Гарий пришел в себя, то прохрипел:
–Как выдрали?
–Просто, – я пожала плечами, – и огурцы тоже.
–И огурцы? – Гарий закатил глаза, упал на табуретку и схватился за сердце. – Они у меня крупные были, сладкие, а помидоры красные с желтыми крапинками, десять лет скрещивал, впервые получилось, – шептал он посиневшими губами.
Мария быстро оценила обстановку, вытолкала меня из кухни на террасу, достала из кармана фартука завернутые в платок золотые.
–Иди, – она вложила мне в руку монеты, – купи на рынке эти несчастные помидоры.
–На рынке? – усомнилась я. С тех пор, как нас поселили на постоялый двор, я никуда не выходила, боясь встречи с фатийцами, да, и сюда постояльцы сейчас не приезжали, заслышав, что у Гария и Марии живут люди.
–Рынок рядом с Главной площадью, не бойся, быстро найдешь!
Я неуверенно кивнула и направилась к калитке. Я так сильно волновалась, что мне казалось, будто ноги сами несут меня, сердце билось в груди, как птица в клетке. Из соседнего двора выбежала маленькая шавка, я резко остановилась: собак боюсь с детства, а маленьких собачек тем паче – они сразу хватают за голень железными челюстями, и их потом не отцепить. Шавка почувствовала во мне слабого противника, и зашлась громким визгливым лаем. Я тоненько завыла и бросилась на перевернутую телегу, валяющуюся рядом с дорогой. Собачка догадалась, что жертва сломлена и, гордо задрав хвост, прошествовала мимо меня.
Я осторожно спрыгнула на дорогу и тут увидела, что из-за буйной зелени кустов кто-то наблюдает за мной. Я на всякий случай забралась обратно на телегу и крикнула:
–Выходи!
На свет божий вылез молодой красавчик – рыжий, с торчащими в разные стороны патлами, с яркими веснушками на вздернутом носу и наглой улыбкой.
–Чего испугалась? – спросил он.
Я нехотя спустилась на траву:
–А ты чего подглядываешь? Меня Ася зовут, – я протянула руку.
–Исидор, – тот пожал мою ладонь, сильно, по-мужски.
Мы двинулись по узкой извилистой улочке по направлению к рынку, посыпанная гравием дорога поднималась в гору, по бокам маленькие деревянные домики, с квадратными окошками и резными наличниками, разноцветные заборчики с открытыми нараспашку калитками. Сидр всю дорогу улыбался и пытался шутить, но то ли данийский юмор слишком тонкий для моего приземленного рассудка, то ли у меня просто нет чувства юмора, но улыбалась я через силу. Парень ненадолго замолчал, подхватил меня подмышки и с легкостью перетащил через узкий, но достаточно глубокий ручей, а потом, решив, что мы уже близко знакомы, задал мучивший его вопрос:
–А как ты Наследника нашла?
«Ну, вот, началось. Хотела славы, вкушай ее плоды». Я пожала плечами:
–Тебе рассказывать все, или только основные моменты?
Сидр смутился:
–Можно основное.
–Ну, – я призадумалась, – было холодно.
–Холодно? – удивился он. В лексиконе данийцев, живущих в вечном лете такого слова не было. Я поняла, что не смогу передать ему всю прелесть своего приключения на тридцатиградусном морозе и махнула рукой:
–Случайно я его нашла.
–А Фурбулентус? – у Исидора загорелись глаза. Ага, вот мы и добрались до сути вопроса.
–Меч не мой, а Ванин. Парня, с которым мы приехали, – рявкнула я, злясь на его любопытство.
Кажется, Сидорушка поник, он уже без интереса посмотрел в мою сторону и тяжело вздохнул:
–Рынок здесь рядом. Мне пора.
Я согласно кивнула, глядя на то, как он быстро повернул на соседнюю улочку с красивыми белыми особнячками и скоро скрылся из виду.
Первое, что я увидела, когда зашла на маленький овощной рынок – ярко-красные с желтыми крапинками помидоры, сложенные большой пирамидой на прилавке, за которым стояла милая улыбчивая старушка. Бабулька заломила за них такую цену, что у меня полезли глаза на лоб, торговаться она наотрез отказалась, заявив, что таких помидоров я во всей Данийе не найду. В какой-то степени она оказалась права, такой сорт Гарий вывел совсем недавно.
Я изумилась: в Стольном граде ни кому не пришло бы в голову выставлять на продажу вещи, которые может опознать хозяин, ведь так и по шапке недолго получить. Очевидно, фатийцев это не заботило. Мне хватило денег ровно на два помидора, спрятав их в корзину, я бегом вернулась на постоялый двор.
–Они? – я протянула плоды к самому носу Гария.
Хозяин снова схватился за сердце:
–Они!
