(результатов) он сделал вывод, что фигура Юпитера асимметрична (неодинаково сплюснута у северного и южного полюсов), что и подтверждало одно из следствий его теории. Я проделал соответствующие измерения, и — увы — выводы Козырева не подтвердились. Насколько мне известно, вообще пи один из выводов Козырева не подтвердился, и теория его так и осталась красивой, но совершенно необоснованной гипотезой.
У меня об этой самой астрометрической практике сохранились самые теплые воспоминания: ясная сентябрьская ночь, любимая девушка рядом, хронометр-тринадцатибойщик, метод Цингера… Отрывочные, неясные, но явно милые воспоминания — абсолютно ничего общего с «великим кодированием».
Мне приходилось пользоваться этим методом, когда я (вместе с женой, лет 25 назад) исследовал большие статистические массивы галактик, обладающих сверхактивным ядром. Никаких особенных открытий сделать нам тогда не удалось, но метод я освоил.
Любовь к астрономии привил мне мой старший брат, который увлекался этой наукой, еще будучи школьником, — сам делал подзорные трубы и телескопы, наблюдал переменные звезды, рисовал Луну (и меня заставлял этим же заниматься). Вообще-то я хотел стать физиком и заниматься строением ядра, но на физфак меня не взяли, и пришлось идти на матмех, на отделение астрономии. Потом я около десяти лет работал в Пулковской обсерватории, занимался звездной динамикой, считал на счетно-аналитических машинах и одновременно писал с братом романы. До 1965 года. И лишь затем ушел на вольные хлеба. Два эти занятия (астрономия и писательство) мне не помогали, но и (почти) не мешали друг другу. И о тех временах я вспоминаю с большим удовольствием.
Астрономией — увы! — перестал заниматься (даже для собственного удовольствия) лет 10 назад. Не хватает ни времени, ни азарта. Ибо ясно уже, что ничего серьезного сделать не успеть, да и отстал я сильно от мирового уровня.
«Трудностей при выборе» не было у меня никогда. Времени хватало и на то, и на другое. Более того, переход от одной работы к другой шел во благо. Воистину: лучший отдых — перемена рода деятельности.
Насколько я помню, это был сплошной телячий восторг — песни, пляски, карнавалы и сатурналии. Наша компания в Пулкове сочинила целый фильм о спутнике — рисованный, с музыкой и стихами, записанными на лабораторный магнитофон МАГ-8 (кажется). Ночами работали, сгорая в пламени энтузиазма. Это было — счастье и ощущение прорыва в будущее.
В послесловии — ошибка. Я НЕ БЫЛ программистом. Я был инженером-эксплуатационником по счетно-вычислительным машинам. Программированием же я занялся много лет спустя, уже в новейшие времена, в начале 80-х, и программист я самопальный, типичный юзер-чайник и профессионалом- программистом никогда не работал — только для собственного удовольствия.
В это время я работал инженером-эксплуатационником по счетно-аналитическим машинам. Боюсь, сейчас мало кто даже слышал этот термин и совсем не способен представить себе эти гигантские (2500x1500x1500) гробы, с грохотом и лязгом исполняющие роль электрических арифмометров, причем один был специально для сложения-вычитания — табулятор, а другой — только для умножения — мультипляйер. Это было высокое наслаждение: учить табулятор умножать и делить!
Электронная же знакомая машина была у меня тогда только одна — «Минск-22», оперативная память что-то вроде 96 байт (именно БАЙТ, и никаких вам килобайтов), внешняя память — на магнитной ленте и т. д., не помню уже ничего. Помню только, что самое ужасное на ней было — это компиляция и сборка, из-за непрерывных сбоев магнитной ленты.
ЕС-1020 — тоже знакомая мне дама, но с ней я дела практически не имел — уволился вчистую.
Надо Вам признаться, большую часть своей жизни я провел именно «в социуме, где принято вне работы говорить преимущественно о работе». Мой социум — это Люди Понедельника, для которых самое интересное в жизни — их работа, а потому интереснее всего им говорить именно о ней, о любимой. Собственно, две темы превалировали во всех наших беседах: работа и устройство нашего мира. О бабах, водке и футболе мы, разумеется, тоже говорили, но значительно реже.
Я называю этих наших героев «людьми понедельника», имея в виду, что девиз их жизни: «Понедельник начинается в субботу». То есть, главное в их жизни — любимый, свободный, творческий труд.
Да, я провел один сезон в археологической экспедиции в Таджикистане, недалеко от Пенджикента. Это было в 1957 (кажется) году. Кроме того, один из моих близких друзей был профессиональным археологом и много рассказывал мне о своей работе. Приходилось мне работать и в экспедиции по поиску
