- Хорошо, что это сразу видно, - невозмутимо ответила она. - Ну, а тебе удалось купить рабов для осушения болот, как наказывал твой отец?
Сверкнув взглядом, Хокану опустил глаза:
- Дело разрешилось благополучно. - Видимо, он помнил, что Мара и сама не склонна была обсуждать с ним покупку мидкемийцев, поэтому он перевел разговор на Кевина, словно тот был бессловесной скотиной. - Похоже, этот рыжий варвар вынослив, как бык. На расчистке пастбищ такой может работать за десятерых - только погоняй!
Кевин раскрыл рот, чтобы без обиняков предложить этому гордецу помериться силами, но Мара его опередила. Побледнев как мел, она зачастила:
- Раб, ты здесь больше не нужен. Пришли сюда Мису, а сам отправляйся во двор, где стоит караван господина Хокану, и разыщи Джайкена - будешь делать, что он прикажет.
Кевин скривил губы в полуулыбке, отвесил поклон - правда, не такой низкий, как подобало рабу, - и с удовлетворением отметил, что Мара ерзает как на иголках. Свысока взглянув на Хокану, он резко повернулся и вышел. Однако его уход не произвел желаемого эффекта: от наблюдательного взгляда Хокану не укрылось, что дюжего камердинера обрядили в куцую, готовую лопнуть рубаху.
Оказавшись за дверью, Кевин услышал брошенную ему вслед насмешку, которая граничила с непристойностью, тем более что предназначалась для женских ушей. Мидкемиец пришел в бешенство, но на удивление быстро отрезвел: словно впервые увидев себя со стороны, он признал, что это банальная ревность, и тихо чертыхнулся.
Кевин не мог и помыслить о том, чтобы увлечься Марой. Если он намеревался чего-то добиться от этой женщины, то, уж конечно, только хитростью, а не любовью - любовь могла привести на виселицу, но никак не на свободу.
От ночного ливня остались одни воспоминания. На дворе снова клубилась пыль. Все огороженное пространство заполонили повозки и распряженные нидры. Перекрикивались погонщики, громко фыркали быки.
Рабы сбились с ног, разнося охапки травы, похлебку из тайзы и ушаты с водой. Кевин пробирался сквозь толчею, думая о своем, и едва не зашиб Джайкена.
Невзрачный хадонра с воплем отскочил в сторону. Задрав голову, он уперся взглядом в необъятный торс мидкемийца, на котором лопалось любое цуранское одеяние, и рявкнул:
- Какого черта ты тут болтаешься?
- Гуляю, - как ни в чем не бывало ответил Кевин.
Джайкен готов был растерзать его на месте.
- Я до тебя еще доберусь! А ну, принимайся за дело! Будешь носить воду рабам-караванщикам. Да только посмей задеть кого-нибудь из господ - пожалеешь, что на свет родился!
В присутствии властительницы управляющий всегда держался тихо, как мышь. Но с мидкемийцем - пусть даже тот был на две головы выше его самого - он чувствовал свою власть. Выхватив пустой ушат из рук проходящего мимо раба, Джайкен сунул его Кевину.
- Шевелись, кому сказано! - С этими словами он растворился в дворовой суматохе.
Кевин выругался, нехотя разыскал водовоза и с полным ушатом направился к двум оборванным, черным от загара невольникам, присевшим на грузовую повозку.
- Эй, да ты никак родом из Королевства? - удивился один из них, высокий и белобрысый, с засохшими ссадинами на лице. - Как тебя зовут? Давно попал в плен?
Они познакомились. Вначале Кевин дал умыться тому рабу, что был пониже ростом и держал на перевязи замотанную ветошью правую руку; его глаза смотрели как-то холодно и безучастно. Он представился как сквайр Паг из города Крайди. Кевину это ничего не говорило; зато светловолосый раб по имени Лори показался Кевину смутно знакомым.
- Мы, случаем, раньше не встречались? - спросил он, принимая ушат от сквайра.
