переходить, то танки будут такими, как у всех, — пожароопасными. Зато в случае нашего наступления не будет проблем с топливом, его можно будет захватывать у противника. В Западной Европе на каждом перекрестке — бензоколонка. А если перейти на дизели, то танки станут лучше, но из-за отставания всех других стран в этом вопросе мы рискуем остаться без топлива в самый драматический момент освободительного похода.
Один из замечательных исследователей истории развития советских танков Василий Вишняков сообщает: «Раздавались и принципиальные возражения, из которых едва ли не самым веским считалось то, что на всех зарубежных танках ставятся бензиновые моторы, а значит, наши танки с дизелем потребуют особого обеспечения горючим, при необходимости не удастся воспользоваться бензином со складов противника…» (Конструкторы. Изд. ДОСААФ, 1989. С. 27.)
Принципиальный противник дизелей — Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский. По этому поводу он писал: «Механизированная армия, которая особенно в первый период войны вырвется далеко вперед на территорию противника, несмотря на очень большие потребности в снабжении, как правило, на железнодорожный транспорт рассчитывать не может. Снабжение ее будет опираться на быстроходный тракторный и автомобильный транспорт, а также на захват складов противника, особенно в части горючего». (Избранные произведения. М.: Воениздат, 1964. Т. 2. С. 192.)
Если бы война готовилась на своей территории, то дизели были бы приняты без колебаний(выделено мной. — В.В.).
Но Красная Армия готовила вторжение.
Красная Армия серьезно готовилась воевать на территории противника, советские штабы планировали глубокие операции в Западной Европе в расчете на захват топлива для танков на складах супостата. Потому советские конструкторы были вынуждены искусственно сдерживать наш прогресс, равняясь на отстающих, на устаревшие двигатели Германии, Франции, Британии, США.
Но в нашей стране спор продолжался. В конце концов сторонники дизеля победили. Это не означало отказа от планов вторжения, просто были разработаны методы подачи большого количества топлива вслед наступающим войскам — трубопроводы подтянули к границам и создали запасы труб для быстрого наращивания магистралей на захваченных территориях. В 1939 году начался серийный выпуск танков БТ-7М с дизельными двигателями В-2.
В 1940 году генерал армии Г. К. Жуков прибыл из Монголии и на докладе Сталину поставил последнюю точку в споре: танки с карбюраторными двигателями легко загораются…
Были взвешены плюсы и минусы, и предпочтение было окончательно отдано дизелю». («Последняя республика». Гл.13.)
Вычленим отсюда два основных момента: а) танки с карбюраторными двигателями были чисто наступательным оружием; б) танки с дизельными двигателями можно использовать для агрессии только в том случае, если за ними будут тянуться трубопроводы для подачи дизельного топлива.
Начнем с пункта «б». Как нам показал В. Суворов, танк БТ-7М имел скорость на автостраде 100 км/час. («Ледокол». Гл. 3.) Реальная маршевая скорость была бы, естественно, несколько меньше, но понятно, что уходить в глубь территории противника БТ должны были весьма стремительно. А с какой скоростью тянулись бы за ним трубопроводы? В наше время, когда используются пластиковые трубы, намотанные на огромные барабаны, скорость прокладки полевых трубопроводов не превышает 10–15 км/час. Во время войны использовали обычные стальные трубы, которые нужно было свинчивать друг с другом, так что рекордной скоростью считались 3–5 км/час. Что же получается: рванув по автостраде в глубь Германии, наши танки через 3–4 часа израсходуют все свое топливо, после чего им придется ждать минимум сутки, когда к ним подтянут трубу с соляркой. Да и позволит ли еще противник протянуть ее?
Сделаю отступление. Полевые трубопроводы и сейчас, и во время войны использовались для подачи большого количества топлива к местам временного базирования танковых частей или к местам, откуда удобно подавать топливо дальше автомобильным, а то и гужевым транспортом. Например, в обороне, когда танки перемещаются на сравнительно небольшие расстояния. Или при подготовке к наступлению, когда неподалеку от места предполагаемого прорыва создаются запасы топлива, которые потом следуют за ворвавшимися в прорыв танками на грузовиках. Так, может, и в 1939 году, когда было принято решение перейти на дизеля, предполагалось действовать таким же образом? Сомневаюсь.
