они договаривались с лидером ливанских фалангистов Баширом Жмайелем о совместных действиях в рамках операции «Большие сосны». Главный удар будет нанесен по палестинцам, но и сирийцам достанется, если они помешают израильскому наступлению.
Эти секретные переговоры проходили в Бейруте в январе, феврале, марте… Но там же и практически в то же время коварный Башир Жмайель встречался с руководителем палестинской военной разведки Абу Заимом и со смаком рассказывал ему о предстоящей военной акции Израиля. Разумеется, эта информация тут же становилась известной Арафату и веером расходилась по всему Ближнему Востоку. А с другого конца света, из Вашингтона, поступала встречная и не менее интригующая информация о тайном визите в США шефа военной разведки Израиля Иешуа Сагю предупредить американцев, что вторжение в Ливан может произойти скоро.
Но вот что интересно: несмотря на разные источники, суть разговоров везде была одна и та же: Израиль определился, война и разгром ООП неминуемы — палестинцам пора паковать чемоданы. И все это под аккомпанемент нарастающих объявлений тревог на границе с Ливаном и концентрации там израильских войск.
В Москве, чертыхаясь и матерясь, пытались разобраться в этом мутном потоке однообразных сообщений. И вскоре пришли к выводу, что из Израиля идет направленная утечка информации к палестинцам и сирийцам о подготовке израильской армии к войне и даже о планах военных операций. По пути она обрастает слухами и домыслами и от этого делается еще более значительной. Цель — запугать палестинцев, ослабить их волю к борьбе и убедить, что они брошены всеми, сирийцы и арабы их не поддержат. А ложные сигналы о начале операции и бесконечные ее переносы призваны притупить бдительность. Получалось так, что Арафата, как на волчьей охоте, плотно обкладывают со всех сторон флажками, оставляя один узкий проход — вон из Ливана.
— Израиль начал войну нервов, — так определил ситуацию Андропов. — Посмотрим, у кого они сдадут первыми и дойдет ли дело до войны горячей.
* * * Первыми нервы сдали у сирийцев. Наверно слишком неправдоподобной выглядела информация, где подробно излагались планы израильского командования разгромить палестинцев, но не трогать Сирию. В Дамаске посчитали, что это хитрый отвлекающий маневр. А настоящий замысел — ударить по Сирии. И первый реальный сигнал к этому — объявленная Израилем в конце 1981 года аннексия Голанских высот, принадлежащих Сирии.
Поэтому сразу после январских праздников в Москве появился бессменный министр иностранных дел Сирии Хаддам. Это был хитрый и верткий дипломат, славившийся своим умением ходить, что называется, вокруг да около.
Но теперь он брал быка за рога: что можно сделать в складывающейся обстановке для противодействия израильской агрессии? — Так поставил он вопрос перед Громыко. И тут же стал жаловаться, что сирийское руководство обеспокоено нынешним балансом военных сил, который явно складывается в пользу Израиля. Особенно это касается авиации, ПВО и наземных средств обороны.
— Израильские F-14, F-15 и «Фантомы», — пустился он в детали, не свойственные дипломату, — оснащены ракетами, дальность действия которых в три раза больше дальности действия сирийских ракет на самолетах. Ими используется электронная аппаратура, которая выводит из строя наши радарные установки. Эти помехи так воздействуют на психику летчиков, что они находятся на грани помешательства. Все это превращает сирийские ВВС в бесполезный род войск.
Громыко, разумеется, не стал вдаваться в такие подробности. Он дождался перерыва и тут же из мидовского особняка на улице Алексея Толстого, где шли переговоры, позвонил по «вертушке» в Министерство обороны Устинову и рассказал о вопросах, которые ставят перед ним сирийцы.
— Они что, хотят, чтобы мы там за них воевали? — взорвался маршал. — Ничего, я сейчас подошлю к тебе Огаркова. Пусть они сначала с ним повоюют.
