Сценарий для третьей мировой войны: Как Израиль чуть не стал ее причиной

Предлогом для этого стала гибель израильского солдата, подорвавшегося на мине в южном Ливане. Арафат тогда промолчал, хотя ему было нелегко сдержать страсти своих командиров.

Но месяца не прошло — 9 мая Израиль наносит новый удар. На этот раз предлогом явилось обнаружение взрывного устройства около школы в одном из городов Израиля. И Арафат снова проявляет осторожность — палестинская артиллерия дает 100 залпов по пустому полю на территории Израиля. Жертв нет. Но Арафат как бы предупреждает: в следующий раз ответный удар будет нанесен по городам и поселениям.

Глава одиннадцатая Блицкриг Шарона

Все поменялось 3 июня 1982 года.

Около полуночи в Лондоне на израильского посла Шломо Аргова было совершено покушение. Он выходил из отеля «Дорчестер», где шел дипломатический прием, когда его обстреляли из автомата. Пуля поразила посла в голову. В завязавшейся перестрелке с охраной один из нападавших был ранен и английская полиция пришла к выводу, что покушение было совершено палестинцами.

На следующий день утром срочно заседало израильское правительство. Бегин медленно вошел в зал и произнес со значением:

— Нападение на израильского посла равнозначно нападению на государство Израиль. И мы ответим на это!

Начальник Генеральной службы безопасности, докладывая подробности покушения, уточнил, что оно было совершено людьми Абу-Нидаля из народного фронта освобождения Палестины — Главного командования (НФОП — ГК), который находится в жесткой оппозиции к Арафату. Но израильский премьер не хотел слушать:

— Абу-Нидаль, Абу-Шмидаль… Все они ООП. Мы должны ударить по ООП![55]

Начальник Генерального штаба Израиля генерал Рафаэль Эйтан тут же предложил нанести серию ударов с воздуха по палестинским лагерям в Бейруте. Если палестинцы ответят, немедленно последует «массированное возмездие». Какое — не уточнялось. Других предложений не было. Все согласились, хотя Бегин и военные должны были знать, не могли не знать, что руководство ООП приняло решение об обстреле израильских поселений в Галилее в случае нападения на позиции палестинцев в Ливане.

В 3 часа 15 минут пополудни 4 июня израильские самолеты нанесли удар по палестинским лагерям в Западном Бейруте. Два часа спустя палестинская артиллерия и «катюши» открыли ответный огонь по 29 израильским поселениям, включая города Кирьят-Шмона и Набатия. Рубикон был перейден — война началась.

На следующий день поздно вечером в резиденции Бегина в Иерусалиме снова собралось правительство. На этот раз оно приняло решение о вторжении в Ливан для уничтожения военной структуры ООП. План военной операции представил министр обороны Ариэль Шарон, он назывался «Мир в Галилее».

В израильской политике Шарон и по сей день личность неординарная. Немного располневший для военного — бывшего командира воздушно-десантной бригады, грубоватый, но с горящими глазами, он твердо придерживался правила: на каждую террористическую акцию палестинцев отвечать с еще большей жестокостью, так чтобы возмездие было неотвратимым.

По сути дела, на этом принципе и был построен весь план военной операции Израиля. Но в разгоревшийся вокруг него дискуссии обсуждались в основном два вопроса: как далеко продвинутся израильские войска в глубь Ливана и как долго будет продолжаться эта операция.

Ответы Шарона были уклончивы: войска продвинутся на незначительное расстояние от границы, а вся операция займет сутки. Конкретно упоминалась лишь дистанция в 40 километров, которая обеспечит прекращение обстрела Галилеи. Палестинцы именовались на заседании не иначе, как террористы, против которых и будут вестись военные действия. А Бегин заверил, что Сирия не собирается вмешиваться в этот конфликт, и израильские вооруженные силы не имеют намерения атаковать сирийские войска, если только они не нападут первыми.[56]

Однако Шарон имел куда более далеко идущий план, чем тот, что докладывался на заседании. Задуманный им «блицкриг» хорошо отражали карты Генерального штаба Израиля. На них две черные стрелы рассекали весь юг Ливана. Это были маршруты двух наступающих группировок израильских войск. Одна — вдоль побережья Средиземного моря по дороге на Тир, Сайду и далее на Бейрут. И вторая — через плато Набатия к шоссе Бейрут — Дамаск.

