с намерением покорить их силой оружия.
По рядам прокатилась волна неодобрительного шепота: попытка присоединить горный Турил в качестве новой провинции кончилась для Империи позорным провалом, а напоминать о поражении считалось дурным тоном. Однако Хочокена без колебаний использовал этот аргумент, чтобы выбить почву из-под ног противников. Он только заговорил громче, чтобы, невзирая на поднявшийся шум, его услышали все:
- Кочевники из пустыни Цубара заключили скрепленный клятвой мирный договор с Ксакатекасом и Акомой, выступившими от лица Империи, и с конфликтом в Дустари покончено.
То, что спокойствие на южных рубежах Цурануани достигнуто отчасти благодаря заслугам властительницы Мары, не ускользнуло от внимания Ассамблеи. Круглое лицо Хочокены расплылось в улыбке: гомон стих и в зале установилась почтительная тишина.
- Как ни крути, в Империи до того спокойно, что даже скучно становится. - Словно меняя маску, он посуровел, согнав улыбку с лица, и погрозил собранию пальцем. - Нужно ли напоминать уважаемым собратьям, что Слуга Империи считается членом императорской семьи? Обычай странный, я понимаю, но такова традиция. - Он указал рукой в сторону Мотехи, который каких-нибудь полчаса тому назад позволил себе нападки на Мару. - Допустим, мы будем настолько опрометчивы, что предпримем какие-либо шаги в интересах Анасати, и что тогда? Вполне вероятно, что император сочтет наш поступок ударом против своей семьи. Но я перейду к самой сути дела. Нам с Элгахаром довелось лично присутствовать при казни последнего Имперского Стратега. При его повешении...- Он сделал эффектную паузу и постучал себя по виску. - Посмотрим, не смогу ли я припомнить, что именно сказал Свет Небес о маге, который оказался участником тайных интриг Совета. Ах да, вот его точные слова: 'Если когда-нибудь обнаружится, что еще хоть один из Черных Риз замешан в заговоре против моей семьи, то древний декрет, ставящий магов выше закона, будет отменен. Даже если я буду вынужден бросить всю военную мощь Империи против вашей магической силы - пусть даже при этом самой Империи придет конец, - я не позволю вновь посягнуть на власть императора. Понятно? '
Хочокена обвел Ассамблею грозным взглядом:
- Могу вас заверить: Ичиндар говорил искренне. Он не из тех, кто бросает слова на ветер. Наши прежние государи, возможно, довольствовались тем, что делили время между священными церемониями в храмах и зачатием наследников, которых впоследствии производили на свет их жены и наложницы. - Его голос окреп. - Но Ичиндар не таков! Он правитель, а не идол в жреческом облачении!
Понизив голос настолько, чтобы все присутствующие были вынуждены напрячь слух и ловить каждое его слово, Хочокена подытожил:
- Те из нас, кто присутствовал на похоронах сына Благодетельной, прекрасно понимают, что причина срыва Мары - неизбывное горе. Теперь ей придется расхлебывать последствия своего проступка. С той секунды, когда она бросилась на Джиро, их столкновение неизбежно. Поскольку наш долг - охрана Империи, я сильно сомневаюсь, вправе ли мы совершать любые действия, в результате которых, - голос мага громом раскатился по залу, - нам придется сойтись на поле битвы с имперскими войсками... и все из-за оскорбления, нанесенного частному лицу! Конечно, мы победим, но после победы нам для охраны останется очень маленькая империя, - - уже спокойно и рассудительно договорил Хочокена. - Это все, что я хотел сказать. - И он сел на место.
Молчание длилось недолго. Секунда - и Тапек вскочил на ноги. Ходику кивнул, и Тапек устремился к центру зала. Полы его хламиды развевались на ходу.
Бледный от волнения молодой маг обвел взглядом зал, замерший в безмолвном раздумье.
- Достаточно мы наслушались о властительнице Маре! Должен заметить, что пострадавшей стороной является Джиро Анасати. Он-то не нарушал перемирия. - Тапек воздел руки. - Заклинаю всех вас для разнообразия рассмотреть прямые доказательства вместо слов!