Лори многозначительно пожал плечами, но отвечал вполне охотно:
- Все может быть. Куда меня только не забрасывала судьба! Ведь я - странствующий менестрель. Бывал я и в Занне, мне доводилось петь даже в замке у барона! - Тут он осекся и сощурил глаза. - Святые угодники, да ведь ты баронский сын...
- Молчок, - оборвал его Кевин и огляделся по сторонам. - Если кто-нибудь прознает - мне конец. Офицерам здесь нет пощады.
У земляков был изможденный, истерзанный вид. Кевин спросил, как сложилась их судьба в Келеване. Однако невысокий раб с перевязанной рукой оказался не расположен к откровенности. Он пристально посмотрел на Кевина и произнес:
- Ты быстро смекнул, что к чему. Я сам - сквайр; если бы враги проведали, что я принадлежу к знати, меня бы прикончили в первый же день. Но я сказал, что служил герцогу, и они меня приняли за простолюдина. - Он огляделся; вокруг были только акомские рабы. - Ты, Кевин, похоже, попал в плен совсем недавно. Не забывай: хозяева-цурани могут прихлопнуть тебя как муху. Для них ты - раб, существо без души и чести. Так что будь осторожен: твоя судьба в одночасье может перемениться.
- Чтоб им пусто было, - вполголоса сказал Кевин. - Кстати, могу ли я за беспорочную службу потребовать себе наложницу?
Лори вытаращил глаза, а потом расхохотался, да так, что привлек внимание солдат Шиндзаваи. Оба мидкемийца, сидевших на повозке, тотчас изобразили полное равнодушие. Но стоило солдатам отвернуться, как разговор возобновился. Лори со вздохом заметил:
- Как я погляжу, у тебя еще не отбили охоту шутить.
На что Кевин откликнулся:
- Кто не шутит, тот скорее помрет.
- Что верно, то верно.
Второй раб взглянул на Лори со смешанным выражением укоризны и благодарности.
- Этот дуралей меня спас, а сам едва не поплатился жизнью. Молодой родич Шиндзаваи был тогда... - Он сбился и помрачнел. - Из тех, кого взяли в плен вместе со мной, не осталось в живых ни единой души. Вот так-то, Кевин. Надо приспосабливаться. У цурани есть такое понятие 'уал' - это место внутри человека, где до него никто не может дотянуться. - Он коснулся рукой груди Кевина. - Вот здесь. Привыкай жить внутри себя, а заодно учись существовать рядом с ними.
Кевин согласно кивнул. Почувствовав спиной взгляд Джайкена, он подхватил ушат и не без сожаления перешел к следующей повозке, кивнув на прощание новым знакомцам. Он решил ближе к ночи улизнуть в барак и продолжить начатый разговор - слишком сильна была тоска по дому.
Но к вечеру работы прибавилось. Он уже падал с ног от усталости, когда его загнали в господский дом и впихнули в отведенную для него каморку. В коридоре стоял стражник; нечего было и думать тайком прокрасться в барак.
Он с завистью подумал, что его товарищи смогут вести разговоры с этими двумя островитянами хоть всю ночь напролет. Потом ему, конечно, передадут их рассказы - Патрик или кто-нибудь другой, - но дружескую беседу ничем не заменишь. Подсунув под голову тощую подушку, Кевин отчаянно шептал:
- Будь ты проклята, гадина! Будь ты проклята!
Глава 6
ЗАТИШЬЕ
Сезон дождей миновал. Дни стали длиннее, чаще налетали пыльные ветры, под палящим солнцем уже выгорела трава вокруг поместья Минванаби. Прежде в такую погоду правитель Десио старался без нужды не выходить из дому, но нынче то и дело изменял этому правилу. Он не мог налюбоваться двоюродным братом.
Тасайо был удостоен должности старшего советника, но ежедневно продолжал оттачивать свое воинское искусство. Вот и сегодня, как только над озером рассеялся утренний туман, он легко поднялся на вершину холма, неся на плече лук и полный колчан. Вокруг уже были расставлены соломенные чучела-
