–Я просто тропки тайные до Данийи знаю. Завтра, вообще, как в мае будет, а послезавтра, как летом.
–Да, – вздохнула я, – в Данийе вечно лето!
– Как в раю, – буркнул голодный, а оттого злой Ванятка.
– Не язви, – огрызнулась я, – сами все деньги пропили и проиграли, еще и недовольные!
Мы с Ануком собрали хворост, Иван развел костер. Я дала мальчику булку, купленную по дороге на последние гроши. Малыш с довольным видом принялся за простенькую еду. Ему ужасно нравилось ночевать на природе, и тяготы походной жизни его совсем не пугали.
– Почему он такой радостный? – возмутился Иван.
– А что ему не радоваться, – философски ответил Пан, – он-то покушал, а тут природа, свежий воздух...
– Хватит, – не выдержала я, – сами виноваты. Вот, Вань, раз хочешь кушать, то иди в лес, излови какую-нибудь птичку, мы ее зажарим...
– Я маг, а не охотник, – проворчал тот.
– Ты в первую очередь добытчик! Как ты семью будешь содержать? – поинтересовалась я.
– Ну, уж не уток в лесу ловить.
– В лесу нет уток, – встрял в разговор гном.
–А ты, вообще, помалкивай, – ответили мы с Иваном ему хором. – Все из-за тебя!
Мы опять замолчали. Наступала ночь, темнота подкралась из-за деревьев и, испугавшись костра, расступилась вокруг нас кругом. В моем животе заурчало и забурлило. Анук снова проголодался, но старался не хныкать.
– Все, Иван, иди на охоту!– заявила я.
– Нет, – тот затравлено посмотрел по сторонам, – я что дурак, ведь темно! В лесу много диких зверей!
– Трус, – бросила я ему, – давай свой меч, пойду сама на охоту.
– Киса, – хохотнул гном, – а ты его будешь в птичек кидать как копье?
– Не твоего ума дело! – огрызнулась я. – Хоть бы и так, а не хочешь, иди сам.
– Нет, нет, – замахал руками гном, – твоя идея, тебе и воплощать в жизнь.
От удивления я открыла рот, вот уж не ожидала такой реакции, а я-то по наивности решила, что затронула в их душах струну совести. Злобно выхватив протянутый меч, я пошла в темноту, Иван крикнул мне вслед:
– Меч, не потеряй!
Во мне клокотало обиженное женское начало, я несчастная, слабая девушка, которую отправили в лес за едой двоим, пардон, троим мужикам, один из которых маг, другой бродяга, третий еще слишком мал, чтоб контролировать решения первых двух, а мне так хотелось принять ванну и спать на крахмальных простынях!
Стараясь не пугаться темноты, я хлопнула в ладоши, зажгла над головой энергетический светильник и осмотрелась. Естественно ни птиц, ни зверюшек я не увидела, лес казался мертвым, а тишина пугала. Под ногой хрустнула ветка, я вздрогнула от резкого, ударившего по ушам звука. Все мой язык, – действительно, как найти ночью дичь? Меч мешался и оттягивал руку, и становился с каждой минутой тяжелее.
А что мне с ним делать? – я посмотрела на клинок. – Действительно, не кидать же его в мелких беззащитных зверюшек. Убить живое существо я вряд ли сумею, я даже тараканов не решалась тапкой прихлопнуть, а просто гоняла. И тут в голову пришла замечательная мысль, если я не могу никого убить, значит животных можно усыпить. Я снова огляделась, места здесь много, если что-нибудь взорвется от колдовства, то, может быть, я и не пострадаю.
Несколько взмахов руками, заветные слова... Я зажмурилась, взрыва не было, но идея была не конгениальная, скорее просто отвратительная. Началось невообразимое: отовсюду падали птицы, белки и огромные жуки. Я увидела на тропинке спящего зайца, и пригнулась, закрыв голову руками, чтобы меня, не дай бог, не поранило. Да, уж, наколдовала. Видимо, я усыпила на добрый час всех животных на милю вокруг.
Подняв неизвестную мне крупную птицу, я потащилась назад.
– Вот, – кинула я ее едва ли не в лицо гному, – готовьте. Я добывала, вам жарить.
– Ага, – гном встал. – Слушай, а что с ней? Она что, спит? – в недоумении уставился он на меня.
– Ну, да, – чувствуя себя полной дурой, пробормотала я, – я их тут всех усыпила, ну не могу я убивать животных. Не заметили что ли, вообще никого не слышно?
Гном и адепт переглянулись.
– А ты за ней на дерево лезла что ли? – едва сдерживая смех, спросил Ваня.
– Да, – разозлилась я, – по веточкам, прыг скок, прыг скок, как белка. Кстати, о белках. Одна там, на тропинке, тоже валяется. Можно и ее сожрать!
Приятели поступили мудро – промолчали.
–Не нравится, сами бы пошли! – неожиданно для самой себя крикнула я, обнимая Анука.
Да, что-то со всей этой историей у меня расшалились нервишки. Еще бы с этими двумя можно психом стать, что мне и грозит, если мы как можно быстрее не доберемся до Данийи.
