Избранник задумчиво слушал домашнюю самодеятельность, и вот ведь незадача, семья-то оказалась непьющей, не спишешь на белую горячку!
– Судите сами. Места наши тихие и укромные, от столиц далекие, а потому грибные и ягодные. Я с весны до осени в лес похаживаю, кругом себя поглядываю, да все примечаю, вот и нашел лаз под землю, вроде запертого бункера, устроил я рядом схрон и стал наблюдать. Вижу, изредка выползают из-под земли какие- то сумрачные личности вроде грибников, а то и в костюмах, при галстучках, а если приглядеться, то настоящие белые ящеры, даже с хвостами. Вот по вашему лицу видно, что вы сейчас думаете, – с мягким укором заметил Пупорезов. – Сбрендил ветеринар возле своих коров, и нет у вас никакого желания дальше меня слушать. А это потому, что «иньшие» в мозгах у людей своих «замков» понаставили, как только подходит человек к запретной теме, как сейчас же у него в мозгах трик-трак – колесико поворачивается, и песенка какая-нибудь смешная идет… или реклама начинает крутиться, вроде запиленной пластинки.
– Правительство посылало запрос по этим явлениям, – осторожно заметил Избранник. – И что вы думаете – ни одного реально подтвержденного случая. Все эти ваши летающие тарелочки – типичная паранойя. Сто лет назад обыватели бесов боялись, теперь – инопланетян из цивилизации Овна, вот и вся разница.
Избранник миролюбиво улыбнулся и энергично намазал булку желтым сливочным маслом, какого давненько уже не едал из-за боязни холестерина.
– Тогда ответьте мне – куда исчезают люди? – гнул свое Макар. – В одной только Индии пропадает без вести двести тысяч человек ежегодно! В России – сто тысяч гинут! Где они, как по-вашему? – Раззадорившись, Макар хлопнул кулаком о столешницу, так что задремавший было цыпленок подпрыгнул и заметался среди посуды.
озорно пропел старик, выпучив голубенькие глазенки.
– Жарь, дедка! – подбодрил его Макар. – Может быть, хоть так проймет!
– Да, насмешили, – Избранник вытер бисеринки пота, – пришельцы, значит, вас донимают… Драконы прохода не дают!
– Насчет пришельцев у меня уверенности нет, – не поймав иронии, ответил Пупорезов. – Возможно, что они тут коренные.
– С коренными сложнее, – заметил Избранник. – На них эмиграционные правила не распространяются, но обещаю разобраться и принять меры! – Он зевнул, прикрывая рот ладошкой.
Завтра, то есть уже сегодня, его ждали рыбачья зорька и заветное прикормленное местечко в тростниках на берегу Светеня.
Настенная кукушка со скрипом прокуковала полночь, и на веранде стало отчетливо тихо, только уныло звенели комары и цыпленок пробовал клевать из блюдца размокший сухарь.
– Да вот еще! – внезапно обрадовался Избранник. Вот ведь как бывает, самое главное едва не запамятовал! – Я ведь, собственно, за этим к вам и пришел. Скажите, Макар, что вы в приманку для карасей кладете? И ведь как хитро все придумано и рассчитано – просто рыбье помешательство какое-то!
– Приманка и впрямь безотказная, – оживился дед, – он туда сигаретной бумаги подсыпал. Это ведь только сказки, что у курящих не клюет, у нашей рыбы такой жор нападет, что только держись!
– Говорят, что сигаретную бумагу героином пропитывают, чтобы, так сказать, на крючок плотнее посадить, – добавил Макар. – Но иногда зло может и добру послужить. Используя этот наркотик, я решил организовать рыбью почту. Размочил сухари и толченых сигарет в них подсыпал. Эту кашу в печи подсушил, а после с глиной смешал и этим «тестом» обмазал пустую чекушку. Получилось что-то вроде плавучего «батискафа» с грузиком. Я ведь ваш график полгода изучал, опыты проводил с подводными течениями, ну думаю, если бутылку сразу забросить, караси не справятся. Две ночи назад до вашего прилета я ее на хлебном плотике с маленьким моторчиком с другого берега озера запустил, хлеб размок, бутылка с глиной на дно пошла и вас, в аккурат, дождалась.
