сусликом, а Фогель в ипостаси волка сожрал его детенышей…
– Это вы…
– Это я по бреду, Вадим. Довожу мысль до абсурда. Мне позволительно, у меня после бандитского покушения, допустим, мозги повредило. Но ты меня понимаешь?
– Понимаю, Алексей Анисимович. Но делать-то что? Как искать ответ? И как искать Фогеля?
– Прежде ответь себе и мне на вопрос – зачем искать?
– А как же дальше работать? Я не смогу, Алексей Анисимович, меня будет ломать и доломает. Характер такой: меня же переиграли, как мальчика. И еще чуть не убили. И вас… А что касается Фогеля… Я вам честно признаюсь – жалко мне его. Вот черт его знает почему, но по-человечески жалко. Я еще никого из фигурантов ваших дел…
– Наших дел, Вадик, наших…
– …никого еще так не жалел, как этого чудака, рохлю эту старую.
– Да вы сентиментальны, мой романтический друг, – с доброй издевочкой промолвил Тополянский и добавил уже вполне серьезно: – Не зря я тебя выбрал, парень. Почувствовал в тебе что-то нормальное. Штука в том, что и мне этого «многоклеточного» типа жалко. Не верю я, что он совершил зло. И что-то есть в особой степени подлое и обидное, когда таких людей, совершенно беззащитных и посторонних по отношению к сильным мира сего, изничтожают безбоязненно и демонстративно.
– «Многоклеточным» вы его здорово назвали, – оценил Вадик. – Метафорично, я бы сказал.
Про себя он подумал, сколько миллионов таких людей передушили, постреляли или обездолили в России при большевиках и как удивительно, что сострадание к кому-то конкретному всегда несравнимо острее, чем к целым легионам жертв.
– Не исключаю, что он еще жив, – продолжил Тополянский. – Иначе зачем бы его столько мурыжить, тучи над ним нагонять? Взяли и держат взаперти, пытают потихоньку, может, что-нибудь выведать хотят. Хорошо бы не гестаповскими методами. Шанс найти его живым есть. Вытащить – маловероятно, но тоже не исключено. Правду бы узнать! Ищи людей, которые что-то могут вспомнить. Переговори еще раз с женой, с друзьями, найди сокурсников. И наконец, изучи биографию
Глава 6
Жираф охотится на суслика
«Указом Президента РФ от 23 января 2009 г. руководителем Федерального комитета правопорядка назначен Мудрик Федор Захарович.
Мудрик Ф.З. родился 22 марта 1964 года в г. Круглогорске Московской области в рабочей семье. Окончил Суворовское училище в Москве в 1981 году. Прошел путь от младшего офицера до полковника. Служил в рядах спецслужб. С 1997 по 2003 год работал за рубежом. С 2003 года – руководитель одного из подразделений внешней разведки РФ, заместитель руководителя Службы внешней разведки.
Женат, имеет дочь».
Вадик Мариничев откинулся в кресле и загрустил. Это все, что есть в Интернете о нем лично. Не считая, конечно, бесчисленных заметок с комментариями о новом назначении – в наших и зарубежных СМИ. Но, кроме оценок создания ФКП, одобрительных у нас и панических в инопрессе, и разного рода домыслов и догадок, основанных на других домыслах и догадках, – ничего. Почти ничего. Ни единого интервью. Ни одного репортажа о визите. С пару десятков сообщений типа «состоялась официальная встреча руководителя ФКП с руководством ФБР» (МВД Монголии, антитеррористического центра Италии и т. д.).
Стоп! Суворовское училище. Туда очень часто берут детей-сирот. Допустим, он лишился отца и матери или только одного из родителей. У матери могла оставаться девичья фамилия, но отец-то был Мудрик.
Искать в газетном архиве Государственной библиотеки? Это прорва времени, а шанс ничтожен. Он бы искал, но со службы его пока не уволили, висела уйма дел. Рвануть в Круглогорский архив – засветка стопроцентная. Да и можно подумать, до него не пытались. Стало быть, там пусто. Наверняка убрали из Круглогорского ЗАГСа и вообще изо всех архивов фамилию матери и Мудрика-отца. Вопрос – зачем? Ушел из семьи? Преступник? Разведчик? Предатель? Или сам Федор Захарович дал такую команду?
