Все дело в том, что божьи мельницы мелют слишком медленно. Нетерпение владеет нами. Хочется, чтобы все произошло завтра, в крайнем случае — послезавтра. А на серьезные изменения в человеческом обществе требуются века, в крайнем случае — многие десятилетия.
Почему же обязательно убивать? Что за кровожадность! У землян-прогрессоров существовало множество способов «вынуть человека» из исторического процесса, вовсе не убивая его. Например, похищать и переселять на какой-нибудь малообитаемый остров, подальше от центров политики, где варится история. Тоже, конечно, насилие над личностью, но — ничего необратимого.
По-моему, Вы не поняли ТББ. Это — совсем не «гимн прогрессорству», это — ему приговор. Мы изначально считали, что прогрессорство есть затея безнадежная, бессмысленная и нравственно опасная, а в дальнейшем только развивали и все более подробно иллюстрировали эту мысль. Трагедия прогрессора в том и состоит, что заниматься этим делом бессмысленно и опасно, а НЕ заниматься — невозможно: совесть не позволяет.
Вы поняли меня правильно. Я решительно против того, чтобы людей гнали куда-либо против их воли да еще железной рукой в придачу. Такого обращения заслуживают только преступники. И только по приговору суда.
Ну, и сколько информации (с помощью даже самого мощного спутника-шпиона) получает государство А по поводу быта, законов, социальных прибабахов и ментальных «тараканов» жителей государства Б, находящегося под наблюдением? Что оно, вообще, об этом государстве узнает? Да оно, сколько водка стоит, и то не узнает. Это вам не за танковыми колоннами наблюдать.
Ну и будет ваша «муха» летать, главным образом, по-над нужниками, извините за выражение. А робота-андроида еще надо придумать — такого, чтобы он от человека не отличался, а разведданные собирать умел не хуже человека.
Нет, с романом — не связаны. Роман был закончен в 63-м. А вот фильм по этому роману (который должен был снимать Алексей Герман) погорел именно из-за чешских событий. Сразу после вторжения тогдашний главный редактор «Ленфильма» (мадам Головань) заявила: «Все. Хватит. Я останавливаю этот сценарий раз и навсегда». Так оно и вышло.
Это вопрос! У поляков есть специальное обращение к смешанной компании: «паньство». В отличие от компании одних только панов — «Панове». Или, наоборот. Что делать в аналогичном случае благородным донам, я просто не знаю. Может быть — «доньё»? Или — «донство»?
Мы никогда не считали «Понедельник» программным произведением. Это был капустник, «развлекуха», «беззубое зубоскальство» (как сказали бы Ильф с Петровым). Да и популярность его не так уж велика: научники, студенты «естественных» вузов, вундеркинды из ФМШ — вот и весь его «ареал существования». Заметьте, что продолжение «Понедельника» («Сказка о Тройке») — повесть значительно более серьезная — не имеет и этой аудитории.
Народ любит развлекуху. По крайней мере, en masse (как сказал бы Амвросий Амбруазович).
Насчет закономерности, — не знаю. Не думаю, что таковая имеет место. Смеялись в процессе работы много, особенно пока писали первую и вторую часть. Материала оставалось, помнится, довольно много, но все — на отдельных листочках и клочках, все утрачено, ничего не осталось. Увы и ух.
Не знаю, о каком «специфическом месте» «Понедельника» идет речь. В те времена, когда эта повесть задумывалась, самого понятия «фэнтези» не существовало, но получилась у нас вещь промежуточная: фэнтези с элементами научной фантастики. Авторы хотели доказать, что фантастика может все — в том числе рассказывать о ведьмах и волшебниках, — и доказали это.
Никак. Мы задумали эту повесть еще году в 59-м, несколько лет собирали материалы и, наконец, в 62 -м начали писать. Биография нашего героя Саши Привалова немного похожа на биографию БН, но сходство, скорее, только самое общее. Так же, как НИИЧАВО отдаленно похож на Пулковскую обсерваторию, в которой БН несколько лет работал.
Конечно, с Сашей Приваловым. С меня он (в общем и целом) и писался.
Лет 28–30, наверное.
Хороший вопрос! Были, были странные интерпретации, но ничего сейчас в голову не приходит…
