что захваченная врагом территория тянулась длинной косой линией от Ельни на Рогачев и Жлобин, где располагался наш недавно созданный Центральный фронт. Правда, как уже сказано выше, он был еще слабым, имел всего лишь две армии (13-ю и 21-ю), но своим южным флангом примыкал к войскам Юго- Западного фронта, оборонявшим район Киева и подступы к нему.
Занимая столь опасное для группы армий 'Центр' положение, наш Центральный фронт мог быть использован для ударов во фланг и тыл этой вражеской группировки.
К югу от Киева противник всюду рвался к Днепру, но форсировать его пока не смог. Основная группировка противника стремилась овладеть районом Кременчуга.
Мы внимательно рассмотрели многие варианты возможных действий войск противника на данном участке фронта и пришли, на наш взгляд, к единственно правильному выводу. Суть его состояла в том, что гитлеровское командование, видимо, не решится оставить без внимания опасный для группы армий 'Центр' участок - правое крыло фронта - и будет стремиться в ближайшее время разгромить наш Центральный фронт.
Если это произойдет, то немецкие войска получат возможность выйти во фланг и тыл нашему Юго-Западному фронту, разгромят его и, захватив Киев, обретут свободу действий на Левобережной Украине. Поэтому только после того, как будет ликвидирована угроза для них на фланге центральной группировки со стороны юго-западного направления, гитлеровцы смогут начать наступление на Москву.
Что касается северо-западного направления, то мы полагали, что противник здесь должен значительно усилить войска группы армий 'Север', с тем чтобы в кратчайшее время попытаться овладеть Ленинградом, соединиться с финской армией, а затем повернуть свои силы тоже на Москву, обходя ее с северо-востока. Этой операцией гитлеровское командование будет стремиться снять угрозу левому флангу своей ударной группировки на московском направлении.
К таким выводам о перспективе ближайших операций немецко-фашистских войск привел нас анализ общей обстановки на фронтах.
Еще раз тщательно взвесив все обстоятельства, проверив расчеты наших сил и средств и утвердившись в правильности прогнозов, я решил срочно доложить их Верховному Главнокомандующему.
Действовать надо было немедленно. Мы все считали, что всякое промедление с подготовкой и проведением контрмер будет использовано противником, в руках которого находилась тогда оперативно-стратегическая инициатива.
29 июля я позвонил И. В. Сталину и просил принять для срочного доклада.
- Приходите,- сказал Верховный.
Захватив с собой карту стратегической обстановки, карту с группировкой немецких войск, справки о состоянии наших войск и материально-технических запасов фронтов и центра, я прошел в приемную И. В. Сталина, где находился А. Н. Поскребышев, и попросил его доложить обо мне.
- Садись. Приказано подождать Маленкова и Мехлиса. Минут через десять все были в сборе и меня пригласили к И. В. Сталину.
- Ну, докладывайте, что у вас, - сказал И. В. Сталин.
Разложив на столе свои карты, я подробно доложил обстановку, начиная с северо-западного и кончая юго-западным направлением. Привел цифры основных потерь по нашим фронтам и ход формирования резервов. Подробно показал расположение войск противника, рассказал о группировках немецких войск и изложил предположительный характер их ближайших действий.
И. В. Сталин слушал внимательно. Он перестал шагать вдоль кабинета, подошел к столу и, слегка наклонившись, стал внимательно разглядывать карты, до мельчайших обозначений на них.
- Откуда вам известно, как будут действовать немецкие войска? - резко и неожиданно бросил реплику Л. З. Мехлис.
- Мне неизвестны планы, по которым будут действовать немецкие войска, ответил я, - но, исходя из анализа обстановки, они могут действовать только так, а не иначе. Наши предположения основаны на анализе состояния и дислокации крупных группировок, и прежде всего бронетанковых и моторизованных войск.
- Продолжайте доклад, - сказал И. В. Сталин.
- На московском стратегическом направлении немцы в ближайшее время, видимо, не смогут вести крупную наступательную операцию, так как они понесли слишком большие потери. Сейчас у них здесь нет крупных резервов, чтобы пополнить свои армии и обеспечить правый и левый фланги группы армий 'Центр'.
На Украине, как мы полагаем, основные события могут разыграться где-то в районе Днепропетровска, Кременчуга, куда вышли главные силы бронетанковых войск противника группы армий 'Юг'.
Наиболее слабым и опасным участком обороны наших войск является Центральный фронт. Наши 13-я и 21-я армии, прикрывающие направление на Унечу Гомель, очень малочисленны и технически слабы. Немцы могут воспользоваться этим слабым местом и ударить во фланг и тыл войскам Юго-Западного фронта, удерживающим район Киева.