Стоп! А может, он и не Мудрик вовсе! И не Захарович, и не Федор? Ну, это уж слишком! Надо рискнуть в Круглогорске. Другого пути нет.
Он придумал, как и где искать. Это был вариант с двойной подстраховкой.
На следующее утро, доложив, что едет по одному из дел на окраину Москвы, Вадик отправился в недалекий, ныне уже немаленький подмосковный город. Он рассудил просто: в советское время в городах и крупных населенных пунктах существовала служба, в которой имелись списки всех граждан, прописанных в данной местности. Называлась она «Горсправка» или что-то в этом роде. Нынче все компьютеризировано – понятное дело. Но картотека могла сохраниться как архив или случайно – как анахронизм. И на нее по неведению могли не обратить внимания те, кто «стирал» прошлое Мудрика. Судя по прежним действиям, это на них не похоже. Но чем черт не шутит… Нужен был человек, работавший в советские годы в архиве горсовета, а ныне живой и на пенсии. Версия была наготове.
Такого старичка Вадим нашел через городскую библиотеку. Скучающей за стойкой девушке Наине с маслинными глазами и черными локонами до плеч Вадик, неотразимо улыбнувшись, представился Андреем из Санкт-Петербурга. Знает, что родной его дядька по фамилии Ребров Иван Сергеевич (с ходу придумал) в былые времена работал в этом городе каким-то советским начальником. Мама, сестра его, давно потеряла с ним связь. Перед смертью просила найти, повидаться, но ни адреса, ни телефона нет. Наина надолго погрузилась в лабиринты стеллажей и милостиво притащила старый справочник учреждений и организаций Круглогорска с фамилиями руководителей горкома партии, городского совета и прочих важных чиновников. Вадик быстро нашел нужные страницы. Отдел городских служб возглавлял некий Бандуров Игорь Савельевич. Замом у него был Дороднов Михаил Львович. Все! Если померли, надо придумывать что-то другое.
Вадик посетовал девушке Наине, что, мол, такая жалость, ничего не нашел. И попросил телефон справочного бюро. Получив его и одарив восточную красавицу поцелуем в ручку, Вадик из городского телефона-автомата сделал звонок. Услуга, как и следовало ожидать, оказалась платная, уличный автомат здесь «не канал». Узнав адрес, Вадик через десять минут подъехал к небольшому, весьма невзрачному зданию, где левое крыло, судя по стрелке на вывеске, занимала искомая контора.
Полная блондинка в окошке «Информационной службы Круглогорска» приняла деньги и через пять минут выдала адрес и телефон Дороднова Михаила Львовича. Бандурова, увы, в базе не оказалось. Велик был соблазн поинтересоваться, как и когда создавалась сама база, но Вадик сдержался. Это могло вызвать подозрения и лишние вопросы.
По дороге он самоиронично сформулировал для себя, что действует наподобие Остапа Бендера, искавшего в славном городке Старгороде у архивариуса Варфоломея Коробейникова ордера на заветный гарнитур Гамбса.
Дверь открыл юноша в рваных джинсах, распахнутой на груди ковбойке и шлепанцах на босу ногу. От юноши разило убийственной смесью, возможно, всех спиртосодержащих жидкостей, имевшихся в ассортименте славного города Круглогорска.
– Добрый день, мне бы Михаила Львовича повидать.
– Он тебе зачем? – с хамоватым вызовом поинтересовался парень, слегка покачиваясь.
Вадик начал плести про покойную матушку, дядю и моральный долг, но тотчас прочел в мутных глазах юноши, что ему все это по фене – лишь бы обломилось на бутылку. Вадик немедленно воплотил мечту в реальность. Парень сунул стольник в задний карман и провел его в пыльную комнату, где задернутые грязно-серые шторы создавали тоскливый полумрак. На диване лежал человек с высохшим, как у мумии, лицом. Он неподвижно разглядывал потолок, украшенный лоскутками свисающей штукатурки и бурыми разводами – неподражаемым орнаментом протечек в художественном исполнении соседей сверху.
– Говори громче, он глухой, – предупредил юноша и проорал уже для больного: – Дед, я в магазин, а это мужик хороший, кореш мой, ты ему помоги, ага! – и испарился.
Вадик представился и повторил легенду, стараясь говорить отчетливо и не тише хмельного внучка. Старик все так же возлежал, не шелохнувшись, словно и не замечал присутствия постороннего. Наконец,
