Срочно разыскивается герцог

декольте не ниже, чем носят другие респектабельные дамы.

– Просто твоя фигура далека от заурядной, – с восхищением произнесла Софи, без малейшего следа зависти. – Брукхейвен онемеет от восхищения.

Брукхейвен и в самом деле онемел, но не от восхищения. Его лоб слегка нахмурился, когда он увидел Фебу, словно она была вовсе не такой, какой он ее представлял. Точно также его не привел в восторг ее подарок, хотя он покорно поблагодарил невесту и приколол булавку к шейному платку.

Затем, пришло время идти.

Марбрук был там, всего лишь в другом конце комнаты, когда Феба вошла под руку с Брукхейвеном. Ее взгляд направился прямо к нему, словно притягиваемый магнитом. Он лишь один раз поднял глаза, а затем немедленно снова уставился вдаль. Феба приказала своему позвоночнику выпрямиться, а подбородку приподняться. Этот мужчина ничего не был ей должен, даже объяснений. Она провела с ним однажды вечер, который ничего не значил.

Ее дела и так были достаточно запутанными, чтобы задерживаться на одном впустую потраченном вечере.

Мне жаль, что я не поцеловала его как положено. Мне жаль, что я не видела его без рубашки. Мне жаль, что я…

Он все еще не смотрел на нее, вместо этого уставился в другой конец комнаты вообще ни на кого. Отлично, в эту игру могут играть двое. Феба обратила свое внимание на других гостей, решительно настроенная сделать так, чтобы его милость и викарий гордились будущей маркизой Брукхейвен. Она улыбалась, она делала реверансы с точным количеством тонкого осознания своего нового статуса, она говорила мягко и не выражала своего мнения, в точности так, как Тесса наставляла ее. Она вела себя идеально во всем.

Она едва выносила себя.

Если бы я встретилась сама с собой, то я не захотела бы увидеться с этой девушкой еще раз.

Возможно, это была ерунда, но, по крайней мере, она могла свободно выражать свои абсурдные мысли внутри собственного сознания.

Если бы только вышеупомянутое сознание могло воздержаться от мыслей о лорде Рейфе Марбруке, который пока ни разу снова не посмотрел на нее за этот вечер.

Вместо этого он стоял, сложив руки на груди, прислонившись одним плечом к камину, нахмурившись в пустоту. Другие гости избегали его, даже Брукхейвен, который время от времени бросал на своего брата взгляд, полный сдержанного замешательства.

Сам Колдер, со своей стороны, казался положительно экспансивным этим вечером. Конечно, он не улыбался, но время от времени его стальная челюсть расслаблялась, и жених даже произнес одну или две ненужные фразы.

Феба наблюдала за ними обоими, за этими двумя братьями, за одного из которых она пообещала выйти замуж, а о другом лишь мечтала. Они оба были привлекательными, даже поразительно красивыми, оба высокого происхождения, оба необычные, каждый по-своему – что заставляло ее задуматься над тем, что, ради всего святого, каждый из них увидел в ней?

Вместо того чтобы гадать, почему Марбрук не сделал тебе предложения, ты должна подумать, почему он вообще заговорил с тобой первым.

Верно. Она была счастлива потому, что ей выпала такая возможность, счастлива, что она сумела привлечь внимание Брукхейвена, она была счастлива, счастлива, самая счастливая девушка в Лондоне.

Так почему же ее сердце болит так, словно разрывается пополам?

Глава 17

Рейф почти не узнал ее, когда она вошла под руку с Колдером. Она выглядела прекрасной в платье небесно-голубого цвета, который по случайному совпадению – а возможно и нет – был любимым цветом Колдера. Ее волосы были убраны наверх, ни одна прядь не выбивалась из прически, а улыбка была всего лишь правильной степенью красиво изогнутой губы…

Эта девушка выглядела намного более сдержанной сестрой Фебы, хотя платье и представляло собой неустанный праздник греха. И все же, где вспышка вызова в ее глазах? Где спадающие вниз буйные волосы, которые так и напрашивались на то, чтобы разметать их по его подушке? Где та девушка, которая в первый раз попробовала шампанское и оказалась в его объятиях?

Она говорила, она улыбалась, она даже смеялась – но все это не затрагивало ее глаз. Вся их искрящая веселость была прикрыта крышкой, задыхалась, пойманная в ловушку.

Феба посмотрела в его сторону, и Рейф быстро отвел взгляд – только чтобы перевести его на ее отражение в большом зеркале в другом конце комнаты. Это было идеальное решение. Он мог видеть ее, смотреть на нее, наполнять ею свои глаза – э-э, скорее, небрежно смотреть в ее направлении – а она даже не догадывалась, что за ней наблюдают.

Что-то, что выглядело как разочарование, промелькнуло на ее лице, когда он отвернулся, но это исчезло так быстро, что Рейф решил, что он только вообразил свои собственные чувства на ее лице.

Его взгляд следовал за девушкой в зеркале, пока она проходила по комнате под руку с Колдером. Она все делала совершенно, улыбалась, кивала и делала реверансы, но при этом она казалась такой… отстраненной. Словно она спала и все, что окружало ее, было всего лишь сном.

Я могу разбудить ее, если захочу. Я могу утащить ее на эту темную террасу за дверями и вернуть обратно к жизни…

Рейф задушил эти предательские мысли, или, по крайней мере, нанес им несколько ударов ножом и оставил истекать кровью на ковре. Ему не позволялось иметь такие мысли. Теперь эта девушка принадлежала Колдеру. Она была так же недосягаема для него, как если бы находилась на луне.

А затем она появилась перед ним. Ее рука все еще лежала на рукаве Колдера, поэтому Рейф сейчас не мог сбежать от нее, как бы он этого не хотел.

– Ты весь вечер стоишь, прислонившись к стене, – радушно произнес Колдер. – Все еще беспокоишься из-за того фермера?

«Этот фермер» был человеком с семью детьми и больной женой, который был преуспевающим и производительным арендатором до тех пор, пока недавние дожди не испортили его зерновые. Для Колдера он был просто машиной, которая перестала правильно работать и которую нужно заменить. Для Рейфа этот фермер был членом семьи Брукхейвенов, а Колдер не справлялся со своими обязанностями – согласно любому древнему обычаю чести и управления поместьем – не желая помочь тому встать на ноги.

Но Колдер не слушал его, и Рейф не мог сделать в этом случае ничего. Беспомощная ярость поднялась внутри него, подогреваемая видом руки Фебы, напрягшейся на рукаве Колдера.

Уже надеешься на то, что он спасет тебя, не так ли? Уже думаешь, что он твой рыцарь в сверкающих доспехах, который убьет дракона, чтобы освободить прекрасную деву?

Прекрасным девам лучше бы оставаться достойными своей цены и быть эффективными, если они хотят иметь какое-то значение на шкале ценностей у Колдера.

– Закончил обходить гостей, Колдер? Ты подсчитал количество требуемых шагов и вычислил самый эффективный способ, чтобы применить его в следующий раз?

Колдер приподнял брови.

– В этом нет необходимости. Я приказал слугам проводить гостей к местам, выбранным согласно важности положения, которые они занимают в обществе, так, чтобы я не тратил время впустую, пересекая комнату.

Рейф увидел, как Феба подняла испуганный взгляд на лицо Колдера. Выражение ее лица было просто бесценным. Неужели он говорит совершенно серьезно?

Рейф резко засмеялся.

– Он совершенно серьезен, мисс Милбери.

Глаза Фебы встретились с его глазами. Что-то подпрыгнуло внутри него, что-то сладкое и пламенное. Наконец-то.