совершенных немцами во время правления национал-социалистов, в том числе и так называемой «банализацией через сравнение». Уже в самом начале интервью с Овери ему навязывается тезис о том, что «две диктатуры» вели против друг друга кровопролитную войну. Но это совершенно не соответствует действительности. Это Германия вела против Советского Союза войну на уничтожение, а никакой идеологической близости между двумя странами не было.
На Западе часто звучат обвинения в адрес России в связи с тем, что долго не публиковались некоторые документы, в том числе и так называемые секретные протоколы. В определенной мере эти упреки можно признать справедливыми. Все эти «секретные приложения» уже давно можно было спокойно опубликовать. Там не содержится ничего, что могло бы хоть в какой-то мере скомпрометировать советское руководство. Германия, например, заключила договоры с Италией и Японией, и там тоже были секретные статьи. Главное, конечно же, не в самом факте существования секретных статей, а в том, как эти положения интерпретируются.
В последнее время произошло резкое ухудшение отношений между Германией и Польшей, причиной которого стало различное отношение в этих двух странах к событиям недавней истории. Немцы стали более критично относится к своим восточным соседям, что заставило их также обратиться к переоценке роли Польши в сложном комплексе международных отношений перед Второй мировой войной.
До сих пор многие на Западе не замечают или не хотят замечать гуманитарный аспект при обсуждении последствий заключения пакта о ненападении между Германией и Советским Союзом. Большое количество евреев, например, были эвакуированы из занятых Красной армией территорий Польши, и это спасло им жизнь. Даже журнал «Der Spiegel» обращает внимание своих читателей на то, что Чемберлену и другим европейским политикам нужно было в 1939 г. думать в первую очередь не о правах небольших государств, а о жизни миллионов людей. Но это не было сделано в тот момент. Не сделали в первую очередь из-за Польши, которую упрямо поддерживали, несмотря на ее, мягко говоря, неадекватную самооценку и поведение. Польша заняла деструктивную позицию, но ей не был предъявлен ультиматум, как это было с чехами после Мюнхена. Вместо этого Великобритания и Франция дали ей какие-то призрачные и ничем не обеспеченные гарантии безопасности. «Почему, — спрашивает своих читателей журнал, — Польшу не принудили к военному сотрудничеству с Советским Союзом?» Это можно было сделать, но этого в первую очередь Чемберлен предпочел не делать. Именно поэтому Черчилль и назвал Вторую мировую войну «необязательной».
Немецкий журнал также справедливо замечает, что поездка на корабле «City of Exeter» из Лондона в Ленинград членов британской и французской делегации, которая больше походила на увеселительное путешествие по Балтийскому морю, вызвала явное раздражение в советском руководстве. Скорость этой прогулочной лодки составляла всего 13 узлов, и само путешествие, начавшееся 5 августа, заняло почти пять дней. После этого члены делегаций уже поездом добирались до Москвы. Не внушал особого оптимизма и ранг направленной в советскую столицу миссии. Так, например, британскую делегацию возглавил адмирал Реджинал Дрэкс (Drax), больше занимавшийся протоколом при дворе английского короля Георга VI.
Не скрывая своего возмущения, журнал спрашивает, а могло ли советское руководство серьезно думать о заключении военного союза с Великобританией или Францией на фоне подобного «фарса»? Причем и политикам в Лондоне и Париже скорее всего было известно, что Гитлер готовит нападение на Польшу примерно на начало сентября. Можно согласиться с немецким журналом, который считает, что советское руководство справедливо считало «City of Exeter» «кораблем дураков».
