Сценарий для третьей мировой войны: Как Израиль чуть не стал ее причиной

Но присутствие десятка советских дивизий на северной границе Ирана и в Афганистане обеспечивает Москве средства воздействия на Иран, явно отсутствующие у Вашингтона».

И далее такой любопытный комментарий: «Как заявил на прошлой неделе государственный секретарь Александр Хейг, для Америки наступил звездный час на Ближнем Востоке. Однако складывается впечатление, что этот звездный час наступил там не для Америки, а для России».

В Москве это сообщение вызвало широкий резонанс. Давно успехи и возможности Советского Союза — реальные или мнимые — так не превозносились. Поэтому о статье Патрика Сила в «Обсервере», переданной по каналам ТАСС, тут же доложили всей советской верхушке — Брежневу, Андропову, Устинову, Пономареву… И они были довольны.

У экспертов МИДа, КГБ и Международного отдела ЦК КПСС эйфории на сей счет не было. Некоторая растерянность у элиты стран Персидского залива действительно наблюдалась. Об этом сообщали послы и резиденты КГБ в арабских странах. Но бросаться в объятия Москвы короли и шейхи отнюдь не собирались.

Правда, с их стороны шел настойчивый зондаж намерений Советского Союза. Они хотели установить доверительные контакты с советским руководством и выяснить его отношение к ирано-иракской войне.

В результате активизировались отношения с Кувейтом — единственной страной в Персидском заливе, где было тогда советское посольство. С рядом стран Залива был налажен тайный контакт по каналам КГБ. По мидовской линии проходили секретные встречи с руководством Саудовской Аравии и Бахрейна. Наиболее продвинутыми оказались контакты с Объединенными Арабскими Эмиратами, которые по линии МИДа проводил молодой посланник в Сирии В.В. Посувалюк. Несколько раз он встречался с президентом ОАЭ Нахайяном.

Но проведенный зондаж не оправдал надежд стран Персидского залива. Оказалось, что Советский Союз занимал в ирано-иракском конфликте пассивную позицию, которая, по сути дела, была зеркальным отображением американской позиции. Поэтому конкретный результат от тайных встреч был невелик. Кувейту было продано советское оружие на 258 миллионов долларов, а в Абу-Даби открыто бюро торгово- промышленной палаты. От установления нормальных политических отношений страны Залива уклонялись, проявляя осторожность.

Разумеется, куда большую активность в выяснении намерений Советского Союза проявлял Ирак. Для него это было жизненно важно, особенно после начавшихся побед иранской армии. На разных уровнях иракские представители задавали один и тот же вопрос: что предпримет Советский Союз с учетом Договора о дружбе и сотрудничестве, если иранские войска вторгнутся в Ирак? Но советские коллеги каждый раз плавно уходили от ответа.

В марте 1982 года советское правительство направило в Багдад нового посла. Им стал В.И. Минин — опытный дипломат, который неплохо разбирался в ближневосточных делах, особенно с иранского угла, так как четыре года занимал пост заведующего отделом стран Среднего Востока МИДа. Давая ему напутствие перед отлетом в Ирак, Громыко сказал:

— Иракцы спрашивают, как мы поведем себя, учитывая статью 9-ю Договора о дружбе? Надо разъяснять, что мы не заинтересованы в ухудшении отношений с Ираком. Мы за их улучшение.

А потом, немножко подумав, добавил:

— Не было бы этой войны, Иран занимал бы иную позицию в отношении Советского Союза. Афганистан… — и замолчал.

Выходя из кабинета министра, Минин грустно пожал плечами:

— Лучше бы мне сидеть послом в Гвинее.

Потом Громыко в узком кругу со своими подчиненными обсуждал такой щекотливый вопрос: стоит ли нам активно взяться за установление мира между этими странами. Выслушав различные точки зрения, он сказал, как отрубил:

— Немыслимо взять на свои плечи посредничество в ирано-иракском конфликте.

Суть этих недоговоренностей крылась в том, что ирано-иракская война не противоречила истинным интересам Советского Союза. Вот только победа ни одной из сторон ему была не нужна. Она могла в корне поменять соотношение сил в регионе, причем не в пользу СССР. Особенно беспокоила победа Ирана — вдруг исламские фундаменталисты бросятся тогда на Афганистан?

