освободились, кажется…
— В смысле проверят?. — осторожно спросил Тимка. Рыжий ничего не сказал…
…Зима — Зимний Олег — оказался опять тот же парень, который был на фотке с конём. Борька Пришлый был мальчишка на год младше Олега и самого Тимки. В отличие от самого Тима они объяснений требовать не стали и, когда Рыжий ушёл внутрь комплекса, Борька кивнул:
— Пошли, раз так.
— Пошли, — пожал плечами Тим. Он решил больше ничего не спрашивать, хотя понял, что его ожидает какое-то испытание. Это вдобавок подтверждалось тем, что оба парня помалкивали и были совершенно серьёзны.
Сразу за Светлояром начиналась узкая, еле заметная тропа, уводившая круто вверх между могучих деревьев, под которыми лежала вечная тень. Там, где тропка окончательно уходила в лес, стояла деревянная скульптура: столб в человеческий рост, на котором были намечены суровое лицо с усами и бородой, остроконечный шлем и руки, прижимающие к груди меч и щит. Под навесом у скульптуры горел в звездообразной восьмиконечной яме костёр — туда как раз подкладывал дрова мальчишка лет девяти. Тим не запомнил всех за столом и не смог бы сказать, кто это. Мальчишка спросил:
— К водопаду?
— Дело делай, — буркнул Олег.
В лесу было сумрачно, сыро и прохладно после ночного дождя. Тим шагал между своими спутниками — Борька впереди. Олег сзади — и ощущал себя почти что подконвойным. Чёрт его знает, что там они придумали… И какой ещё водопад?
Едва он об этом подумал, как спереди донёсся неясный, но ровный шум, который в последующие минуты рос и рос, пока не вырос до мощного грохота. Лес отступил; тропинка вывела на каменный пятачок над узкой бешеной речкой. На этом пятачке торчал рыжий Ярослав — Тим было подумал, что это старший брат каким-то чудом успел сюда раньше них, но, когда тот обернулся и кивнул, словно никого другого и не ожидал увидеть, Тимка понял — это младший из братьев.
— Пришли, — объявил Борька и начал раздеваться, складывая одежду к ногам. Олег делал то же самое. Тим, помедлив, сбросил куртку, майку, кроссовки, штаны, стащил носки и трусы. Выпрямился, с вызовом поглядывая на мальчишек: ну, что вы придумали? Но те вели себя совершенно обыденно. Тогда Тим подошёл к краю площадки и заглянул вниз — вслед рушащимся водяным струям.
Тимка никогда не боялся высоты и сейчас поглядел вниз без страха. Туда падала с кажущейся медлительностью масса воды — зелёная от тяжести и белая от пены. Внизу она вскипала, как в котле.
Гул и рёв пульсировали в ущелье, словно кто-то врубил на усиление сотню колонок с диском 'Звуки природы. Горная река. ' А подальше от подножья водопада, за пятачком относительно спокойной воды, её поверхность снова бурлила вокруг торчащих, словно оскаленные клыки, камней.
Тимка распрямился. Олег, Борька и Ярослав смотрели на него внимательно и цепко.
— Тридцать метров, — Олег пяткой сбил вниз камень — в ту же секунду он исчез в круговерти;Тимка даже не понял — где. — Десятиэтажный дом… Слабо оттолкнёшься — попадёшь под водопад и ау. А слишком сильно — угадаешь башкой на камни. А если не рассчитаешь и пузом или спиной приложишься — сознание долой и буль… Так как?
— А вы сами-то отсюда прыгали? — спросил Тимка, стараясь, чтобы
голос не вздрогнул. Вместо ответа Ярослав шагнул назад, потом сделал короткий прыжок — и Тимка не смог удержаться от испуганного выдоха. Он на миг оцепенел и подскочил к краю уже когда Ярослав карабкался на берег.
— Эгей! — крикнул Борька. Ярослав поднял голову и замахал рукой Иду!
На этот раз Тимка видел всё отчётливо — как удалялось сжатое в комок тело Борьки, а перед самой водой коротко распрямилось, словно выброшенное лезвие ножа — и вошло в реку без брызг. А через несколько секунд Борька уже стоял на берегу рядом с Ярославом и они оба махали руками и что-то беззвучно кричали.
— Тебе прыгать не обязательно, — нейтральным тоном сказал Олег и упёр руки в бёдра. — Ты же гость.
Тимка посмотрел в его холодноватые глаза. Хмыкнул. Сделал два шага назад.
И прыгнул…
…Ничего не видя и не слыша, кроме, казалось, навечно поселившегося в голове гула водопада, он выгреб к берегу, и тут же его выдернули на камни в две руки. Ярослав стукнул Тимку по спине и весело спросил:
— Ну как?!
— Класс! — вырвалось у Тимки. И этот возглас был восторженным и искренним. — Давайте ещё!
Ярослав и Борька дружелюбно засмеялись. Борька сказал:
— Гляньте, Олег прыгает.