На переговорах в Москве, как сообщает «Der Spiegel» Ворошилов сразу спросил адмирала Дрэкса о том, готовы ли Польша и Румыния разрешить проход советских войск по их территории. Дрэкс в ответ заявил, что поляки сами «будут умолять русских о помощи», как только немцы на них нападут. Это было очень сомнительное заявление британского церемониймейстера. Он скорее всего сам был уверен в том, что поляки скорее готовы будут подчиниться немцам, чем вступить в союзнические отношения с русскими. Интересно также, что точка зрения британского генштаба полностью совпадала с мнением российского руководства. Британские военные также считали, что Советская Россия может оказать эффективную поддержку только в том случае, если ее войска будут находиться на территории Польши и Румынии.
Автор публикации, намекая на преклонный возраст Чемберлена, напоминает своим читателям, что тот сильно ошибался в оценке военных потенциалов Польши и России и считал польскую армию более дееспособной, нежели советскую. Чемберлен был уверен, что Сталин «поставил к стенке своих лучших офицеров» и от советской армии можно в лучшем случае ожидать, что в случае войны ее солдаты будут «подносить полякам патроны».
Журнал обращает внимание своих читателей на то, что «кавалеристы» в польском руководстве продолжали настаивать на своем. Их умоляли англичане и французы разрешить в случае военного конфликта пройти по своей территории советским войскам. Полковник Бек был непреклонен. Он заявил, что у него нет ни малейшего желания «позволить ступить на священную польскую землю хотя бы одному русскому солдату, что бы ни произошло». Премьер-министр Франции Эдуард Даладье уже не мог всего этого вынести и поручил генералу Думенку договориться с русскими через голову поляков.
Еще один польский кавалерист маршал Рыдз-Смиглы добавил, что он предпочитает покориться немцам, но не русским. «С немцами для нас существует опасность потерять нашу свободу. А с русскими мы потеряем нашу душу». Маршал ошибался. Если бы не русские солдаты, освободившие Восточную Европу от гитлеровской оккупации, то поляков скорее всего вообще бы не было.
Факты говорят о том, что польское руководство было плохо информировано о планах Гитлера в отношении Польши. Конечно, многое до поры до времени держалось в секрете. Но не все. В то время даже в академической среде Германии, которая, по идее, должна была бы быть более гуманной, господствовали не менее кровожадные настроения. Вот один лишь пример — профессор Лейпцигского университета Отто Рехе (Reche) накануне нападения на Польшу откровенно заявил: «Нам нужны польские территории, но нам не нужны польские вши на нашей шкуре».
В Лондоне о деталях плана «Вейс», то есть плана нападения на Польшу, узнали 18 августа 1939 г. Об этом было проинформировано и польское руководство. Но и это не произвело на «необычного», как он сам себя называл, полковника Бека никакого впечатления. Журнал «Der Spiegel» приводит весьма уместное, как представляется, высказывание на этот счет маршала Ворошилова, сделанное им на переговорах в Москве с представителями Великобритании и Франции 14 августа: «Мы что должны сначала завоевать Польшу, чтобы затем предложить польскому народу свою помощь?». 21 августа эти переговоры были прерваны, но британская и французская делегации еще находились в Москве, когда в столицу Советского Союза прилетел министр иностранных дел Германии фон Риббентроп.
Хорошо известно, что полковник Бек был против любого союза с Советской Россией. Это возмущало, как отмечается в журнале, Черчилля. Британский политик тогда заявил: «Польша должна не только согласиться с союзом с Россией. Но также и три прибалтийских государства должны быть включены в этот союз» («Der Spiegel», 35/1989).
В заключение автор статьи подчеркивает, что Советский Союз в результате «четвертого раздела Польши» получил под свой контроль земли, населенные преимущественно украинцами и белорусами. Он также отодвинул свои границы на 300 километров на запад, и, может быть, именно эти дополнительные 300 километров и не позволили Гитлеру одержать запланированную молниеносную победу.
M.B. Демурин
Советско-германские документы августа — сентября 1939 года в контексте современной политики
Советско-германским документам августа — сентября 1939 г. была уготована особая судьба и в 40-х гг. XX века, и в десятилетия на переходе от прошлого века к веку нынешнему.
