В очередной раз вспомним главную мысль, проводимую В. Суворовым во всех его книгах: Сталин собирался напасть на Гитлера, и тому ничего не оставалось, как первым напасть на Сталина. С этой версией мы разобрались: если Сталин и собирался нападать на Гитлера, у того был второй и гораздо более привлекательный вариант. Кроме этого, мы установили, что «наступательная конфигурация советских войск», о которой талдычат В. Суворов и его сторонники, имела смысл только в том случае, если Сталин готовил превентивный удар по изготовившемуся к агрессии Гитлеру. Стало быть, мы опять утыкаемся в знаменитый «суворовский» вопрос: «А зачем?»
Надо сказать, что все возражения оппонентов Владимира Богдановича разбиваются об этот неприступный утес. Поклонники версии В. Суворова, когда им пытаются втолковать, что СССР вовсе не планировал начать войну с Германией 6 июля 1941 года, особо не вникая в аргументы коммунистических историков, спрашивают: «Но зачем же тогда Германия напала на СССР?» Когда же им начинают приводить причины, по которым Гитлеру было нужно разгромить СССР, они, в лучшем случае, отвечают: «Да, все правильно, по этим причинам Гитлер мог бы напасть на СССР, но мог бы и не нападать». То есть им нужна такая причина, которая не оставляла бы Гитлеру вариантов. Типа готовящейся агрессии со стороны СССР и угрозы румынской нефти.
Такая причина имеется, и несколько позднее я о ней расскажу, а сейчас задам встречный вопрос: зачем Сталину было нападать на Германию?
Ну как же, скажете вы, Сталин ведь был коммунистом, а все коммунисты спят и видят, как бы устроить мировую революцию, а мировой революции без мировой войны не бывает… И т. д. и т. п. Все верно, но ведь Гитлер был национал-социалистом, а всем известно, что национал-социалисты стремились к мировому господству, что арийская раса должна стать расой господ… И т. д. и т. п.
Владимир Богданович тоже отмечает эту особенность Гитлера, он даже не спорит с тем, что в «Майн кампф» действительно есть упоминание о том, что жизненное пространство Германия должна искать на Востоке, что без войны с Россией не обойтись. Но, говорит В. Суворов, это Гитлер говорил о дальней перспективе, главной же его целью было разгромить Францию, о чем в своем главном труде Гитлер прямо и сказал. Все правильно, но когда должно было настать время, чтобы осуществить эту дальнюю перспективу? В середине 1940 года Франция была уже разгромлена, о том, что надо разгромить и Англию, Гитлер в своем труде ничего не говорил, так не настала ли пора заняться восточной проблемой?
Владимир Богданович полагает, что нет, Гитлеру нужно еще освоить жизненное пространство, которое он получил на Западе, а уж потом, когда-нибудь… Ладно, не спорю, но давайте зайдем с другой стороны.
В «Последней республике» В. Суворов писал: «Это именно тот редкий случай, когда Ленин оказался прав: или коммунисты захватят весь мир, или коммунистическая власть рухнет повсеместно. Так и случилось. Они не смогли захватить весь мир. И потому их власть рухнула». Расшифровывает причины Владимир Богданович в одной, но емкой фразе: «Закон без исключений: ОТ СОЦИАЛИЗМА ЛЮДИ БЕГУТ. От любого». Вроде бы это он говорит об СССР. Но чуть ниже Владимир Богданович переходит к сути: «Договоримся сразу — мы не спорим о терминах. Название можно придумать какое угодно: фашистский социализм, коммунистический фашизм, марксизм-гитлеризм, гитлеризм-ленинизм, троцкизм-сталинизм… Мы сейчас говорим о сути». А если говорить о сути, принцип «от социализма люди бегут» применим и к Германии. То есть мы можем в первой цитате заменить слова «коммунисты» и «коммунистическая» на «фашисты» и «фашистская», суть от этого не изменится. Значит, перед Гитлером стояла точно та же проблема, что и перед Сталиным: «СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБЫ НЕКУДА БЫЛО БЕЖАТЬ».
