использование вами гипноза без согласия испытуемых как совершенно безнравственное. Я удивлен, что вы ждете от меня содействия в подобном деле.
— Уверяю вас, что мое отношение к этике так же серьезно, как и ваше. Гипнотизируя людей без их согласия, я воздержался от того, чтобы, воспользовавшись своим преимуществом, пристыдить их или ввести в замешательство. И при данных обстоятельствах я не вижу причин, по которым вам следовало бы занять сторону мистера Кента.
— Между вами и Кентом произошла ссора… это верно?
— Совершенно верно, — Гросвенф понимал, что за этим последует.
— И все же, вы загипнотизировали не Кента, а группу находящихся в стороне людей.
Гросвенф вспомнил, как вели себя на его лекции четыре техника из химического отдела. Так что по крайней мере некоторых из них нельзя было назвать невинными.
— Я не собираюсь вступать с вами в спор по этому поводу, мистер Сидл. Могу лишь сказать, что большинство, которое с самого начала не раздумывая подчинилось лидерам, в мотивы поступков которых не потрудилось вникнуть, должно за это платить. Но не буду глубоко копаться в этом вопросе, а лучше задам свой.
— Да?
— Вы входили в техническую?
Сидл молча кивнул.
— Вы видели записи?
— Да.
— Вы обратили внимание, какая именно в них заложена информация?
— Все связано с химией.
— Все, что я им даю, и все, что намеревался им дать. Я рассматриваю свой отдел, как отдел обучения. Люди, приходящие сюда, получают знания, хотят они этого или не хотят.
— Не понимаю, каким образом это вам поможет избавиться от них. Тем не менее, я буду счастлив сообщить мистеру Кенту о том, что вы делаете. Вряд ли он станет возражать против того, чтобы его люди углубили знания по химии.
Гросвенф промолчал. У него было собственное мнение насчет того, что скажет мистер Кент и обрадуется ли он, что его служащие будут знать по его предмету столько, сколько он сам. Он мрачно следил за тем, как Сидл покидал его отдел. Он наверняка даст Кенту полный отчет, а это означает, что нужно будет отказаться от старого плана. Но Гросвенф решил, что для решительных действий время еще не настало. Невозможно быть уверенным в том, что определенные решительные действия не явятся толчком для тех событий, которые он стремился предотвратить. Несмотря на его отношение к теории цикличности истории, следовало помнить, что цивилизация действительно рождалась, росла и старела. Прежде чем действовать дальше, следовало поговорить с Коритой и узнать, не увидит ли он каких-либо скрытых неясностей.
Он нашел ученого в библиотеке, которая располагалась на том же этажа, что и «Некзиальный отдел». Когда Эллиот вошел туда, Корита собирался уходить, так что Гросвенф тут же изложил свою проблему.
Корита ответил не сразу. Они прошли почти весь коридор прежде чем Корита заговорил:
— Друг мой… Я уверен, что вы понимаете, насколько трудно решать такую специфическую проблему-только на базе общих правил, и это практически все, что может предложить теория цикличности.
— Все же, поскольку аналогии могли бы быть полезными для меня, я вас прошу… Из того, что я читал по этому предмету, я понял, что мы находимся в позднем «зимнем» периоде цивилизации. Иными словами, именно сейчас мы совершаем ошибки, ведущие к распаду. У меня есть кое-какие соображения на этот счет, хотя хотелось бы большего.
Корита пожал плечами.
— Я постараюсь быть кратким. Важнейшей доминирующей чертой «зимнего» периода цивилизации является растущее понимание миллионами индивидуумов того, в чем состоит суть происходящего. Люди становятся нетерпимыми к религиозному или сверхъестественному объяснению того, что происходит в их телах и умах, в окружающем мире. С ростом знаний даже простые люди начинают смотреть на все иначе и полностью отрицают наследственное превосходство меньшинства. И начинается борьба за власть… Именно эта, выросшая до огромных масштабов борьба, является общей чертой «зимних» периодов для всех существовавших ранее цивилизаций. К лучшему или к худшему, но борьба начинается обычно в легальных рамках систем, которые тяготеют к защите осажденного меньшинства. Те, которые выходят на арену действий позже, тут же бездумно включаются в эту борьбу. Результатом обычно является рукопашная. Охваченные негодованием и страстным желанием все прояснить, люди следуют за такими же сбитыми с толку, как и они сами, вожаками. И повторяется одно и то же. Рано или поздно одна из групп приходит к власти. Оказавшись у его кормила, лидеры насаждают «порядок», увлекая при этом миллионы в бездну. Господствующая группа быстро начинает тормозить всякого рода деятельность. Права, свобода и прочие институты, необходимые всякому организованному обществу, становятся средствами давления и монополизации. Борьба в такой ситуации становится трудной, а потом и невозможной. И тут мы наблюдаем быстрый переход к кастовой системе древней Индии или другим, менее известным, но открыто жестоким обществами, таким как Рим после 300 года нашей эры. Люди не могут подняться выше уровня своей касты. Ну как, помогла вам эта краткая зарисовка?
Гросвенф вдумчиво ответил:
— Как я уже сказал, я хочу решить проблему, заданную мне мистером Кентом, не впав при этом в эгоистические ошибки человека «зимнего» периода, описанные вами. Я хочу знать, могу ли я немедленно защищаться не усугубляя при этом враждебных отношений между группировками, уже существующих на борту «Гончей».
Корита сухо улыбнулся.
— Это будет небывалая победа, если она вам удастся. Исторически на базе масс проблема еще никогда не решалась. Что ж, желаю вам удачи, молодой человек!
В эту минуту все и случилось…
ГЛАВА III
Они остановились у стеклянной стены на этаже Гросвенфа. Впрочем, это было даже не стекло. Это была одна из прозрачных разновидностей сплава прочных металлов. За стеной находился вакуум беспредельного пространства.
Гросвенф механически отметил, что корабль оставил за собой маленькое созвездие. Были видны лишь некоторые из пяти тысяч солнц системы. Он разжал губы, чтобы сказать: «Я бы хотел еще раз поговорить с вами, мистер Корита, когда у вас будет свободное время». Но Эллиот не успел этого сделать, так как в пространстве напротив него напротив него появилось неясное движущееся изображение женщины в шляпе с перьями. Изображение колебалось и мерцало. Гросвенф почувствовал, как его глаза выскакивают из орбит. На мгновение его сознание отключилось, но затем в него проник шквал звуков, перед глазами замерцали световые блики и резкая боль пронзила тело. Гипнотические галлюцинации!
Эта мысль вспыхнула в мозгу Гросвенфа и спасла его. Благодаря умению управлять своими физическими способностями, он смог мгновенно рассеять гипнотическую пляску световых пятен. Резко отвернувшись, он закричал в ближайший коммуникатор:
— Не смотреть на изображения! Это гипноз! На нас напали!
Отвернувшись от коммуникатора, он споткнулся об бесчувственное тело Кориты. Остановившись, Гросвенф опустился на колени.
— Корита! — настойчиво произнес он. — Вы меня слышите?
— Да.
— Вы повинуетесь моим словам, ясно?
— Да.
