Веландер кивнула, когда трое студентов повернулись к ней. Они поклонились, полагая, что видят одного из магов высшего уровня.
Использование устройства Вильбара предполагало привязывание стула к столу, и развернуть его необходимо было так, чтобы он смотрел сквозь окно в сторону Стены Драконов. Вильбар очень беспокоился о точности углов и о том, как бы не упала и не сломалась самая, вероятно, маленькая кладка в мире.
— Эй, нам нужна книга магических формул, — вдруг заявила Риеллен. — Все книги хранятся в моей комнате.
Книги были ценными, а Риеллен жила в дортуаре кловессерской школы Карьеры, Изысканных Манер и Этикета, поскольку это было единственное заведение, предоставляющее комнату для молодых девушек-студенток. Там имелась охрана, и большинство учебных изданий, которые пятеро экспериментаторов позаимствовали из академической библиотеки, находилось именно там.
— Думаю, я могу произнести подходящее заклинание по памяти, — сказала Терикель. — Давайте начнем.
В настоящей каменной кладке маги сидели бы на камнях, но сейчас это оказалось невозможным: камни представляли собой холмики песка высотой в четыре дюйма, переплавленные в стекло. Каждый из пяти магов мысленно нарисовал в воображении свой образ величиной приблизительно в один дюйм и поместил его на стеклянный обломок. Маленькие копии начали разводить руки, и вспыхнули искры эфирной энергии, которые переплетались и исчезали в окне, устремляясь к Стене Драконов. Вильбар произнес заклинание от имени своего изображения, и в центре наклоненного стула возник переливающийся шар эфирной энергии. Сгустки энергии превратились в крошечную головку, которая говорила едва слышным голосом:
— Каменная кладка Альпин сообщает о буре в тридцати милях к северу. Пожалуйста, ответьте, каменная кладка Центрас.
Голова вновь сменилась шаром разнородной энергии, и больше уже ни во что не превратился. Прошло несколько минут. Терикель нарушила тишину.
— Они молчат, — сказала она. — Они обнаружили нас?
— Нет, им просто нужно быть сконцентрированными, чтобы расслышать передаваемое сообщение. Никто в каменной кладке Альпин больше не произнес ни слова после того первого послания, и мы не слышали ни звука от каменных кладок, находящихся на отдаленном расстоянии.
— Мне бы хотелось еще что-нибудь узнать об этом, — произнесла Терикель, стараясь не показать своего волнения.
— Каменная кладка Альпин — все, что мы можем слышать… — начал Мэбен.
— Просверлить отверстие! — вмешался Вильбар.
— …с помощью этого особенного устройства, — закончил Мэбен.
— Но у нас есть еще кое-что! — попыталась возразить Риеллен.
— Риеллен! — воскликнули хором Вильбар и Мэбен.
— Зачем скрывать? — спросила Риеллен, упершись кулаками в бедра.
— Эти женщины — не из магического сообщества, — сказал Вильбар.
— Правильно ли я понимаю, что у вас есть каменная кладка большего размера? — спросила Терикель.
— Я ничего не знаю об этом, — решительно заявил Вильбар, но больше никто не проронил ни слова.
— Ну, спасибо за все, что вы мне показали, — произнесла Терикель, вставая. — Все это интересно, но не думаю, что это может помочь.
— Премного благодарны, — добавила Веландер, тоже поднимаясь со своего места.
Студенты поклонились, но вдруг поняли, что совершили какую-то промашку. Веландер жадно облизнулась. Студенты в страхе отшатнулись назад. Терикель подошла к двери.
— Подождите! Пожалуйста, подождите! — сказал Вильбар. — Ну… у нас в самом деле есть такая кладка, и мы… ну… провели кое-какие испытания. Вероятно, нам повезло, что вы здесь, и мы можем снова опробовать ее. Я… мы заметили: вы помогали с маленькой кладкой, и в центре появился более отчетливый образ, чем получался у нас во время работы с той большой.
— Это потому, что вы гораздо сильнее нас в заклинаниях, — произнесла Риеллен с нескрываемым восторгом.
— Представь, что вы могли бы сделать с той большой! — закричал Мэбен, подпрыгивая вверх и вниз и размахивая руками.
Терикель сложила на груди руки и неподвижно смотрела на них.
— А где же «та большая»? — спросила она.
— На крыше академии, — сказал Вильбар.
— Правда, сейчас ее там нет, — добавила Риеллен.
— Но через час мы можем ее там установить, — завершил Мэбен.
Теперь Сергаль был отчаявшимся, напуганным и запутавшимся человеком. В этом он оказался не одинок: маги всех каменных кладок оказались в сложном положении и очень беспокоились о своей судьбе. Ведь никто из них не мог остановить функционирование Стены Драконов. Сейчас стало понятно, почему она так называется. Прозрачными драконами были маги, которые постоянно жили под воздействием заклинания, тщательно создаваемого в течение десятилетий и укрепляемого на протяжении многих веков или даже дольше. Их тела оказались в особом магическом состоянии неизменности: они не старели, им не требовалась ни пища, ни вода, ни воздух. Стена Драконов представляла собой похожее устройство, и участвовавшие в ее строительстве маги скоро поняли, что если хотят уйти, то нужно полностью остановить действия заклинания. Все планы по активированию внешних колец внезапно стали магам так же важны, как проститутка для евнуха, хотя первоначально они собирались этим заниматься. Однако помимо затруднений в их положении было и свои преимущества, поскольку физически волшебники не могли умереть, а Стена Драконов давала им возможность посмотреть на мир сверху, с высоты несколько сотен миль, и общаться с простыми людьми, используя заклинания-образы. Многие из старых, немощных, больных магов считали все это определенным улучшением своей жизни. Они словно тоже становились прозрачными драконами, освободившись от всех земных трудностей.