Широким взмахом он очертил в воздухе невидимую раму, произнес заклинание, и в пространстве перед ним заиграл свет. Радужные переливы обрели четкие формы: перед взглядами чародеев возник образ комнаты, заполненной книгами и свитками. По комнате в изысканно-простом одеянии расхаживал властитель Джиро в редком для него состоянии возбуждения. В углу на подушках примостился Чимака; его лицо сохраняло абсолютную бесстрастность.
- Как смеет властительница Мара угрожать мне! - оскорбленно воскликнул Джиро. - К смерти ее сына мы не имеем никакого отношения. Это же ни с чем не сообразно: хоть на минуту допустить, будто наш род способен опуститься до такой низости, как убийство мальчика, в жилах которого течет кровь Анасати! Улика, найденная на убийце, специально подброшена, чтобы опорочить нас, и из-за этой фальшивки нас втягивают в войну кланов!
Чимака полюбовался на собственные пальцы, унизанные резными кольцами из раковин коркара, которые он так и не удосужился снять после похорон.
- Клан Ионани сумеет должным образом ответить на оскорбление, - сказал он, пытаясь угомонить хозяина. - Нам не придется идти в сражение без поддержки.
- Война!.. - Джиро резко развернулся. На его лице читалось неприкрытое отвращение. - Мара призвала своих родичей к оружию просто из малодушия! Она надеется одолеть нас, не запачкав рук, - задавить подавляющим численным перевесом. Что ж, мы должны пораскинуть мозгами и преподать ей урок. Клан Ионани поддержит нас - все к лучшему. Но я никогда ей не прощу, что мы были вынуждены пойти на это. Если после жестокой схватки наша семья не будет истреблена полностью, властительнице придется накрепко усвоить: Акома нажила себе врага, которого следует бояться!
Чимака облизнул губы:
- На политической арене многое изменилось. Конечно, мы могли бы обратить себе на пользу некоторые особенности новой расстановки сил.
Джиро гневно уставился на первого советника:
- Для начала - будь проклята эта сука, нам нужно позаботиться о том, как уберечь собственные шкуры в предстоящей бойне!
Хлопнув в ладоши, Тапек рассеял чары, и видение исчезло. Он отбросил со лба огненную челку и окинул собрание глумливым взглядом, потешаясь над старцами, окаменевшими от возмущения столь бесцеремонным вторжением в частную жизнь вельможи.
- Ты нарушаешь традицию! - раздался дребезжащий старческий голос из задних рядов. - Кто мы - старые сплетницы, сующие всюду свой нос? Чем мы лучше их, если готовы использовать магию для подглядывания и подслушивания? Так начнем подглядывать в дамских будуарах!
Возмущение разделили несколько седоголовых магов, которые в знак протеста покинули зал.
Тапек не задержался с ответом:
- Ах вот как, я нарушаю традицию? А как обошлась с традициями властительница Мара? Так вот - она дерзнула все перевернуть. Должны ли мы пребывать в бездействии, ожидая, пока она развалит Империю? Какие увещевания остановят ее? Разве этим недостойным выпадом против правителя Анасати она не доказала, что не способна держать себя в руках?
Последнее подстрекательское замечание, как видно, встревожило даже Шимони.
- Она потеряла ребенка, умершего страшной смертью! - перебил он Тапека. - Мара - женщина и, как любой человек, неизбежно совершает ошибки.
Тапек простер руки вверх:
- Правильно замечено, брат, но меня не заботят изъяны в воспитании Мары. Она поднялась на ошеломляющую высоту - по любым человеческим меркам. Ее влияние стало слишком сильным, величие - чересчур бьющим в глаза. Будучи предводителем и полководцем клана Хадама, возглавляя самый могущественный дом в Империи, она возвышается над всеми правителями. Как Слуга Империи она обладает опасной притягательностью для простонародья. Я полностью согласен со сказанным: да, Мара неизбежно совершает ошибки именно потому, что она всего лишь человек! И никому из правителей - ни мужчине, ни женщине - не должно быть дозволено собирать в своих руках такую непомерную мощь. Говорю вам, мы должны обуздать ее, пока не поздно!
Ходику погладил подбородок: дискуссия приобретала опасный уклон. Не желая еще больше накалять страсти, он обратился к Хочокене:
- У меня вопрос к ученому собрату. Хочо, по твоему мнению, что нам следует делать?
