Мара едва не упала, но жена вождя, с возгласом сочувствия, протянула руку и поддержала пленницу. Мара медленно проковыляла через загон к воротам, которые часовые держали открытыми.
Один из них бросил какое-то замечание, когда обе женщины проходили через ворота. Жена вождя даже головой не повела в его сторону, но ответила какой-то презрительной фразой.
- Ох уж эти мужчины! - доверительно заметила она, с легкостью переходя на язык цурани. - Какая жалость, что мозги у них не так легки на подъем, как некоторые другие органы.
От удивления Мара даже улыбнулась, и любопытство на миг пересилило все другие чувства.
- А это правда, что ваши мужчины женятся на девушках, которых похищают из родных домов во время набегов?
Жена вождя повернула голову, и Мара успела разглядеть на ее лице морщинки, оставленные и лишениями, и смешливым нравом.
- Сущая правда, - подтвердила она. В ее тоне звучали одновременно и смех, и язвительное презрение. - Вот, например, ты. легла бы в постель с мужчиной, который не показал себя как искусный воин, гроза врагов и умелый добытчик?
Брови у Мары полезли вверх. Каждая цуранская девушка, в сущности, желала найти у своего супруга именно эти качества, хотя формы сватовства весьма отличались от турильских. Властительнице Акомы никогда и в голову не приходило, что можно взглянуть в ином свете на обычай, который она считала заведомо варварским. Но, как ни странно, слова жительницы гор имели смысл.
- Называй меня Юкатой, - добродушно предложила она. - Если я о чем и жалею, так только о том, как долго мне пришлось вдалбливать в глупую голову моего муженька, что тебе нужно позволить отдохнуть от холода!
- Как видно, мои сведения о ваших турильских обычаях чрезвычайно скудны, - призналась Мара. - Судя по высказываниям ваших воинов да и вождя тоже, я была готова подумать, что в этой стране женщины не обладают никаким влиянием.
Юката только фыркнула, помогая Маре подняться на невысокое крыльцо дома, расположенного ближе остальных к середине площади. По виду это был длинный бревенчатый сарай с соломенной крышей. Дым из печной трубы припахивал ароматной корой; на дверном косяке были выцарапаны странные символы плодородия.
- То, что мужчины говорят о себе, и то, каковы они в действительности, - совсем не одно и то же, и в твоем возрасте тебе пора бы это знать!
Мара промолчала. Судьба подарила ей мужа, относившегося к ней как к равной, и варвара- любовника, который открыл ей, что значит быть женщиной; но она знала множество других, пребывающих в полнейшем подчинении у мужчин. Тяжелее всех приходилось таким, как Камлио, целиком зависящим от чужой воли; наиболее завидной оказывалась участь тех, кто умел вить веревки из своих 'властителей', - как, например, госпожа Изашани, глава многочисленного семейства Ксакатекас. Мужчины считали ее образцом цуранской жены, и тем не менее ни один из них - ни союзник, ни враг - не мог одержать над ней верх.
Юката толчком открыла дверь, петли которой громко скрипнули. В ночь хлынул золотистый свет вместе со сладковатым дымком от коры, горящей в каменной печи. Мара следом за своей провожатой вошла внутрь.
- Сюда, - послышался приветливый женский голос, - скинь эти грязные сандалии.
Одеревеневшая спина Мары не позволила ей достаточно быстро нагнуться, но тут чьи-то руки мягким нажимом усадили ее на деревянный табурет, и девушка с каштановыми косами сняла обувь с ее ног. Мягкий тканый коврик на полу показался немыслимой роскошью для иззябших ступней. Усталая настолько, что могла бы провалиться в сон прямо там, где сидела, Мара пыталась оставаться начеку. Если для этих женщин интересна беседа с ней, она могла бы многое узнать о народе Турила. Однако, прислушиваясь к гортанному говору и видя застенчивые улыбки, которыми обменивались незамужние девушки - обитательницы дома, где ей предстояло провести ночь, - Мара поняла, как не хватает ей умения госпожи Изашани найти нужный тон в женском обществе. Более привычная к переговорам с политиками на собраниях клана или к тонкостям приема просителей, властительница Акомы потерла ушибленное колено и вознамерилась приложить все старания, чтобы извлечь как можно больше пользы из своего нынешнего положения.
