она на самом деле своими эмоциями могла слышать песнь драгоценных камней, окутавшую комнату.
Она сжала его руку.
— Я слышала твое пение, Вэн, — сказала она, улыбнувшись, с трепетом и удивлением в глазах, — Я слышала пение твоей души.
Но до того, как он успел ответить, она уснула обычным сном, ее грудная клетка поднималась и опускалась. Он прижал губы к пульсу, бьющемуся с необычайной силой на ее шее, и повторил единственные слова, которые казались наиболее подходящими, чтобы выразить благодарность его сердца:
— Спасибо! Спасибо!
Эрин витала в снах об алмазных ожерельях, гиганте, сверкающих рубинах и о дерущихся на мечах женщинах, одетых в кольчугу, которая больше походила на рыбью чешую. Она старалась убежать в иллюзию от того, что знал ее рассудок. Раскрытие собственных век потребовало больше сил, чем у нее было, и возникло такое чувство, что ее тело переехал грузовик. Она чувствовала боль даже в тех местах, которые не знала, что могут болеть.
Наконец, она заставила глаза открыться. Лицо Вэна заполнило ее видение, и сине-зеленый огонь вернулся в его темные глаза и запылал еще сильнее, чем она помнила. Но вместо того, чтобы поразить, это вызвало у нее вздох облегчения.
— Ты здесь, — прошептала она, пытаясь поднять к нему руки.
— Я не мог быть где-то еще, — сказал он небрежно, затем мягко приподнял ее и заключил в объятия, обняв так крепко, что ее больное тело запротестовало.
— Ай, мм, Вэн, не так сильно, хорошо? — сказала она, протягиваю руку, чтобы коснуться прядей его волос. Шелковистые темные волны скользнули меж пальцев, когда ее рука опускалась.
Он ослабил объятия, взял ее на руки и посадил себе на колени, гладя ее руки вниз и вверх.
— Ты жива, — произнес он, — Ты вернулась ко мне.
Она удивленно моргнула:
— Жива? Вернулась? Где я была?
— За дверью смерти, чтобы исцелить мою леди и нашего ребенка, — сказал новый голос.
Эрин повернула голову, внезапно осознав, что сидит на коленях у Вэна и они не одни. Ее лицо вспыхнуло, когда она увидела небольшую толпу, которая собралась в яркой, открытой комнате. Несколько женщин в нефритовых одеждах стояли вдоль стены, а группа мужчин, без сомнения воинов, сформировала полукруг позади пары, что находилась перед Вэном и Эрин.
Мужчина, который только что говорил, преклонил перед ней колено, крепко держа руку рыжеволосой женщины.
— Райли, — сказала Эрин, вспоминая, — Вы в порядке? Как ребенок?
Мужчина, стоящий на коленях, поднял на нее взгляд. Он был одет просто, но элегантно, в белую рубашку и черные брюки, и имел поразительное сходство с Вэном. Должно быть, это брат Вэна, Конлан. Но его глаза не имели синего света в центре. Вместо этого в них было больше боли, чем Эрин могла видеть. Боль и что-то еще.
Возможно, признательность.
— С нами все прекрасно, Эрин. Мы оба в порядке благодаря тебе. Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить тебя, — сказала Райли. Это была правда. Ее серая нездоровая бледность исчезла, и она просто светилась здоровьем.
— Что угодно, — произнес человек, который, как предполагала Эрин, был Конланом, — Все, что Вы пожелаете — долю королевской казны или земли, вплоть до титула здесь, в Атлантиде.
Воины, стоящие позади — среди которых Эрин узнала Алексиоса и Дэнала, но отсутствовал синеволосый, Джастис — как один, преклонили колени и опустили головы.
— Наши жизни принадлежат Вам, — выкрикнул Дэнал, и Эрин начала по-настоящему тревожиться.
— Отлично, дай мне встать, Вэн. Это унизительно — сидеть сейчас у тебя на коленях, — прошептала она, пытаясь слезть. Ее силы медленно восстанавливались, и у нее хватало энергии встать, она послала Вэну серьезный сердитый взгляд, чтобы заставить освободить ее.
Она встала на колени перед Конланом и Райли.
