были заняты парами. Нет, только то, что происходило сегодня вечером, имело значение!
— Остальные гости уже прибыли, — доложил метрдотель, повернувшись, чтобы провести их к столику.
Бет онемела, почувствовав легкое прикосновение Джеймса к своему локтю.
— Какие гости?
— Сегодня день рождения моей бабушки, — ответил он вежливо.
Что?! Ее взгляд метнулся к лицу Джеймса.
— Ты хочешь сказать, что это семейное торжество?
Бет почувствовала, как его рука сжала ее запястье, словно Джеймс боялся, что она может повернуться и убежать.
— Почему ты не сказал мне? — выпалила Бет.
— Потому, что ты, вероятно, не пошла бы, — ответил он спокойно.
— Я бы предпочла иметь выбор, — съязвила она.
Как он посмел сделать это без всякого предупреждения? В глазах Бет появился страх, когда она увидела группу совершенно незнакомых ей людей, собравшихся вокруг овального стола. Она кое-как сумела взять себя в руки, чтобы провести вечер наедине с Джеймсом, но его семья…
Холеная женщина, сидящая в центре стола, около видного седовласого мужчины, который учтиво поднялся, когда они подошли, выглядела удивительно моложаво. Прервав слова приветствий, Джеймс наклонился поцеловать ее.
— С днем рождения, — проговорил он и, выпрямившись, представил Бет.
Когда Бет пожимала протянутую ей руку, она ощутила, что выцветшие, но все еще проницательные глаза, которые сверкнули, когда Джеймс назвал ее имя, теперь оценивающе осматривают ее. Без сомнения, бабушка была поражена появлением секретарши внука на праздновании своего дня рождения не меньше, чем сама Бет. Та чувствовала себя незваным гостем. Как мог Джеймс поставить ее в такое глупое положение?
Боясь, что может в любой момент взорваться, Бет старательно избегала смотреть на него, пока он продолжал представлять сидящих. Безымянные образы обретали индивидуальность.
У дедушки Джеймса глаза были теплыми и смеющимися. Выразительные подвижные лица близняшек, Бэки и Рут, отличавшихся друг от друга только длиной темных волос, были абсолютно одинаковы. У Анны — она была немного полнее своих младших сестер — глаза были такими же яркими, как и у Джеймса. Анна сидела рядом со своим мужем, очень приятным мужчиной.
Официант отодвинул для нее стул напротив Джеймса, и она села между его дедушкой и Рут. Вероятно, он заранее позвонил в ресторан и сделал дополнительные распоряжения, так что все обошлось без затруднений для официанта.
— Ты хочешь чего-нибудь выпить, Бет? — спросил Джеймс.
Тройное бренди, и залпом!
— Минеральную воду, пожалуйста, — ответила Бет, все еще не поднимая на него глаз. — Спасибо, — промямлила она, когда официант подал ей меню.
— Я умираю от голода, — объявила Рут и с шаловливой усмешкой мягко добавила: — Вы с Джеймсом только что поссорились? У тебя такой вид, будто ты хочешь удушить его прямо здесь!
Пораженная откровенностью девушки, Бет не успела ничего ответить, так как Рут продолжила, ничуть не смущаясь:
— Бывали случаи, когда я мечтала о том же самом!
Ее слова были опровергнуты любящим взглядом, который она кинула на брата, беседующего с бабушкой и дедушкой.
— Когда Бэки и мне было тринадцать-четырнадцать лет, мама иногда сопровождала папу на гастролях с оркестром, оставляя нас на нежное попечение старшего брата. — Ее лицо выразило поддельный ужас. — Это было похоже на жизнь с тюремным надзирателем!
— Эй, Бэк, — позвала она сестру, сидевшую напротив. — Помнишь то время, когда нам было семнадцать и мы отправились на вечеринку, а Джеймс настаивал на том, чтобы заехать за нами?
— В десять часов! — со стоном уточнила Бэки.
— А помнишь, когда…
— Не думаю, что Бет интересны наши семейные дела, — низким голосом решительно отрезал Джеймс.
О, ей было интересно! Бет обменялась с близняшками улыбками, абсолютно очарованная.
— Как Тимми, Джеймс? — спросила Анна. — Я действительно не понимаю, почему ты настаивал на том, чтобы нанять для него няню, ведь я была бы просто счастлива присматривать за ним, когда закончится сессия.
— И мы с Бэки не возражали бы поиграть в любящих тетей: сейчас мы на каникулах, — присоединилась Рут.
— Прибрал к рукам племянника! — вставила любезно Бэки.
Ситуация становилась все интереснее! Бет чуть не подавилась минеральной водой. Оказывается, не только члены семьи Джеймса удивились тому, что он нанял няню, — ведь совершенно очевидно, что в этом не было нужды. Так для чего же она у него жила? Чтобы присматривать за Тимми, когда три его тети просто дрались, чтобы занять ее место?
Посмотрев на Джеймса, она подняла брови и мягко улыбнулась.
Не смущаясь, Джеймс улыбнулся в ответ.
— Тимми поселился там, где поселился, — проинформировал он сестер не терпящим возражений тоном. — Так, все готовы сделать заказ?
Бет присоединилась к взрыву всеобщего смеха, когда Джеймс торжественно закончил веселую, но совсем неправдоподобную сказку, которой он всех потчевал.
— Не верю ни единому слову, — насмешливо сказала Рут и с энтузиазмом вернулась к большому шоколадному пудингу.
— Что мы закажем теперь? — С этим вопросом дедушка Джеймса повернулся к Бет.
Они выбрали сыр вместо сладкого десерта и теперь дружно пробовали его, высказывая наперебой свое мнение.
— Вот этот с грецкими орехами аппетитно выглядит, — решила Бет, поднимая нож для сыра и отрезая два тонких кусочка.
С серьезностью знатоков они дегустировали вина; глядя друг на друга, обдумывали минуту и затем оба одобрительно кивали.
— Еще печенья, Бет?
— Спасибо, — Бет взяла крекер из предложенной корзиночки. Ее симпатия к вежливому, учтивому мужчине росла с каждой минутой. Ей понравились все члены теплой любящей семьи Джеймса. Все оказалось совсем не так страшно при ближайшем знакомстве.
Тайком Бет взглянула на Джеймса из-под ресниц, заметив, как перебегает отблеск свечи на его лице. Искушение смотреть на него не отрывая глаз стало таким сильным, что ему трудно было противостоять. Но Бет приходилось делать это скрытно не только от самого Джеймса, но и от хитрой розовощекой Рут!
— Бет…
Она вздрогнула. Секунду назад она словно зачарованная наблюдала, как Джеймс слизнул капельку крема с верхней губы.
— Передай воду, пожалуйста.
— А, да, извини. — Быстро отведя взгляд, Бет передала кувшин с водой Анне и вдруг с ужасом обнаружила, что взгляды всех сидящих за столом, кроме Джеймса, устремлены на нее. Произошло то, чего она и боялась: сама того не желая, Бет открылась, выдала свои чувства. И эта усмешка на лице Рут говорила сама за себя.
По инерции Бет доела сыр и печенье, обрадовавшись тому, что вокруг нее зажужжал веселый разговор.
— Как ты проведешь это Рождество, дорогая? — вдруг спросила ее бабушка Джеймса, складывая