Однако в Стене Драконов было сосредоточено огромное количество энергии, и если бы сооружение было разрушено, для нее потребовался бы выход. Существовало нечто, которое в книгах Сергаля называли «Огненным Ветром», и, как там утверждалось, оно вбирало в себя эфирную силу, возникшую в результате вращения «ветряных мельниц» Стены Драконов. Проблема была в том, что Сергаль знал заклинание для призвания Огненного Ветра, и знал о его способности концентрировать внутри себя энергию. Но он понятия не имел о других его свойствах.
Не активированные по всем правилам, но тем не менее действующие каменные кладки притягивало к Стене Драконов, подобно тому, как акула приманивает маленьких рыбешек. Даже не очень сильные маги могли устроиться на холме или крыше, находящейся под определенным углом к поверхности земли, и связаться со Стеной Драконов. Пятеро уже вышли на связь со Стеной Драконов с континента Акрема, остальные пока устанавливали связь. Однако в эфирном механизме существовала некая тайна, тайна настолько ужасная, что если бы Сергаль узнал о ней раньше, то посвятил всю свою жизнь поискам способа разрушить Стену Драконов. Еще никто не понял, кто же за всем этим стоит, но со временем кто-то непременно узнал бы правду и рассказал о ней остальным. То, что случилось бы потом, стало бы концом света.
На данный момент Сергаль знал: необходимо, по крайней мере, попытаться убедить других не присоединяться к ним. Было слишком опасно предпринимать какие-то действия по отношению к работающим в полную мощь каменным кладкам из-за боязни нарушить равновесие всей Стены Драконов. С другой стороны, не все работающие каменные кладки работали в полную мощь.
Эндри, его приятелям-рекконам и гвардейцам запаса из Сопровождения Путешествий разрешили уйти в конце обеда и вернуться в полночь. Как только они покинули зал, Эндри нашел Уоллеса и предложил завернуть в таверну.
— Это ничего, если ты уйдешь, ты же готовишь? — спросил Эндри.
— Да ладно. Мне там рады и очень хорошо относятся. Я могу готовить гораздо лучше, чем кто-либо. Даже Гвардия Сопровождения Путешествий получает пищу весьма посредственного качества в пути во время службы.
— У тебя талант готовить изумительные блюда из обычных продуктов, — сказал Эндри. — Откуда ты все это умеешь?
— Родители научили, которые превращали простые ингредиенты во вкусную еду, а ее — в большую сумму денег.
— Твои родители были поварами?
— Можно сказать и так. Они заработали много денег и решили, что мне и моему брату следует найти себе место при дворе. Я изучал риторику, искусство лести, геральдику, этикет и все эти штучки, к которым прибегают знатные, ленивые и невероятно скучные богачи. Я также брал уроки музыки и оказался очень способным молодым человеком.
— Ну…
— Ладно, смейся, если хочешь. Я допускаю, что мои необычные композиции редко ценили по достоинству, но в исполнении музыкальных произведений других авторов я превзошел многих. Даже то, что писала императрица — о, этим нотам лучше бы сразу отправиться в мусорную корзину! — звучало гораздо лучше, когда я играл это. Мужчины могли льстить ей, но именно я умел сделать ее сочинения мелодичнее, чем они были на самом деле. Так я получил повышение. Понимаешь, все как в моей семье: из ничего делаешь конфетку.
— Уоллес, мысль о тебе как о великом музыканте сарголанской империи никогда не перестает меня удивлять. О, выглядит многообещающе — «Дыхание Дракона».
Они вошли в маленькую, переполненную таверну, чьей посетителями являлись, в основном, пехотинцы, гвардейцы и уланы из казарм гарнизона неподалеку. Эндри купил две пинты местного эля и встал с Уоллесом у окна, наблюдая за движением экипажей на ночной улице.
— Уоллес, ты когда-нибудь замечал, что те, кто больше всего ненавидит несчастных, но талантливых людей, или находятся с ними на одном социальном уровне, или немного выше их?
— Неприятности с рекконами? — спросил Уоллес.
— Да, много, и все во время еды. Я точно не знаю, что случилось, но рекконы стали жаловаться на мои слишком хорошие манеры. Тогда подошел маршал и стал кричать на меня, называя животным, потом рекруты перестали говорить обо мне. Они даже друг с другом больше не общались. Я что, действительно переступаю какую-то черту?
— Отчасти да. Ты бы мог легко найти общий язык с теми рекконами, если бы захотел. Нет никого проще тебя, но ты пытаешься усвоить манеры и вежливые выражения, которые тебе не свойственны. Чего ты на самом деле хочешь, Эндри?
— Чего я хочу? Сейчас я хочу шумную таверну, полный кошелек и хороший ребек.
— Все это у тебя есть. Здесь много солдат, в наших карманах звенят монеты, а в твоей сумке — ребек.