- Что вы предлагаете? - насторожился И. В.Сталин.
- Прежде всего, укрепить Центральный фронт, передав ему не менее трех армий, усиленных артиллерией. Одну армию получить за счет западного направления, другую - за счет Юго-Западного фронта, третью - из резерва Ставки. Поставить во главе фронта опытного и энергичного командующего. Конкретно предлагаю Ватутина.
- Вы что же, - спросил И. В. Сталин, - считаете возможным ослабить направление на Москву?
- Нет, не считаю. Но противник, по нашему мнению, здесь пока вперед не двинется, а через 12-15 дней мы можем перебросить с Дальнего Востока не менее восьми вполне боеспособных дивизий, в том числе одну танковую. Такая группа войск не ослабит, а усилит московское направление.
- А Дальний Восток отдадим японцам? - съязвил Л. З. Мехлис.
Я не ответил и продолжал:
- Юго-Западный фронт уже сейчас необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий.
- А как же Киев? - в упор смотря на меня, спросил И. В. Сталин.
Я понимал, что означали два слова 'сдать Киев' для всех советских людей и, конечно, для И. В. Сталина. Но я не мог поддаваться чувствам, а как начальник Генерального штаба обязан был предложить единственно возможное и правильное, по мнению Генштаба и на мой взгляд, стратегическое решение в сложившейся обстановке.
- Киев придется оставить, - твердо сказал я.
Наступило тяжелое молчание...
Я продолжал доклад, стараясь быть спокойнее.
- На западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации ельнинского выступа. Ельнинский плацдарм гитлеровцы могут позднее использовать для наступления на Москву.
- Какие там еще контрудары, что за чепуха? - вспылил И. В. Сталин. - Опыт показал, что наши войска не умеют наступать... - И вдруг на высоких тонах бросил: - Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?
Я не мог сдержаться и ответил:
- Если вы считаете, что я как начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине.
Опять наступила тягостная пауза.
- Вы не горячитесь, - сказал И. В. Сталин. - А впрочем... мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся...
- Я человек военный и готов выполнить любое решение Ставки, но имею твердую точку зрения на обстановку и способы ведения войны, убежден в ее правильности и доложил так, как думаю сам и Генеральный штаб.
И. В. Сталин не перебивал меня, но слушал уже без гнева и заметил в более спокойном тоне:
- Идите работайте, мы тут посоветуемся и тогда вас вызовем.
Собрав карты, я вышел из кабинета с тяжелым чувством собственного бессилия. Примерно через полчаса меня пригласили к Верховному.
- Вот что, - сказал И. В. Сталин, - мы посоветовались и решили освободить вас от обязанностей начальника Генерального штаба. На это место назначим Шапошникова. Правда, у него со здоровьем не все в порядке, но ничего, мы ему поможем.
А вас используем на практической работе. У вас большой опыт командования войсками в боевой обстановке. В действующей армии вы принесете несомненную пользу. Разумеется, вы остаетесь заместителем наркома обороны и членом Ставки.
- Куда прикажете мне отправиться?
- А куда бы вы хотели?
- Могу выполнять любую работу. Могу командовать дивизией, корпусом, армией, фронтом.
- Не горячитесь, не горячитесь. Вы вот тут докладывали об организации контрудара под Ельней. Ну и возьмитесь за это дело. - Затем, чуть помедлив, И. В. Сталин добавил: - Действия резервных армий на ржевско-вяземской линии обороны надо объединить. Мы назначим вас командующим Резервным фронтом. Когда вы можете выехать?
- Через час.
- Шапошников скоро прибудет в Генштаб. Сдайте ему дела и выезжайте.
- Разрешите отбыть?
- Садитесь и выпейте с нами чаю, - уже улыбаясь, сказал И. В. Сталин, - мы еще кое о чем поговорим.
Сели за стол и стали пить чай, но разговор так и не получился.
На следующий день состоялся приказ Ставки.
Сборы на фронт были недолгими. Вскоре в Генштаб прибыл Б. М. Шапошников. После сдачи ему обязанностей начальника Генерального штаба я выехал в район Гжатска, где располагался штаб Резервного фронта. Здесь только что закончилось укомплектование армий и составлялся расчет дополнительных средств для фронта.
Начальника штаба Резервного фронта генерал-майора П. И. Ляпина и командующего артиллерией фронта генерал-майора Л. А. Говорова я знал давно и хорошо. Это были мастера военного дела высокого класса, и я был очень рад, что буду работать с ними.