– Стучат, – внезапно насторожился Избранник, – кто бы это…
– Может, Маруся? Хры-Хры… вернулась?
Макар заливисто всхрапнул и, вздрогнув всем телом, проснулся. В незанавешенные окна бил яркий солнечный свет, и как солнечные зайцы бегали по столу желтые пушистые цыплята. Изба ветеринара отличалась от прочих тем, что в ней был сооружен инкубатор, откуда появлялась на свет куриная беспризорщина. На столе стояла початая бутыль «Президентской» и дымили еще теплые оладьи. На печи мерно посапывал дед. Макар удивился: приснилось ему, что ли, это ночное свидание без галстуков?
Он вскочил и с удивлением осмотрел себя, даже спал он в эту ночь почему-то одетый. Поправив треники, он мельком заглянул в рябое облупленное зеркало, покрытое мушиной сыпью, взъерошил рыжую шевелюру, потрогал кудрявые, немного запавшие щеки и крикнул:
– Входите, не заперто!
На пороге стоял высокий, может быть даже слишком высокий, милиционер.
– Здравствуйте, я ваш новый участковый, – произнес он немного в нос, точно подул в гнусавую дудочку.
Макар рассеянно взглянул в новехонькое удостоверение – четкие каллиграфические буквы не складывались в слова, а фиолетовые штемпели расплывались перед глазами. Запомнилась только странная фамилия новенького – Цмок.
– А старого-то куда дели? – машинально спросил Пупорезов.
– Съели. – Милиционер обнажил мелкие, но с выдающимися резцами зубы.
То ли от сизо-голубой рубашки, то ли от плохого пищеварения его лицо казалось зеленовато-серым, каким-то мертвецким.
– Завтракаете? – приветливо поинтересовался он у Макара, оглядывая веранду, стол с початой литровкой, с пушистыми цыплятами и блюдечком оладий.
Закончив осмотр, участковый раскрыл портфель и вынул оттуда пустую бутылку с остатками глины и пластиковую папку с подмокшей запиской. На Макара повеяло болотной сыростью и неотвратимой тяжестью вещественного доказательства.
– Как же вы это так, Макар Васильевич? – мягко укорил он оробевшего ветеринара. – Депеши всякие посылаете первым лицам страны? Хорошо, что у нас нынче демократия, в прежние времена вас за подобную самодеятельность, знаете, куда упекли бы!
Макар знал.
– Ну да ладно, учитывая вашу отменную характеристику и отзывы соседей, на первый раз мы вас прощаем.
– Кто это мы? – спросил Макар, разглядывая странные эмблемы на пуговицах участкового, где вместо привычного герба с орлиными клювами извивались две змеиные головы, как на кадуцее античного бога Меркурия.
– Мы – представители местной власти.
Макар некоторое время тупо смотрел на латунных гадов, пытаясь совместить образ местной власти с двуглавым пресмыкающимся.
– Вот ведь как оно повернулось, – неопределенно промямлил он.
Тем временем участковый умильно оглядел стол.
– Угощайтесь, – пробормотал Макар, подвигая блюдечко с оладьями. – Вот джем земляничный летошнего сбора, сестрица варила.
Лицо участкового заметно потеплело.
– С удовольствием, я сегодня не завтракал, – признался он, осторожно присаживаясь к столу, точно боялся помять китель.
Дело, кажется, шло на поправку. Радуясь переменам в голосе участкового, Макар торопливо нарезал чернушки, открыл банку частика в томате и неуверенно, точно к уснувшей гадюке, потянулся к бутылке «Президентской». Но Цмок опередил его: плотоядно ухмыляясь, он схватил со стола резвого цыпленка с едва проклюнувшимися перьями на крылышках и проглотил…
Макар остолбенел.