Ровно через час в особняке появился начальник Генерального штаба Н.В. Огарков. Он уверенно, спокойно и со знанием дела по косточкам разложил аргументацию сирийского министра:
— Нет ни одной страны, с которой Советский Союз поддерживал бы такой большой объем военного сотрудничества, как с Сирией. Поэтому нет оснований проявлять особое беспокойство. Если говорить с позиций количества и качества вооружений, — не касаясь вопросов обучения и способностей личного состава использовать это вооружение, — то соотношение сил складывается не только не в пользу Израиля, но по отдельным видам вооружений Сирия имеет превосходство:
По ракетным комплексам (Р-17 и «Луна») у Сирии полуторное превосходство; по зенитным ракетным комплексам (ЗРК) соотношение 1,2 к 1 в пользу Сирии. У вас более 100 ЗРК, не считая зенитной артиллерии. Что касается плотности защиты территории средствами ПВО, то она выше, чем в Советском Союзе; у Сирии больше танков, чем у Израиля, и качество их выше, чем у израильских танков. (в это сравнение мы не включаем 300 старых Т-34 и САУ-90, которые есть у Сирии). Мы учитываем Т-72 (их уже более 500) со 125-миллиметровой пушкой; Т-62 со 115-миллиметровой пушкой, Т-55 и Т-54 со 100-миллиметровой пушкой. Причем соотношение Т-72 к общему количеству танков в вооруженных силах Сирии лучше, чем в нашей армии, но мы не считаем себя слабыми.
Однако маршал признал, что по боевым кораблям Сирия уступает. Их у Израиля в 2,5 раза больше, хотя в условиях Ближнего Востока это не является решающим фактором для сравнительной оценки. Он согласился и с тем, что по авиации позиции Сирии тоже «несколько ослаблены».
— По количеству самолетов соотношение сил складывается 1,1 к 1 в пользу Сирии. Однако в связи с поступлением в последнее время на вооружение израильских ВВС самолетов F-15 и F-16 и ростом качественных характеристик израильских ВВС общее соотношение сил здесь, видимо, будет несколько в пользу Израиля.
Учитывая это, советское руководство приняло решение поставлять Сирии более современные типы самолетов — МиГ-23 МЛ и МиГ-25 ПД, а также оснастить их более современными дальнобойными ракетами. Помимо этого решено поставлять более современные ракеты и на самолеты, уже находящиеся на вооружении сирийских ВВС.
В целом же из всего этого напрашивался вывод, что в полномасштабной войне, особенно в войне длительной, Сирия выстоит против Израиля.
— По всем остальным видам вооружений, — заключил Огарков, — нет оснований проявлять беспокойство. У вас есть большие запасы вооружений, которые вы пока еще не использовали. У вас на складах свыше 500 танков, 700 орудий, 500 зенитных установок. Кроме того, в предстоящие 2–3 года по уже подписанным соглашениям вам будет поставлено вооружений на сумму 2,5 миллиарда рублей. А если мы еще подпишем соглашение на 630 миллионов, которое по непонятным для нас причинам до сих пор не подписано, то с учетом всех военных поставок к концу 1985 года боевой потенциал Сирии возрастет на 42 %.
И тут Огарков вновь поставил вопрос о создании советских военных баз в Сирии, подчеркнув, что большинство вопросов, касающихся такого соглашения, уже согласовано. Громыко его подержал:
— Это соглашение легло бы на общую ситуацию, складывающуюся в районе Ближнего Востока, особенно в связи с соглашением о стратегическом сотрудничестве между США и Израилем. Для всего мира было бы понятно, что это один из ответов Сирии и Советского Союза на антиарабскую договоренность США и Израиля. Это соглашение пошло бы на пользу Сирии, способствуя укреплению ее позиций.
Не подумайте, что мы вас уговариваем. Это соглашение нужно прежде всего вам. Оно в интересах Сирии, в интересах улучшения положения на Ближнем Востоке!
Хаддам обещал доложить обо всем этом сирийскому руководству.
— Мы стремимся к тому, — подчеркнул он, — чтобы во всем мире почувствовали: Сирия располагает таким военным потенциалом, опираясь на который она может дать отпор любым агрессивным действиям. И дать его не руками Советского Союза, а своими собственными. Мы против того, чтобы вовлекать наших советских друзей в прямую конфронтацию с Израилем.
После того как Хаддам ушел, Громыко отозвал Огаркова в сторону и сказал:
— Вы поняли? Это и был ответ на наше предложение о базах: хоть и не прямой, но