Отсюда политика: публично выступать против войны, но каких-либо активных шагов к ее прекращению не предпринимать. А за кулисами продолжать поставки оружия обеим воюющим сторонам, правда, Ираку больше. Эта линия была рождена в жарких спорах между сторонниками двух крайних позиций. Их, несколько упрощая, можно свести к такой формуле: Устинов был за Ирак, а Пономарев за Иран. Что же касается Громыко и Андропова, то они занимали промежуточную линию — дружить с обеими этими странами.

Она в конечном счете и победила. А война Ирака с Ираном продолжалась еще много лет.

Звездный час Советского Союза

Единственным прорывом в отношениях Советского Союза со странами Персидского залива, — его «звездным часом», если пользоваться языком лондонской газеты «Обсервер», — стал визит в Москву шейха Мубарака Нахайяна — министра внутренних дел Объединенных Арабских Эмиратов.

Но, к сожалению, он приехал не политику делать, а лечиться. В результате автомобильной катастрофы, как скромно говорилось в медицинском заключении, у него наступила частичная потеря речи, координации движений и т. д. А попросту говоря, шейх был парализован и не двигался.

Сразу же возник вопрос, как его принимать и где размещать. Этой сверхважной проблемой занималось высшее руководство Советского Союза — Черненко, Громыко и Пономарев — и никак не могло договориться. Главная трудность состояла в том, что парализованного шейха должны были сопровождать 40 человек, включая многих жен и детей. Громыко склонялся к тому, чтобы не сутяжничать и принять всех. Но блюстители скромности Черненко и Пономарев требовали сократить сопровождение.

Посол Кувейта в Москве, выступавший от имени шейха, удивился:

— Какая вам разница, сколько человек будет сопровождать шейха? Это же богатейший человек на земле. Разместите весь его караван в самой дорогой гостинице, снимите для них два верхних этажа и запросите за это пару миллионов долларов. Вам же деньги нужны, а они заплатят.

Но у сторонников «скромности в быту» оказался железный аргумент: хозяйственное управление Совмина валюту брать не может. Поэтому в результате сложных переговоров сопровождение шейха было сокращено на шесть человек.

25 марта 1982 года шейх со свитой из 34 человек прибыл в Москву. Все они были размещены в двух правительственных особняках на Ленинских горах (ныне Воробьевы горы), как в двух палатках в пустыне: мужчины в одном особняке, а женщины с детьми в другом. Только самого шейха, хотя он и был парализован, поселили в апартаментах с женами. Сам он лежал на кровати, а жены на полу у его ног.

Впрочем, все были довольны, особенно жены. На маленьком дворике особняка под елками еще лежали сугробы подтаявшего рыхлого снега. Для жительниц пустыни это было открытие — они впервые видели снег. Чтобы прочувствовать, что это такое, они высоко задирали юбки и, визжа, садились на сугроб голыми задницами. Не знаю, почему таким способом шло познание нового мира, но советская охрана особняка и дипломаты, наблюдавшие эту сцену, были довольны.

Советские врачи из кремлевки, осмотревшие шейха, пришли к неутешительному выводу: больному потребуется три недели на обследование и вся оставшаяся жизнь на лечение без особых надежд на выздоровление. А прикрепленные дипломаты ломали голову — зачем шейха повезли лечиться в Москву, когда с такими деньгами для него открыты все лучшие клиники мира? Тем более что его уже пробовали лечить в Англии, Германии… Правда, безрезультатно.

Эта загадка прояснилась в первую же ночь. Как только стемнело, в особняк, как тень, проскользнула женская фигура в сопровождении московских палестинцев. Это была… Джуна Давиташвили — волшебная целительница. Слава о необъяснимой силе ее рук уже широко распространилась по Москве. Говорили шепотом, что ее искусством пользуются Пономарев, председатель Госплана СССР Байбаков и даже сам Брежнев.

Визит Джуны все поставил на свои места: не от кремлевской медицины ждали чуда в Арабских