он.
Замаскированный под бродягу, Такер испытывал на себе все прелести беспризорной жизни. Люди отворачивались от него, его отказывались обслуживать в ресторанах, награждая оскорбительными кличками. Но ничего другого он и не ожидал.
— Вот мы и пришли, — весело сказала Джулия, открывая дверь.
Ощущая нервозность, словно новобранец полицейский, поддерживающий порядок на своей первой политической демонстрации, Такер сделал несколько нерешительных шагов. Его взгляд скользнул по обстановке гостиной, которая как нельзя более соответствовала своей хозяйке.
Каминная доска пестрела яркими сувенирами: праздничными рождественскими веночками, яркими колокольчиками, разноцветными свечками, украшенными серебряными звездочками. Такер не привык к семейным праздникам. В детстве любой праздник для него означал одно: пьяные семейные скандалы, завершающиеся дракой.
Композиции из засушенных цветов и еловых лап, помещенные в симпатичные вазочки, стояли по всей гостиной, а на стенах — множество фотографий в рамках.
У нее, наверное, полно друзей, подумал Такер.
— Пойдемте же, — раздался голос Джулии из кухни.
Такер откашлялся. Он чувствовал себя неловко. Отогнув край занавески, он увидел, что Страваносы все еще спорят, стоя у самой калитки. Проклятие! Скорее бы они ушли. Тогда он сможет сбежать отсюда.
Джулия давно работала в приюте для бездомных, поэтому хорошо знала губительное действие уязвленного чувства собственного достоинства. Но Такер Хэйнес, похоже, прекрасно владел собой. Внешне невозмутимый и равнодушный, он, казалось, ни от кого не зависел. Но любой человек, даже самый независимый, нуждается в чьей-то поддержке. Джулия подумала о том, что Такер оказался на улице как раз из-за своего неприятия какой бы то ни было помощи, всему виной его чрезмерная гордость.
— Хотите апельсинового сока? — спросила она.
— О'кей.
— Вы безработный? — спросила Джулия, протягивая ему бокал.
Карие глаза Такера сверкнули.
— Да.
— А где вы раньше работали?
— То тут, то там.
— Значит, у вас… э… достаточно большой опыт различной работы? — Джулия пыталась составлять вопросы профессионально.
— Да, но я бы не хотел говорить об этом.
Джулия подняла ладони.
— Ясно. Не будь такой любопытной. Это мой основной недостаток, мне с самого детства на него указывали. Но я, кажется, неисправима. Я думаю, что каждый человек очарователен по-своему, поэтому мне всегда интересно знать о людях как можно больше.
— Мне никогда не приходило на ум называть людей «очаровательными», — резко сказал Такер. — Расчетливые, мелочные, корыстные, злые, нечестные люди. По-моему, эти выражения подходят больше.
Джулия ахнула.
— Вы наверняка и сами не верите в это.
— Если бы вам в жизни довелось побывать там, где побывал я, и увидеть все, что видел я, вы бы согласились со мной. — Лицо его стало жестким и отчужденным.
— Взгляните на мир любящими глазами, — мягко произнесла Джулия, раскрывая Такеру секрет собственного счастья.
— Не всем это легко дается, — сказал Такер, потягивая сок.
— Что — это?
— Способность любить. Многие не ведают этого чувства.
Любил ли кто-нибудь Такера Хэйнеса? Что составляло его мир? Одиночество, заброшенность?
Джулия повязала фартук и принялась готовить яичницу. Она абсолютно не испытывала страха, находясь наедине с этим мужчиной. Джулия всегда ждала от людей только хорошего. Ее девиз: иди в наступление с дружелюбной улыбкой. Может быть, она была и доверчива, но не глупа. И прежде чем пригласить Такера к себе в дом, зашла к миссис О'Брайен и позвала ее на завтрак.
В дверь позвонили.
— Откройте, пожалуйста, — попросила Джулия.
— Я? — неуверенно спросил Такер.
— Пожалуйста.
— О'кей.
Он открыл дверь и что-то буркнул миссис О'Брайен — очевидно, поздоровался.
— Доброе утро! — крикнула Джулия из кухни.
— Привет, милая, я принесла сладкие булочки.
— О! — обрадовалась Джулия. — Такер, не могли бы вы приготовить кофе?
— Я? — снова удивился он.
— Вы, конечно. — Джулия улыбалась. Она в который раз отметила про себя, какие выразительные у него глаза. Цвета темного шоколада.
Почувствовав смятение Такера, Джулия улыбнулась еще шире, пытаясь внушить ему, что он в ее доме желанный гость. Он проскользнул к раковине, чтобы помыть руки.
Миссис О'Брайен расположилась за столом, рассказывая о своих внуках. Джулия старалась слушать, но внимание ее было все время приковано к Такеру.
Вблизи он был еще более красивым, чем ей раньше показалось. Джулия украдкой наблюдала за ним.
— Где у вас кофе? — спросил Такер.
— Сейчас. — Джулия встала на цыпочки и дотянулась до верхней полки, но, коснувшись банки с кофе, только задвинула ее еще дальше.
— Позвольте мне.
Кончики их пальцев на мгновение соприкоснулись.
Трепет прошел по всему ее телу. Сердце забилось неровно. Внезапно смутившись, она отвернулась.
— Ну, Такер, — сказала миссис О'Брайен, доставая из корзиночки восхитительно пахнущие булочки собственного приготовления, — как вы познакомились с нашей Джулией?
— Мм, — промычал тот, наливая кипяток в кофеварку.
— Мы познакомились сегодня утром во дворе, — ответила за него Джулия.
— О! — воскликнула миссис О'Брайен. — Как интересно!
В кухне воцарилась тишина.
— Мне показалось, что он не откажется позавтракать, — наконец сказала Джулия. — Вот я его и пригласила.
— А я это оценил и согласился, — вставил Такер.
— Такова наша Джулия. Всегда думает о благополучии другого, — гордо произнесла миссис О'Брайен. — Хотите булочку, Такер?
— Спасибо. — Такер взял одну. — Джулия исключительный человек.
Щеки ее запылали. Хорошо, что она стоит спиной к столу. Слова Такера вызвали странное напряжение во всем теле.
— Да уж, таких, как она, днем с огнем не сыскать, — улыбнулась миссис О'Брайен.
— Ну, приступим, — весело объявила Джулия, раскладывая кашу и яичницу по тарелкам.
За все свои двадцать пять лет она еще не испытывала подобного трепетного смятения. Что особенного в этом Такере Хэйнесе, что он так на нее подействовал?
