— Михаил Петрович, — сказала Галина высоким звенящим голосом. — Очень прошу вас, вскройте пакет.
— Нет, Галина, — ответил он, — этого сделать я не могу.
— Странные все-таки манеры, — пробормотала Ася. — В таком преклонном возрасте выкидывать такие номера…
Галина посмотрела на нее.
— Простите за неуместное любопытство… Вы просто не представляете, как это важно… Вы знаете, сколько лет Георгию… Георгию Ильичу?
— Могу вам ответить, — сказал Михаил. — Дядя Георгий на двенадцать лет старше своей сестры, моей покойной матери. Ему семьдесят три — семьдесят четыре.
— Семьдесят… Боже мой… — прошептала Галина и сжала ладонями щеки.
Теперь настал черед Аси удивиться.
— Вы работаете с ним вместе и не знали, сколько ему лет?
— Он никогда не говорил… Я работала с ним недолго, четыре года… Но старожилы говорили, что он выглядел точно так же много лет назад. Я только знала — он старше Неймана…
— Дядя Георгий работал с Нейманом? — изумился Михаил.
— Да.
— Но позвольте… Я хорошо знаком с работами профессора Неймана. Он занимался проблемой долголетия, и это меня весьма интересовало, как гериатра. Но ведь дядя Георгий работал совсем в другой области… Он говорил об износе материалов — что-то о переводе постепенного износа в ступенчатую категорию. Что здесь общего?
— Не могу сейчас… Не в состоянии говорить об этом… — На Галине прямо лица не было. — Но именно со ступенчатого износа они начали свое сумасшедшее исследование… — Она отвернулась к окну.
— Что все-таки произошло с Нейманом? — спросила Ася с интересом. — В газетах писали — загадочная скоропостижная смерть, ничем не болел… Милочка, да что с вами? — вскричала она, увидев, что Галина плачет. — Ну, пожалуйста, успокойтесь… Игорь, быстро воды!
— Не надо. — Галина прерывисто вздохнула. — Кажется, самые тяжкие мои опасения… Михаил Петрович, вскройте пакет!
Михаил медленно покачал головой.
Тут зазвонил телефон, и он проворно снял трубку.
— Доктор Левитский? — услышал он. — Говорит диспетчер морского вокзала. Я связался по УКВ с «Балаклавой». В списках пассажиров Георгий Платонов не значится.
— Благодарю вас, — сказал Михаил и положил трубку. — На «Балаклаве» его нет.
— Значит, он здесь! — воскликнул Игорь.
— Да, из Кара-Буруна можно уехать только морем, — подтвердила Ася. — Милая, не надо волноваться…
— Я пойду. — Галина направилась к двери. — Пойду его искать.
— Я с вами! — встрепенулся Игорь.
— Минуточку. — Михаил встал у них на пути, его сухое тонкогубое лицо выглядело очень озабоченным, очень серьезным. — Послушайте меня, Галина. Давайте рассуждать логично. Георгий ушел с чемоданами — а они довольно тяжелы, — естественно, он не станет бродить с такой поклажей по городу. Скорее всего он остановился в гостинице или сдал чемоданы в камеру хранения вокзала. Я гораздо быстрее наведу справки по телефону, чем вы — рыская по городу. Прошу вас, наберитесь терпения. В городе всего три гостиницы.
Галина кивнула, отошла к окну.
— Игорь, тебе следовало бы пойти умыться, — негромко сказал Михаил и снял трубку.
Он позвонил в отель «Южный» и в другие две гостиницы, и отовсюду ответили, что — нет, Георгий Платонов у них не останавливался.
Михаил взглянул на часы, позвонил в санаторий «Долголетие» и попросил у главврача разрешения задержаться на час. Затем он вступил в сложные переговоры с администрацией морского вокзала, в результате которых выяснил, что человек по имени Георгий Платонов сегодня утром не сдавал в камеру хранения двух больших чемоданов.
Все это время Галина неподвижно стояла у окна, а Игорь, и не подумавший идти умываться, машинально листал книжки, оставленные дядей Георгием.
— Остается Халцедоновая, — сказал Михаил и вызвал, коммутатор курорта.
— Тише! — вдруг крикнула Галина. — В саду кто-то ходит… — Она высунулась в окно.
Да, скрип ракушек под ногами…
Галина побежала на веранду, все последовали за ней.
По садовой дорожке к веранде шел грузный человек в белой сетке и грубых холщовых штанах, в сандалиях на босу ногу. Пот приклеил к его лбу прядь седых волос, крупными каплями стекал по темно- медному лицу.
— Филипп! — Игорь понесся навстречу старому сапожнику.
— Здравствуй, мальчик, — сказал Филипп, пересиливая одышку. — Здравствуйте все.
Он поднялся на веранду и сел на стул. Четыре пары встревоженных глаз в упор смотрели на старика.
— Было время, когда крутые подъемы вызывали у меня песню, — сказал Филипп, шумно и часто дыша.
— Вы видели дядю Георгия? — нетерпеливо спросил Игорь. — Где он?..
— Я копал под скалой червей для наживки, а солнце еще не встало, — сказал Филипп и почесал мизинцем лохматую седую бровь. — Тут он и пришел. В руках у него было по чемодану, а в зубах травинка. «Филипп, я собираюсь уехать, могу я на время оставить у вас чемоданы?» Ну, если в них нет атомной бомбы, — так я ему сказал, — то поставьте их в тот уголок, под красавицей Гоффи. Мы сели и позавтракали помидорами и сыром. Он ел мало, а говорил еще меньше. — Филипп сделал паузу и долгим одобрительным взглядом посмотрел на Галину. — Сколько вам лет, спросил он меня, и я сказал — человеку не надо знать, сколько ему лет, потому что…
— Где он? — прервала его Галина. — Если вы знаете, то просто скажите: где он?
Филипп покачал головой.
— Слишком просто, красавица, — сказал он. — Но вы узнаете все, что знаю я. Человек, который вас так интересует, вынул из чемодана ботинки и подарил их мне. Они не знают износа, сказал он, и это лучшее, что я могу вам подарить как специалисту. Я взял ботинки и, поскольку я не верю в вечность подошвы…
— Боже мой, неужели нельзя по-человечески сказать: где он?
— По-человечески? Ага, по-человечески… Ну, так он попрощался со мной за руку и пошел по Трехмильному проезду вверх. Прогуляться, — так он сказал. Я начал работать и размышлять: что же такое было у него на лице? Оно мне показалось странным. И я решил прийти сюда и сказать вам то, что вы услышали. По-человечески… Принеси мне воды, сынок.
— Мама вам принесет! — Игорь уже сбегал с веранды. — Я знаю, где его искать! — донесся голос мальчика уже из-за деревьев. — Я найду!
Хлопнула калитка.
Филипп напился воды, посмотрел на Галину, кивнул и направился к калитке, и ракушки захрустели под его грузными шагами. Михаил пошел проводить старика.
— Доктор, я все хочу попросить вас, — сказал Филипп, берясь за щеколду: — дайте мне что-нибудь, чтобы я меньше потел во сне.
Игорь бежал по шероховатым плитам Трехмильного проезда, жесткая трава, торчащая из щелей, царапала его босые ноги. Он выскочил из дому в одних трусах, даже панамы не успел надеть, и теперь солнце начинало припекать ему голову.
Он очень торопился.
Дорога становилась все круче, Игорь запыхался и перешел с бега на быстрый шаг. Он старался экономно и правильно регулировать дыхание — как учил его дядя Георгий. Четыре шага — вдох, четыре шага — выдох.