Олег стремительно обрушился в воду, вытянутый и целеустремлённый, как пущенная из лука стрела. Тим подал ему руку; Олег помедлил и, вцепившись в неё, выдернул себя на камни. Спросил:
— Коней умеешь чистить?
— Нет, — покачал головой Тим.
— Научу, — пообещал Олег. А Борька предложил:
— Кто быстрее наверх?! — и сорвался с места первым.
8. ВСЁ НАШЕ ЗДЕСЬ
Чистить коней оказалось занятием утомительным и интересным. Тим раньше никогда не ездил верхом и, если честно, не представлял себе, что кони такие большие. Они и ночью-то показались ему огромными, но тогда он решил, что это в темноте. А тут…
Олег особенно нежно возился с чёрным конём — тем самым, которого Тим видел на фотке. Гигант замирал, клал красивую голову мальчишке на плечо и громко вздыхал. Ясно было, что и он в человеке души не чает.
— Он тебя любит, — заметил Тим, интенсивно, как было показано, возивший жёстким скребком по боку рыжей кобылы. Олег вдруг улыбнулся открыто и ясно:
— Ещё бы. Мы же с ним друг друга от смерти спасли…
— Как это? — Тим моргнул. — Правда?
— Правда, — кивнул Тим и, поглаживая конскую голову, помолчал. — Если хочешь, слушай. Я расскажу…
… Поэтому ты — Зимний? — спросил Тим. Олег кивнул. — А на самом деле как…
— Значит, ты ещё не понял, — Олег, присев, поднял конское копыто и
начал осматривать его. — Я и есть на самом деле Зимний. А всё остальное ерунда. Это не моё было имя и не моя фамилия.
— А тебе это ну… не странно? — решился спросить Тим.
— Что? Имя с фамилией? — усмехнулся Олег.
— Нет… Ну, вся жизнь тут вообще.
— А что тут странного? Это не тюрьма и не скит. Хочешь — живи, не хочешь — переводись куда хочешь или вообще уходи…
— Не тюрьма и не чего? — не понял Тим.
— Скит, — Олег засмеялся. — Ну, это место. Где монахи-отшельники живут, богу молятся и думают, что вымолят себе рай.
— А ты в бога не веришь? — продолжал спрашивать Тим.
— Верю, — сказал Олег. — Всегда верил, только… — он встал и, положив руку на конскую холку (Карьер благодарно фыркнул), посмотрел в глаза Тиму. — Только в нашего бога. Бога воинских дружин, которому не молятся на коленках. Я и раньше так думал, а тут просто увидел, что я не один такой.
— Ты язычник, что ли? — добивался ясности Тим.
— Я русский, — улыбнулся Олег. — Воин и работник.
— Слушай, — Тим сел на край конской поилки и почти с недоверием посмотрел на своего ровесника. — Неужели тебе не было страшно? Я не про то, что там украсть и всё такое… Вообще. С конём, неизвестно куда…
Олег задумался, селя рядом. Потом тряхнул головой:
— Посмотри, что покажу, — сказал он, кладя ладонь на холку Карьера. Пошли наружу, там удобнее.
Заинтригованный Тим вышел следом. Олег сбросил рубашку, оставшись в одних штанах и быстрым движением — без седла и без узды — буквально взлетел на спину Карьера. Что-то шепнул ему на ухо, похлопал по шее и, толкнув пятками, пустил по кругу небольшого конского дворика. Тим заметил, что кони в деннике выставили наружу головы и покачивали ими, словно одобрительно кивали.
Олег вдруг сделал стойку на руках, выпрямился ногами в небо… неуловимым поворотом оказался лицом к хвосту и сел. Повернулся боком — обе ноги на одну сторону. Карьер перешёл в рысь. Олег снова перевернулся лицом к голове коня — но сидя с одной подогнутой ногой. Сел нормально. Рывком встал на конской спине, раскинув руки, сделал «ласточку»! Раз — и он лёг на живот, обнимая руками конскую шею, светлые волосы смешались с чёрной гривой. Тим от удивления самым настоящим образом открыл рот, сам того не замечая. Это было не просто мастерски, это было ещё и просто красиво. А Олег на рыси соскочил наземь, немного пробежал рядом с Карьером и, остановив его, улыбнулся:
— Видишь? — он погладил храп коня. — Разве можно его на колбасу?
Это всё равно как… как человека. Даже хуже. Человек — он хоть понимает, он кричать может, бороться… А они же, — пальцы Олега перебирали гриву, Карьер закрыл глаза и уткнулся мордой в грудь мальчишки, — они людям верят. Куда человек ведёт, туда и идут. Хоть на пушки. Хоть на пулемёты. Хоть на танки. Хоть на колбасу… Коней и собак просто так убивать нельзя. Они должны или на войне гибнуть, или от старости умирать, в почёте и спокойствии. Как люди… А тут приехали эти… — Олег скривил губы. — Ссытые гады. Когда первый раз появились, а я узнал, зачем — я на них с вилами бросился. Скрутили, врачи приехали, мне аминазин вкололи, чтобы не рыпался, я чуть не помер в машине, доза-то взрослая была… А сейчас я бы их просто убил.
