Рождественская сказка (Сборник)
Мари Феррарелла
Моя вторая половина
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Мистер Квотермен, одна леди только что оставила для вас некий предмет и сказала, что вам лучше знать, как с ним обращаться.
Эван Квотермен неохотно оторвался от чтения очередного месячного отчета. Он был составлен из рук вон плохо, и Эвану хотелось поскорее дочитать его и вызвать к себе провинившегося подчиненного; у него совсем не было времени, чтобы играть в непонятные игры с таинственной незнакомкой, передавшей ему посылку.
— Просто оставьте это на своем столе, — велел он. — Я посмотрю, когда смогу.
Квотермен неопределенно махнул рукой, нахмурился и снова погрузился в чтение отчета. Неужели на свете не осталось добросовестных работников?
Альма взглянула на свой стол, чтобы удостовериться, что предмет лежит там в целости и сохранности.
— Боюсь, я не смогу этого сделать.
Он тяжело вздохнул. Конечно, Альма содержит свое рабочее место в идеальном порядке и совершенно искренне полагает, что два лишних листка бумаги нарушат гармонию и перевернут все вверх дном. Безусловно, приятно иметь такого аккуратного секретаря. Но иногда эта сумасшедшая страсть к порядку раздражает.
Эван поморщился:
— Тогда суньте посылку в ящик!
— Я не могу этого сделать!
Что-то в ее голосе заставило Эвана поднять голову. Секретарша выглядела обескураженной. И это удивило его.
— И в чем же дело? — полюбопытствовал Эван.
Альма уважала своего босса и всегда старалась не доставлять ему излишнего беспокойства. Но сейчас она была в растерянности.
— Дело в том, что это ребенок.
От неожиданности он выронил отчет из рук.
— Вы шутите…
Она выпрямила свои худенькие плечи и, стуча каблучками, вышла из кабинета.
Эван замер на месте, уставившись в открытую дверь.
— Тогда я не…
Альма снова вошла в кабинет, держа в руках корзину с ребенком.
— …я не понимаю…
Голос Эвана предательски задрожал. Он не помнил, как встал, вышел из-за стола, подошел к Альме и с недоверием взглянул в лицо младенца. Ребенок гукал и пускал пузыри — видимо, был в хорошем настроении.
Только этого ему сегодня не хватало! Эван ошарашенно поднял глаза на Альму.
— Чье это?
Альма спокойно посмотрела начальнику в глаза. Даже если бы она была в курсе дела, все равно не стала бы распускать язык.
— Судя по всему, ваше. Записка была сверху, — она указала на клочок бумаги, приколотый булавкой к распашонке ребенка.
У Эвана отвисла челюсть.
— У меня нет детей, — возразил он. Он и не собирался их иметь, несмотря на то что сам вырос в достаточно большой семье. Он считал детей обузой и решительно не понимал, чем других мужчин так привлекает роль отца семейства.
Это была чья-то жестокая шутка.
— Теперь есть, — возразила Альма. И хотя она старалась сдержать улыбку, он понял: она всегда знала, что Эвану Квотермену, главному экономическому советнику корпорации Донована, присуще не только рвение на работе, как думают окружающие.
Эвану не понравилось это выражение лица Альмы. Уж она-то должна знать, что, если босс что-то сказал, этому смело можно верить. В его мире не существовало лжи и притворства.
Ребенок захныкал и привлек внимание Эвана.
— Выхода нет…
Впервые за несколько лет Альма увидела своего босса подавленным.
— Вернее, выход есть, но… — Он выглядел ошеломленным. Пытался собраться с мыслями и подойти к проблеме логически, как будто все это было частью его работы, а не внезапно свалившейся на него неприятностью. — Женщина, которая принесла ребенка, как она выглядела?
— Высокая, стройная, с длинным шарфом на шее и в темных очках. — Альма неопределенно пожала плечами. — Она ушла так быстро, что я не смогла ее остановить.
Эван вздохнул и провел рукой по своим темным волосам. Какова бы ни была причина всего происходящего, в основе лежала ошибка, ужасная, вопиющая ошибка. Он чисто теоретически не мог быть ответственным за это пискливое явление жизни.
У Альмы затекли руки, а Эван, похоже, не собирался брать у нее ребенка, поэтому женщина поставила корзину с младенцем на рабочий стол его предполагаемого папаши.
— Возможно, записка все прояснит, — сказала она, аккуратно отколола бумагу от распашонки и протянула ее Эвану, растерянно стоявшему рядом.
Действуя как во сне, он постарался взбодриться и взял послание. Ему все еще казалось, что он вот- вот проснется и кошмар кончится.
Но записка была адресована именно ему.
Он перевернул листок, но там ничего не было — ни подписи, ни имени, никакого указания на отправительницу записки.
— И больше ничего? — все еще не веря, спросил Эван и посмотрел на Альму. — Неужели это все? Она что-нибудь сказала?
Альма отрицательно покачала головой.
— Я уже все вам передала. Она хотела, чтобы я вручила вам ребенка.
Альма наверняка что-то забыла, что-то упустила. Его брат однажды рассказывал ему нечто подобное: люди могут выдать себя одним словом, одним движением, надо только проследить.
— Ее слова, — потребовал он, — повторите мне ее слова, Альма.
— «Скажите мистеру Квотермену, что он знает, как обращаться с этим, лучше, чем я», — повторила Альма.
По выражению ужаса на его лице секретарша поняла, что незнакомка сильно переоценила возможности мистера Квотермена.
— Но я не знаю, что делать с ребенком, — запротестовал он.
Эван в смятении принялся разбирать бумаги на столе, словно ища в них ответы на вопросы,
