– Это ты только что написала?!
– Ага, – с гордостью ответила Чехова.
– Ты талантище!
– Да, я некоторое время назад даже песни писала, но потом что-то любовь к стихосложению у меня прошла. Я решила, что лучше буду их читать.
– Стишок-то неплохой, но вот не кажется ли тебе, что он какой-то уж чересчур честный?
– В смысле?
– Ну, от газировки и картошки, пережаренной в масле, явно не похудеешь, а закусочная ваша только этим и кормит народ. Не находишь, что это антиреклама?
Чехова покусала в задумчивости губу, а потом отрицательно покачала головой:
– Это рекламный ход. Нам главное – привлечь внимание, а каким способом – без разницы. Вот ты, например, вслушивалась хоть раз в слова, которые выкрикивают девочки-промоутеры, рекламируя что- нибудь? Утюги там, сыр, тортики на пробу они еще дают…
– Неа, никогда. Как-то не до этого.
– Ну, вот и тут то же самое! Я буду петь громко, аккорды подберу мажорные, пробивные! Слова-то и слушать никто не будет, главное – веселая мелодия и надувной хот-дог, играющий на гитаре.
– И приплясывающий рядом Чебурашка, – засмеялась Кристина.
– Вот-вот, – улыбнулась Саша и снова зачирикала что-то на бумажке.
Минуты три спустя она вновь заголосила:
– А что в подарок можно дать, я не придумала, – нахмурилась Саша.
– Беляши! – воскликнула Кристина.
Чехова с сомнением покосилась на подругу:
– Закусочная беляшей не делает, и в подарок никто их раздавать не будет. Хлопотно и дорого. И жирно!
– Мураши! – еще более радостно воскликнула Кристина, довольная своей сообразительностью.
– Да уж. «Всем по муравью! Подходите! Разбирайте!» Я уже вижу, как люди вертят пальцем у виска, и вызывают для нас карету «Скорой помощи». Нет, нужно что-то более жизненное. Даже если никто не будет вслушиваться в текст песенки, он все равно должен быть реальным.
– Карандаши!!! – Кристина даже подпрыгнула на месте от счастья.
– Ну-у, – протянула Чехова, – вполне возможно. Надо на всякий случай купить пару карандашей, а то вдруг кто-нибудь потребует?
– А мы им вместо карандаша мою шоколадку вручим, а? Как идейка?
– Вариант! – одобрительно кивнула головой Саша. – И тебе дополнительная реклама.
– Клево! Давай еще что-нибудь придумаем!
– Ну-м, – Саша покусала карандаш и снова начала писать. Получилось вот что:
– Простенько, но со вкусом, – похвалила сама себя Саша и обратилась к Кристине: – Как тебе?
– Я уже придумала танец, который исполню под эти стихи. Напой-ка мне мелодию, хотя бы приблизительную.
– Сейчас Эдик принесет гитару, и я тебе сыграю…
Эдуард словно подслушивал под дверью. Он возник в подсобном помещении в ту минуту, когда Саша про него вспомнила, в руках юноша держал заветный инструмент.
– Держи, – он протянул гитару Чеховой. – Ну что, придумали что-нибудь?
– Саша – просто гений! – широко распахнув глаза, начала рассказывать Кристина. – Из нее рифмы прям так и прут!
Чехова аккуратно взяла инструмент и, сыграв аккорд Am, удовлетворенно улыбнулась. Гитара была прекрасно настроена, и струны были отличного качества, нейлоновые, как Саша и любила.
– Слушай, – озадачилась Кристина, – это ты сейчас стоя играешь. Но там-то ты будешь сидеть, верно?
– И чего? – не поняла сначала Чехова.
– Твой надутый костюм… он тебе не позволит согнуться.
– Точно! Что же делать!?
– Давай его немного сдуем, – предложил Эдуард и взялся за клапан на одной из булок хот-дога.
– Попробуй…
Когда операция по сдуванию костюма была завершена, Эдик сказал:
– Ну-ка, присядь, возьми гитару. Нормально?
Саша сделала все, как он сказал, и, немного подумав, ответила:
– Терпимо, играть смогу.
– А петь будешь через сеточку на лице?
– Ну а куда деваться? – пожала плечами Чехова. – Буду стараться громко орать.
– Сашка, прочитай Эдику наши стихи! Пусть тоже заценит.
Чехова прочитала все три гениальных творения с чувством, с толком, с расстановкой и с подобающим выражением. Эдуард немного подумал и, одобрительно даже похлопав в ладоши, сказал:
– Что-то мне ваша писанина навеяла рифму… Кхе-кхе…
Саша с Кристиной, как уже опытные поэты, переглянулись и покачали головой:
– Ну, если нам уже окончательно нечего будет спеть, то я воспроизведу твои строки, но очень тихо, чтобы их никто не услышал, а то больно грустно у тебя получилось, не кажется тебе? «Некуда в этом мире пойти»… Тема одиночества обычно угнетает, а не привлекает народ.
– Ну и не надо, – фыркнул обиженно Эдик, – не очень-то и хотелось.
Саша и Кристина собрались с духом уже через десять минут. Чебурашка чувствовал себя просто мегасуперзвездой, он готов был покорять сердца своими страстными плюшевыми танцами, а у Саши от волнения подкашивались ноги. Практически не чувствуя под собой пола, она шагала к закусочной, где Эдик предусмотрительно поставил для нее стул. Чехова думала о том, что одно дело – играть в музыкальной школе перед знакомыми преподавателями, а другое – перед новой публикой, которая вовсе не выставляет оценки за игру и не решает, оставить ли ученика на второй год. «А вдруг не получится? – судорожно размышляла Саша. – Вдруг не понравится никому? У меня же боязнь сцены, я на экзаменах-то через каждые три минуты вспотевшие руки о джинсы вытираю и с трудом борюсь с головокружением, а тут что со мной будет…»
Она плюхнулась на стул и, удобно пристроив на коленях инструмент, посмотрела на Чебурашку. Тот уже приплясывал от нетерпения. Саша решительно зажала мажорный аккорд и заиграла боем так, что было слышно на весь этаж. Люди стали оборачиваться на странную пару. Со стороны выглядело все действительно довольно комично: сдувшаяся сосиска в тесте, играющая на гитаре какую-то позитивную мелодию, и лопоухий Чебурашка, который не поймал ритм, но зажигательно колбасился на какой-то своей инопланетной волне. Это было странно, но внимание привлекало. Как Саша ни пыталась заглушить своей игрой слова четверостиший, публика все равно услышала это злополучное «Мы позаботимся о вашей фигуре» и дружно рассмеялась. Нужный эффект был достигнут – толпа сразу повалила в закусочную, и даже образовалась очередь.
Чехова уже пела про карандаши и беляши вперемешку с мурашами, когда из игровой зоны вышел Никита. Она нервно стукнула ладонью по струнам, сыграв заключительный аккорд, и слезливо прошептала себе под нос:
– Ну почему ты постоянно попадаешься мне на глаза?..
Каков же был ее ужас, когда Веригин и его белокурая свита направились прямо к ним. «Я должна что-то сделать, – пронеслось в голове Саши. – Я должна
