. Но было поздно. Элспет что-то произнесла, и кубок до краев наполнился сладкой кроваво-красной жидкостью. Сарьон скривился, убрал руку и тайком вытер ладонь об рясу.
— Еще меда?
На золотой тарелке появились медовые соты.
— Нет, я...
— Еще фруктов? Мяса? Хлеба?
В мгновение ока тарелка заполнилась разнообразными лакомствами. Их аромат смешался с другими запахами: дымом факелов, парком, поднимающимся над блюдами с жареным мясом, и совсем близким ароматом самой Элспет — темным, пряным, пьянящим сильнее вина.
— Ты же ничего не ешь! — воскликнула королева и придвинулась так близко, что Сарьон почувствовал прикосновение ее волос к своей щеке.
— Я... я вправду не голоден, — слабо пробормотал Сарьон.
— Я так и думала, что ты будешь робеть, — сказала Элспет. Губы ее изогнулись в улыбке, а глаза приглашали Сарьона придвинуться еще ближе. — А что, ты вправду никогда еще не возлежал с женщиной?
Сарьон сделался краснее вина и сердито посмотрел на сидящего рядом Симкина.
— Старина, но мне же нужно было хоть что-то им сказать, — уголком губ пробормотал Симкин, приникнув к кубку. — Они просто не могли понять, отчего ты так странно себя повел, когда их королева объявила насчет твоего избрания и всего такого прочего. Ну, этих твоих воплей и махания руками. Тебе еще повезло, что они просто засунули тебя в маленькую комнатку, чтобы ты там охолонул. Как только я объяснил...
— Ну что ты занимаешься этим дурнем? Лучше обрати внимание на меня, любовь моя, — негромко произнесла Элспет, ухватила Сарьона за руку и притянула к себе. Она вела себя шаловливо, говорила мягко и страстно, но от ее слов Сарьона пробирал озноб. — Я буду хорошо с тобою обращаться, хороший мой, но только не забывай: ты — мой! И хочу — и требую, — чтобы ты занимался только мной! Постоянно, днем и ночью, каждое мгновение ты должен думать только обо мне, и ни о ком больше. Каждое твое слово должно быть обращено ко мне.
Элспет потерлась о его щеку своей, нежной, словно лепесток.
— А теперь, хороший мой, поскольку ты не ешь, а отправляться на свадебное ложе еще рано...
— А когда... когда не рано? — вспыхнув, спросил Сарьон.
— Когда взойдет луна, — объяснил Симкин, удовлетворенно наблюдавший за тем, как прибывает вино в его кубке.
Элспет гневно взглянула на него, но в этот момент с другой стороны послышались громкие возгласы, и королева эльфов на мгновение отвлеклась. Воспользовавшись моментом, Сарьон ухватил Симкина за плечо.