Если бы была принята такая тактика, последовал бы приказ начать разработки быстроходного топливозаправщика. Судите сами: по предвоенному штату танковые части имели в своем составе грузовики ЗИС-5, максимальная скорость которых не превышала 60 км/час. Могли ли они снабжать горючим танки, уходящие на запад со скоростью 100 км/час? Конечно же, нет. Значит, реальная скорость продвижения танковых частей в глубь территории противника составит менее 50 км/час.
Что же получается, прекрасный агрессивный танк БТ после установки на нем дизеля разом утрачивает половину, если не все свои агрессивные качества. А что приобретает взамен? Только пожаробезопасность.
Качество это, конечно, важное, но до конца 1939 года советские конструкторы им сознательно пренебрегали, а потом оно почему-то вдруг вышло на первый план. В. Суворов говорит, что это произошло после того, как Жуков, вернувшись из Монголии в 1940 году, доложил Сталину, что танки с карбюраторными двигателями легко загораются. Но позвольте, разве они начали загораться именно в 1939 году в Монголии? А разве в Испании, где наши танки воевали с 1936 года, они не горели? Да и потом, сколько танков сгорело в Монголии?
Все? Половина? Треть?
Точных данных нет, но по косвенным оценкам можно судить, что менее четверти. Количество, согласитесь, не шибко внушительное. А ведь Советский Союз имел несколько тысяч танков БТ, если даже половина из них сгорит, оставшейся половины с лихвой хватит на «освобождение» Европы.
А теперь обратите внимание на выделенный мной фрагмент в тексте цитаты: «Если бы война готовилась на своей территории, то дизели были бы приняты без колебаний». В конце 1939 года дизели были приняты, хотя и с колебаниями.
Тут надо вспомнить о разногласии между коммунистическими фальсификаторами и В. Суворовым по поводу точной даты завершения работ над дизелем В-2. Кремлевские историки утверждают, что дизель был готов к концу 1939 года и сразу же принят на вооружение. В. Суворов пишет, что дизель был готов в 1935 году, но на вооружение принят только в 1939-м. Может быть, четыре года длилась разработка «методов подачи большого количества топлива вслед наступающим войскам»? Сомнительно. То, что воспользоваться неприятельскими запасами топлива в случае перехода на дизеля будет невозможно, как это пишет сам В. Суворов, было известно до начала разработки дизеля В-2. Значит, и задание на разработку метода снабжения наступающих танков должно было быть выдано до начала работы над самим дизелем. И решение этой проблемы было достаточно простым — быстроходный топливозаправщик. Поскольку двигаться ему предстояло по автострадам Германии, создать такой заправщик было совсем не сложно, во всяком случае, проще, чем создать быстроходный колесно-гусеничный танк. На худой конец, можно было установить цистерну на сам танк БТ, получился бы заправщик, который может сопровождать танки в любом варианте их действий. И в Советском Союзе бронированные топливозаправщики были созданы, но не на шасси БТ, а на шасси Т-26, имевшем скорость всего 30 км/час.
Вывод может быть один: танки БТ-7 в дизельном варианте (и другие дизельные танки, о которых речь пойдет дальше) не собирались использовать для действий в отрыве от своих войск. То есть в обороне. Значит, перевод танков с карбюраторных двигателей на дизеля означал как минимум изменение концепции будущей войны.
Для особо любознательных читателей расскажу кратко о том, почему же в действительности СССР оказался в области применения дизелей на танках впереди планеты всей.
Для начала стоит сказать, что, когда говорят о пожароопасности танков БТ, имеется в виду не боевая, а эксплуатационная пожароопасность. При попадании снаряда или хотя бы раскаленного осколка в топливный бак соляр загорается точно так же, как и бензин. Только потушить его труднее. Но танки БТ загорались и без попадания неприятельских снарядов. Дело в том, что на них устанавливался авиационный