Я кивнула и молча вышла из кухни. Ну, ничего, мы покажем нашим садоводам-любителям! Ванина дверь была надежно заперта, я начала барабанить, страшась сломать косяк. Петушков возник в дверях, заспанный, в длинных выцветших трусах, в накинутым на худые плечи рваном черном плаще.
–Чего надо? – он широко зевнул.
–Поговорить! – я отодвинула его и без приглашения вошла в комнату. Жилище уже приобретало следы запущенности и беспорядка, не смотря на то, что Мария исправно убирала комнаты каждое утро. На столе стояла недопитая кружка с квасом, я, любопытствуя, заглянула в нее, на поверхности темно- коричневой жидкости плавала муха. Простыни на постели смяты, подушка валяется на полу, рядом с ней стоят грязные кирзовые сапоги, с портянками, сложенными поверх голенищ. Занавески надежно сомкнуты, в комнате царил полумрак. Я плюхнулась на стул, усаживаясь на единственную отглаженную и накрахмаленную Ванину сорочку. Адепт болезненно поморщился, словно, я ударила его в живот, грубо вытащил из-под меня рубаху, бросил на кровать и хмуро посмотрел в мою сторону:
–Говори!
–Мы сегодня будем вылавливать налетчиков на огород! – радостно улыбаясь, заявила я.
–Чего? – не понял Петушков.
–Будем ловить тех, кто ворует овощи, – еще раз, как малому ребенку пояснила я.
–Без меня! – Ваня спокойно открыл дверь, предлагая мне убраться восвояси со своими идеями. – Еще перепугаем дюжину фатийцев, нас обвинят в агрессии, тебе надо ты и лезь в петлю!
–Ну, конечно, – я беспечно пожала плечами и встала, – это дело лично каждого помогать гостеприимным хозяевам, которым мы, кстати, не платим ни гроша!
Удар достиг цели! Ваня покраснел и пробурчал:
–Знаешь, Аська, когда я последний раз помогал гостеприимным хозяевам, меня чуть дракон не сожрал!
–Ну, не сожрал же! – удивленно развела я руками.
–Иди ты в болото! – плюнул Ваня и с грохотом закрыл дверь. – Чего делать надо?
Я плюхнулась обратно на стул, счастливо улыбаясь:
–Ночью засядем в засаду и будем их ждать.
–Плохая мысль, – протянул Ваня, натягивая порты.
–Почему?
–Ты ночью заснешь, как тогда в Егорьевском ските, и я их один ловить буду! – буркнул Ваня.
Наверное, так бы оно и получилось, если бы не маленькое обстоятельство.
Когда на город опустились сумерки, в тишине вечера заголосили соловьи, и на улицы высыпала молодежь. Они гуляли по узким темным улочкам, пели протяжные красивые песни на неизвестном мне языке, тихо плакала гармоника, где-то раздавался заливистый женский смех, в садах зажужжали комары, а мы с Ваней, как партизаны, прятались в саду, надежно укрытые густыми кустами смородины.
Мария положила нам в корзину бутерброды, молоко, фрукты, поцеловала меня в лоб и благословила на удачу. Мы сидели в своем укрытии, зорко уставившись в темноту. Надо сказать, я страдала «куриной слепотой» и с трудом могла разглядеть даже сидящего рядом Петушкова. Мне все время казалось, что в темноте сада происходит какое-то движение, я постоянно дергала Ваню и тыкала пальцем в воображаемого вора. Тот злился, чесал покусанную комарами шею и был готов послать все к черту. Между тем, огромная голодная армия насекомых нападала со всех сторон, оттесняя нас под одеяло, на котором мы сидели.
Я была рада заснуть, но мелкие кровососы мерзко пищали над ухом. Мои тщетные попытки, отпугнуть их маленькой веточкой, комаров просто смешили. Первым сдался Ваня:
–Слушай, Ась, не могу больше, пойдем домой! Ну, их к лешему, браконьеров, пусть собирают остатки.
–Ваня, – строго осекла я его, яростно начесывая нос, на котором уже образовался заметный волдырь, – не будь таким не благодарным, мы должны помочь хозяевам.
–Ага, мы поможем только комарам поужинать. Ты представляешь, как они обрадовались, когда еда сама к ним привалила! У меня крови уже пол-литра выпили!
Я достала из корзины гранат и сунула в руки приятелю:
–Ваня, кушай и молчи. Этот фрукт гемоглобин повышает!
–Я стану еще вкуснее! – буркнул Петушков, но гранат взял долго вертел его в руках и, действительно, обиженно молчал.
–Все, больше не могу! – вскоре подскочил он после очередного весьма ощутимого укуса, одеяло слетело, мошкара набросилась с утроенной силой. – Я ухожу спать, а ты, Аська, можешь продолжать сидеть! Говорят, чокнутым свежий воздух полезен!