Этот план означал войну с Сирией. Вторая группировка обходила сирийские войска в Ливане с фланга и ставила Сирию перед выбором: воевать или уходить с позором из Ливана.

Операция «Мир в Галилее» началась в воскресенье утром 6 июня. И уже в первые часы обещанный 40-километровый рубеж не был выдержан — израильский десант высадился севернее Сайды.

Кто убил израильского посла?

В Москве, разумеется, не знали всех деталей плана Шарона и дискуссий в израильском правительстве. Но еще в субботу 5 июня по каналам КГБ условленным сигналом было передано сообщение: руководство Израиля приняло решение осуществить в ближайшие 2–3 дня широкомасштабное вторжение в Ливан. Тогда ему не придали значения — слишком много разноречивой, хотя и тревожной, информации поступало в те дни с Ближнего Востока.

Были выходные, но в МИДе, Минобороне и ЦК работали. Как раз в эти дни в Москву нагрянул с визитом Тарик Азиз — доверенный представитель Саддама Хусейна. Громыко от встречи с ним уклонился, ссылаясь на то, что ему нужно улетать в Нью-Йорк на специальную сессию Генеральной Ассамблеи ООН по разоружению. Устинов тоже наотрез отказался: мне с ним разговаривать не о чем. И переговоры с иракцем было поручено вести Б. Н. Пономареву и заместителю Председателя Совета Министров СССР И. В. Архипову.

Но и на этих переговорах, проходивших в особняке на улице Алексея Толстого, ситуация в Ливане не рассматривалась. Вопреки всем ожиданиям, на поставках оружия иракец не настаивал, а стал зондировать перспективы прекращения ирако-иранской войны и отвода иракских войск к границе. При этом поставил вопрос ребром:

— Учитывая Договор о дружбе и сотрудничестве между нашими странами, что будет делать Советский Союз, если Иран введет свои войска на территорию Ирака?

— Мы не пророки, — уклонился от ответа Пономарев.

Когда доложили об этой беседе новому секретарю ЦК КПСС Ю. В. Андропову, тот задумался.

— Получается странная картина, — сказал он. — Наши друзья на Ближнем Востоке рассматривают договоры о дружбе с ними как обязательство Советского Союза защищать их в любых ситуациях. Сначала такие претензии выдвинула Сирия, а теперь вот и Ирак. Впредь надо быть осторожней с такими договорами.

Прежде всего, следует разобраться, как обстоит дело у американцев с их подопечными, например с Израилем, который они объявили своим стратегическим партнером. Что это значит? Представим такую ситуацию. Израиль начал войну против Сирии и терпит сокрушительное поражение. Пошлют ли США свои войска для спасения Израиля? Прямых обязательств на этот счет они не брали. Поэтому ответ, скорее всего, «нет», если американцы почувствуют, что это поведет к прямому столкновению там с Советским Союзом. Нам надо проводить примерно ту же линию.

Вот на таком мрачном фоне небольшая группа мидовских ближневосточников во главе с Анатолием Филевым и Владимиром Гудевым сидела в выходные у себя на Смоленской и отслеживала ситуацию. А она свидетельствовала: на Ближнем Востоке начинается новая война, и поражение в ней потерпят советские друзья — ООП и Сирия.

В воскресенье вечером в МИД неожиданно нагрянул Громыко и вызвал заведующего отделом стран Ближнего Востока.[57] Он был не в настроении и неопределенность в