— Ладно, я не знаю ничего о королевском этикете, но мне кажется, что это я должна быть той, кто встает на колени, или кланяется, или делает реверансы, кроме того, я действительно не знаю, как делается реверанс, так что, пожалуйста, встаньте, — попросила она, — Это ужасно трудно для меня, и я понятия не имею, что произошло, и действительно ли это я помогла Райли, поэтому чувствую себя неловко.
Мужчина выпрямился, чтобы встать, взял ее руку и поднес к своему лицу.
— Я Конлан — Высокий принц Атлантиды, который скоро станет королем и правителем этих Семи островов. Я к вашим услугам за подарок исцеления, которым вы наградили мою семью, — заявил он, и полная искренность его голоса убила малейшее желание улыбнуться на его слова, которое возникло у Эрин. Не каждый день девушке что-то торжественно обещает Высокий принц.
Она вдруг вспомнила, что он не единственный принц в комнате, и бросила взгляд на Вэна. Ее щеки снова вспыхнули. Отлично. Дело усложняется.
Она послала осторожную улыбку Райли, которая держала руку на маленькой выпуклости на животе, словно защищая его.
— Я рада, что помогла. Не знаю точно, что я сделала, но рада, что помогла Вам и ребенку.
Райли двумя шагами преодолела расстояние между ними и сжала Эрин в теплом объятии:
— Спасибо, Эрин! У меня просто нет слов.
Когда ее голос затих, Райли отстранилась, но не сняла рук с плеч Эрин. Вместо этого она взглянула в глаза Эрин своим темно-синим взором. Никто не мог вызывать такое же головокружение и жар, кроме Вэна или Аларика, и Эрин ждала, осторожно, но без страха.
— Так много боли, — прошептала Райли, — Не было никого, кто обнял бы тебя или поддержал на протяжении долгих лет. Твоя семья, твоя мать… о, мне так жаль, Эрин…
Эрин отшатнулась от нее, шокированная тем, как Райли мимоходом прочитала ее самые мучительные воспоминания, словно обложку какого-то низкопробного бульварного журнала.
— Как Вы посмели? — сердито спросила она, — Вы можете быть членом королевской семьи Атлантиды, но это не дает Вам права копаться в моей голове!
Вэн обнял руками Эрин, и жар его тела за ее спиной принес ей некоторое успокоение, пока слова Райли не выстрелили в ее голове. «Не было никого, чтобы обнять тебя». Она напряглась и отстранилась от него.
Конлан начал говорить, но Райли накрыла его руку своей.
— Нет, она права. Я на самом деле сожалею, Эрин. Я являюсь никем в Атлантиде, пока я помолвлена с принцем, но… впрочем, это не важно, — она закусила губу, — Я та, кого Атлантийцы называют Анэша, что означает эмоциональный эмпат. Когда я дотрагиваюсь до кого-то, испытывающего такие сильные эмоции, лежащие прямо на поверхности, они ударом передаются мне. Плюс ко всему я не могу защититься от них, пока касаюсь тебя. Как бы то ни было, я, в самом деле, очень сожалею.
Как это было и с Конланом. Столько искренности ощущалось в ее голосе, что Эрин стало трудно оставаться рассерженной. Тем более она чувствовала себя настолько обессиленной, что засомневалась, как долго сможет находиться в вертикальном положении.
— Нет, все нормально, я думаю. Я не должна была огрызаться на Вас, это, наверное, вредно для ребенка — слышать громкие голоса, — сказала она, слабо улыбаясь.
Вэн засмеялся и снова обнял ее так, что она ощутила вибрации его смеха спиной.
— Если это правда, мы обязаны достать ему беруши, чтобы он смог вынести еще несколько месяцев в кругу этой команды, — сказал он.
Дэнал переместился, чтобы встать рядом с Райли, и заметил, усмехнувшись:
— Ты не упомянул про те кошмарные старые фильмы, которые смотрите вы с Райли, Вэн. Если ребенок появится на свет похожим на Бела Лугоши[9] или Винсента Прайса,[10] мы будем знать, кого обвинять.
Райли содрогнулась, но улыбнулась.
— Мой малыш определенно не будет похож на звезд старинных фильмов ужасов. Он будет похож