А теперь посмотрим, кто и куда бежал в начале лета 1941 года. В прибалтийских республиках, вошедших в состав СССР в 40-м году, жило довольно много немцев, и абсолютное большинство из них в том же 40-м репатриировалось в рейх. После этого движение с Востока на Запад прекратилось. Как-то даже трудно себе представить, что кто-то из русских, украинцев, белорусов или представителей любой другой национальности Советского Союза побежит в Германию, где его тут же зачислят в «недочеловеки». А вот обратный поток, с Запада на Восток, существовал. Всем известно, что вместе с Красной Армией сражалось Войско Польское, причем внушительной численности. Меньшую часть этого войска составляли военнопленные, захваченные в ходе Польской кампании РККА, большую же часть составляли перебежчики, утекшие из Генерал-губернаторства. Поляки очень сильно не любят русских, тем не менее, оказавшись под Гитлером, они побежали в Россию. Все же русские не объявляли их «унтерменшами» и загоняли в концлагеря не всех, а только часть. Значит, чтобы не лишиться своих рабов, Гитлеру нужно было СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБЫ ИМ НЕКУДА БЫЛО БЕЖАТЬ. А Сталин уже решил для себя эту проблему — на западе от СССР находилось государство, в которое подданные Сталина стремиться никак не могли!
Теперь рассмотрим еще один аспект проблемы. Гитлер стремился к мировому ГОСПОДСТВУ, а Сталин к мировой РЕВОЛЮЦИИ. Прилагательные тут почти одинаковые, но существительные совсем разные, а это как раз тот случай, когда существительное меняет весь смысл. Задумаемся, каким путем могло быть достигнуто Гитлером мировое господство?
Только военным.
Судите сами, согласно доктрине национал-социализма высшей расой является арийская, она должна стать господствующей, все остальные предназначены на роль рабов. Так могут ли государства, где проживают не арийцы, добровольно войти в состав национал-социалистического рейха? Ясное дело, нет. Значит, их придется завоевывать.
Для Сталина же ситуация была совсем иной. Коммунисты утверждали, что они борются за власть трудящихся, а они (трудящиеся) существуют во всех странах, причем в значительно большем количестве, чем так называемые эксплуататорские классы. Следовательно, любое государство, в котором произошла социалистическая революция, может без вопросов войти в состав СССР. Так что Сталину нужно было только раздуть пожар мировой революции, после чего весь мир сам скатится к его ногам.
В. Суворов, проштудировав труды классиков марксизма-ленинизма, точно вычислил, что без мировой войны мировая революция не состоится. Я тоже проштудировал эти труды, но не потому, что не доверяю Владимиру Богдановичу. Я искал указаний на то, что в этой мировой войне непременно должно участвовать государство победившего пролетариата. И не нашел.
Нашел же я совсем противоположное. И Ленин, и Сталин, и Троцкий сценарий мировой революции видели таким: начинается война, она превращается в затяжную, противоборствующие стороны истощают друг друга до последней крайности, после чего в одной из стран (или в обеих) происходит социалистическая революция, НА ПОМОЩЬ КОТОРОЙ тут же бросается Красная Армия. Понимаете, в чем тут смысл? Советскому Союзу вовсе не нужно самому принимать участие в идущей войне, он может помогать материально той стороне, которая оказывается в худшем положении, чтобы затянуть войну и довести дело до революции. А потом этой революции помочь. Согласитесь, что это гораздо более изящный план, чем просто усыпить подозрение врага, а потом ударить ему в спину. Кроме того, этот план позволяет добиться цели без особых затрат, «малой кровью и на чужой территории».
Что интересно, все, о чем нам поведал В. Суворов в семи томах своих сочинений, прекрасно укладывается в рамки этого плана. Более того, кое-какие моменты даже получают лучшее объяснение.
Возьмем для примера танки БТ. Критики Владимира Богдановича указали три слабых места в теории исключительной агрессивности этих танков:
1. Особо высокая скорость танку не нужна, поскольку это не гоночный автомобиль, а боевая машина.
Сброшенные гусеницы должны были укладываться на специальные полки, так что никаких грузовиков для перевозки гусениц не требовалось.
Если танк сбросит гусеницы и оставит их на дороге, что он будет делать, если вдруг они ему опять понадобятся?
В. Суворов на это не дал никакого ответа, потому как тут кремлевские историки правы. Вот смотрите: добравшись до автострады, бригада танков БТ сбросила гусеницы и ринулась вперед. Через два часа она на двести километров оторвется от своей пехоты и артиллерии. Тут ей встречается какая-то немецкая часть, выдвигающаяся к фронту. Бригада, конечно, без особого труда разгромит ее, но при этом истратит часть