Ей требовался переводчик. На первый взгляд все девушки, собранные здесь, были не старше шестнадцати лет, а это значило, что они появились на свет после войны с Империей и им не представилось случая научиться говорить на языке цурани. Мара оглядела круг юных лиц, освещенных светом лампы, и наконец высмотрела седую голову Юкаты; как она и предполагала, жена вождя уже собиралась уходить.
- Подожди, госпожа Юката, - окликнула ее Мара, назвав пожилую женщину так, как у цурани принято обращаться к особе высокого ранга. - Я еще не поблагодарила тебя за то, что ты вызволила меня из загона для скота, и не имела возможности объяснить твоим землякам, почему я здесь.
- Благодарности не обязательны, госпожа Мара, - откликнулась Юката, обернувшись. Самая юная из присутствующих девушек посторонилась, чтобы освободить проход для пожилой жены вождя, которая остановилась перед табуретом Мары. - Мы не варвары, какими нас считают цурани. Я женщина; я рожала детей и видела, как они умирают, мне легко понять, почему наши мужчины до сих пор ненавидят твоих соотечественников. А почему ты здесь, - это ты сможешь объяснить нашему верховному вождю в Дарабалди.
- Если меня согласятся выслушать, - с горечью заметила Мара. - У ваших мужчин, согласись, терпение иссякает быстро.
Юката засмеялась:
- Тебя выслушают. - Она похлопала цуранскую властительницу по руке загрубелой, но легкой ладонью. - Я знаю жену верховного вождя. Ее зовут Мирана, и мы с ней росли в одной деревне до того набега, когда нас похитили. Она упряма и достаточно речиста, чтобы сломать волю любого мужчины, даже такого чурбана, как ее муж. Она позаботится, чтобы тебя выслушали, а иначе станет высмеивать его мужские достоинства до тех пор, пока эти достоинства не усохнут от позора.
Мара слушала с нарастающим удивлением.
- Ты так спокойно говоришь о набегах, которые оторвали тебя от дома и семьи! - воскликнула она. - И ты не боишься, что ваши мужья поколотят вас за столь неуважительные отзывы?
Слова Мары породили целый вихрь вопросов и возгласов среди юных девушек. Юката перевела сказанное. Это вызвало новую волну смешков, которая улеглась, когда жена вождя заговорила снова.
- Набеги с похищением женщин - это... обычай в наших краях, госпожа Мара. Он берет начало от тех времен, когда женщин было еще меньше, чем сейчас, и положение мужчины определялось тем, в каком возрасте он сумел добыть себе жену. В наши дни похищение происходит без кровопролития. Много воплей и шума, погоня с жуткими проклятиями и угрозами... но это так, для виду. В старину набеги совершались по-другому: завязывались кровопролитные стычки и люди погибали. А теперь доблесть мужчины измеряется тем, как далеко от собственного жилища он добудет себе супругу и сколь рьяно защищают невесту ее односельчане. Этот дом для незамужних девушек находится в самом центре селения под надежной защитой наших укреплений. Но заметь, сюда приходят поселиться только те девушки, которые достигли брачного возраста и не прочь обзавестись супругом.
Мара снова обвела взглядом юные лица, гладкие и еще не отмеченные печатью прожитых лет:
- Так что же, вы все хотите, чтобы вас захватили чужаки?
За девушек ответила Юката:
- Эти малышки наблюдают за парнями, которые наведываются к нам в селение и присматривают себе невесту. - Она улыбнулась. - Если девушка считает, что юноша недостаточно привлекателен, то она будет вопить не понарошку, а всерьез, и тогда мужчины - отцы девушек на выданье - прогонят отвергнутого претендента. Но какая из девушек захочет остаться обойденной вниманием, когда сюда явятся обнаженные воины: по обычаю, они должны сбросить одежду, отправляясь в набег. Девушка, на которую никто не позарился, считается уродливой или запятнанной, и единственный способ выйти замуж, который у нее остается, - это дождаться, пока два ухажера придут за одной и той же невестой, броситься сзади на спину того из них, который потерпит поражение, и доехать до дому у него на закорках - так, чтобы он ее не