Гном быстро ощипал птицу, название ее мы так и не вспомнили, и, соорудив вертел, стал жарить. От птички шел такой аромат, что в глазах темнело.
– Хорошо хотя бы соль не пропили, – пробурчала я, уже не от злости, а так для порядка. Впрочем, в ответ, получив, дружное молчание.
Абсолютная тишина начинала действовать на нервы.
– Слушай, Ась, разбуди зверье что ли! – не выдержал Иван. – У меня ощущение, что мы на том свете, такая тишина.
– А ты привыкай, Ванечка, думаешь в гробу как? Так же, – съязвила я.
–Ты меня чего хоронишь? – взвился Петушков.
–Нет, предупреждаю, чтобы потом разочарованием не было, – буркнула я.
Мы снова замолчали. Внезапно где-то в темноте хрустнула ветка, гном застыл над костром и с напряжением прислушался к тишине. Сердце у меня на мгновение остановилось, а потом забилось с тройной силой. Здесь явно кроме нас кто-то был. Я прекрасно понимала, что, скорее всего, это не друзья.
Они вышли на поляну все разом. Двенадцать высоких мужчин в черных масках, полностью закрывающих лица. Один из них был даниец, осознание этого пришло вместе с паникой. Анук напрягся, стараясь его успокоить, я гладила его по волосам дрожащей рукой.
Один из них заговорил, голос глох под тканевой маской.
–Отдайте мальчика, и мы вас не тронем.
Я замотала головой, с отчаяньем глядя на Пана.
– Попробуй, возьми, – гаркнул гном.
Первым очнулся Иван, он выхватил из ножен свой меч и с диким криком бросился на пришельцев. Началась бойня. Шестеро нападали на Пана, шестеро на адепта. С ловкостью достойной гимнастов Петушков уходил от ударов. Пан бился и приговаривал: «Так тебе, так тебе. Тебе? Ну, иди к папочке». Я схватила Анука на руки и кинулась в лес. В голове крутилась лишь одна мысль, что я могу спрятать его в лесу, его не найдут и он останется жив. Нападающие заметили мой побег, кто-то крикнул:
– За девчонкой, не дайте ей уйти! Ребенок с ней!
Я прибавила ходу, но в темноте по узким тропинкам, да еще и мальчиком на руках бежать было трудно. Внезапно я оступилась и упала в яму под куст. Буквально через несколько секунд раздались шаги и голоса:
– Где она? Я же ее только что видел, найдите ее!
Я затаила дыхание, если среди них нет мага, то они вряд ли нас найдут в такой темноте. В этот момент заплакал Анук, видимо, при падении он сильно ударился. Я закрыла ему рот рукой, но он продолжал реветь. «Анук, миленький, – я едва сама не плакала, – тихо! Тихо, хороший мой, скоро все закончится!» Словно услыхав мои мысли, мальчик успокоился. Совсем рядом раздались чьи-то тихие шаги, я затаила дыхание. Внезапно кусты кто-то раздвинул и мягкий мужской баритон произнес:
– Ну, здравствуй, маленький Наследник.
Я крепко прижала мальчика к себе. Малыш от ощущения опасности превратился в звереныша и поранил мне руку острыми зубами. Мужские руки схватили Анука, я изо всех сил вцепилась в его куртку, не отпуская. Мужчина был сильнее, он схватил меня за шиворот и вытащил из ямы вместе с малышом на маленькую полянку затопленную темнотой.
– Я нашел их! – крикнул один из них, это был человек; я знала точно.
Вокруг нас собрались шесть человек, значит, шестеро еще воюют с Паном и Ваней, почему-то подумала я. В голове не было никаких мыслей, даже было не страшно, просто, я знала, что им придется меня убить, чтобы забрать ребенка.
– Отдай мальчика, – произнес голос, наверное, в другое время я бы решила, что он приятный, это был даниец.
– Нет, – я поставила Малыша на ноги, и он непроизвольно прижался ко мне, сверля нападающих черными глазами без белков, – нет, даниец, мальчика ты не получишь!
– Откуда ты знаешь, что я... – удивился он.
– Знаю, – отрезала я, – и если я вдруг останусь жива, то узнаю твой голос среди тысячи других.
– Отдай мальчишку, и иди своей дорогой.
Все решил Анук, он поднял на меня ставшее уродливым личико и вопросительно произнес:
– Мама?
Я поняла, он спрашивает, почему я еще не защищаю его, почему веду разговоры с бандитами. Мужчины переглядывались. Не может даниец называть человеческую женщину мамой, я это и сама знала.
Отступив к кустам, я спрятала мальчика за спину.
– Вы его не получите.
– Ты уверена? – спросил насмешливо голос. – А кто нам помешает? Ты? Твои друзья?
Все шестеро медленно начали приближаться, ощетинившись в мою сторону остриями клинков. Внезапно во мне разгорелся такой гнев, какого я никогда не испытывала и в голову пришла странная, но очень законченная мысль: «Да, как они посмели, на меня! Это никому не позволено!» Оттолкнув Анука в кусты, и услышав, что тот мягко шлепнулся на землю, я согнула колени и встала в боевую стойку.
