Митиё сказала:
– Американские горки придуманы для того, чтобы забывать о печали. Потому я с тобой сюда и пришла.
Она взяла Каору под руку, и они отправились на горки. Там она пыталась выкричать свою печаль вперемешку со страхом.
– Ты тоже покричи, – просила она его.
Переходя с аттракциона на аттракцион, Митиё жаждала острых ощущений. Она то клала голову ему на плечо, то прижималась грудью к его груди, будто пробовала нового любовника. Каору представлял
В маленькой кабинке чертова колеса Каору сказал, задыхаясь от соседства с Митиё – от ее баллистических ракет, маячивших в его поле зрения:
– Есть люди, которые сходят с ума от огромной груди, а есть такие, кто шантажирует ею. Эта грудь провоцирует на грех.
– А тебе чего хочется?
– Мне… Мне бы хотелось, чтобы эта грудь… помогала тебе в жизни, Митиё.
Неожиданно для самого себя он покраснел и стал заикаться, тут же превратившись в мишень для ее атак.
– Тоже мне отличник нашелся. Сам-то совсем о другом думаешь.
Каору смотрел на видневшиеся вдали кварталы столичных небоскребов, вновь раздумывая о своей роли. Он должен был заменить Мамору, стать любовником Митиё и отразить угрозы якудза.
– Мой брат считает: если я стану твоим любовником, то все будет хорошо.
– А ты сам что думаешь?
– Я думаю, что с якудза такие детские игры не пройдут.
– Тогда почему ты встречаешься со мной?
– Действительно, почему? Наверное, чтобы защитить твою грудь.
– Младший братец тоже без ума от больших сисек?
– Вовсе нет.
– Но, наверное, лучше большие, чем маленькие?
Что бы ни говорила Митиё, на самом деле она явно использовала свою гигантскую грудь в качестве оружия обольщения. Если бы он поддался, то четко выполнил бы наивный сценарий, разработанный Мамору.
– Можно потрогать твою полную печали грудь?
Каору пробормотал это еле слышно, а Митиё улыбнулась:
– Нравится, да? – и расстегнула третью и четвертую пуговицы блузки.
Каору робко протянул руку, и груди сами потянулись к нему. Каору нежно погладил их и погрузил пальцы в глубокую ложбинку между ними. И в то же мгновение влажноватые груди с едва заметными синими прожилками изловили пальцы Каору, будто росянка, не давая им выбраться.
– Поймала.
Митиё схватила Каору за руку вынудив его опуститься на колени. Наверняка Мамору наслаждался грудью Митиё именно в такой позе. Кусая губы и улыбаясь, Каору думал о том, что должен спросить ее о важном.
– Ты на самом деле хотела выйти замуж за моего брата?
– До совсем недавнего времени. Но теперь я больше никаких чувств к нему не испытываю.
– Что говорил глава группировки Ханада? Что он хочет сделать с Мамору Токивой?
– Да какая разница?
– А ты, Митиё, чего хочешь?
– Хочу уехать куда-нибудь подальше. С тобой, Каору.
– Хочешь? Оставив в покое якудза?
– Я, наверное, скоро полюблю тебя, Каору.
Каору тихонько вытащил пальцы, зажатые опасной грудью, которая пыталась засосать его, и уткнулся в нее носом. Митиё обняла голову Каору и прерывисто задышала.
– Каору, давай убежим вместе. Как-то надоело все.
У Каору было такое же настроение. Как только Митиё избавится от своих чувств к Мамору и встретит новый радостный день в объятиях другого, его задача будет выполнена. И если ничего больше не потребуется, он быстро отыграет свою роль. Надо только поскорее отвезти Митиё куда-нибудь, оставить в ее памяти воспоминания о короткой любви и убедить ее взять деньги как компенсацию за опухшую грудь и разрыв отношений.
Когда кабинка вновь коснулась земли, Каору застегнул пуговицы на блузке Митиё и сказал со вздохом:
– Мне нужно встретиться с главой группировки.
– Да забудь ты об этом. Пусть Мамору с ним разговаривает. Тебе не время там появляться.
– Может, и так, но брату нельзя общаться с якудза.
– И что теперь? Ты к ним придешь спокойненько, а они из тебя котлету сделают?
– Если сделают котлету, они у меня в руках. Тот, кто применяет силу, всегда проигрывает.
– Ну, чему ты радуешься?
У Каору был шанс на победу.
12.4
Как лучше всего появиться перед Киёмасой Ханадой? Каору обратился за советом к Ино. Ино сказал, что самое верное – прийти по рекомендации достойного человека. Но таким человеком в данном случае мог быть только Киси Ханада, а его Каору хотел приберечь на потом, как последний козырь.
– Тогда, – сказал Ино, – нужно взять с собой адвоката.
– Но если вовлечь в это дело адвоката, консультанта «Токива Сёдзи», то все станет известно директору компании.
В результате Каору принял самое безрассудное решение – он отправится в офис группировки Ханады один, как посланец Мамору.
Он пришел на пять минут раньше установленного времени к дому в районе Кабуки-тё на Синдзюку – адрес у него был – и решил подождать у входа, но тут навстречу ему вышел парень примерно одного с ним возраста и спросил:
– У тебя дело какое-то?
Каору назвал себя и сказал, что пришел встретиться с главным. Его проводили в приемную. У входа в комнату молча стояло несколько бугаев, Каору казалось, что они одним своим дыханием давят на него. Из дальней комнаты вышел крепкий дядька среднего возраста в пиджаке в гусиную лапку, все бугаи тут же поклонились ему, Каору тоже изобразил нечто подобное. Дядька, который, наверное, и был главарем, предложил Каору сесть. Он присел на диван и представился:
– Я младший брат Мамору Токивы, Токива Каору.
Дядька, протянув ему визитку сказал басом:
– Я Киёмаса Ханада, – и тут же перешел к делу: – Почему не пришел сам Мамору Токива?
Каору ответил решительно:
– Мой брат больше никак не связан с Митиё.
– Но совсем до недавних пор он с ней встречался, да?
– Да. Но сейчас не встречается.
– То есть поскорее решил от нее избавиться? – засмеялся главарь, а вслед за ним и его подчиненные.
Каору тоже посмеялся вместе со всеми, но главарь зыркнул на него: не тебе тут смеяться – и со вздохом сказал:
– Ты зачем сюда пришел?
– Я пришел попросить вас, чтобы вы не сообщали в средства массовой информации о связи моего брата с Митиё.
