Съешь одну ягоду, и сразу полегчает.
Но Макар забвения не искал. Он продолжал сочинять актуальные частушки.
Со своими сомнениями и несвоевременными наблюдениями Макар решился-таки пойти к участковому. Тот терпеливо выслушал и пообещал разобраться, и так зловеще это у него прозвучало, что Макар ушел, забыв кепку на лавочке, и долго потом все ждал чего-то, но обошлось…
Всего этого Избранник, конечно, не знал, когда на свой страх и риск, позванивая спицами, ехал по вечернему городку, имея в голове лишь смутно нацарапанный адрес и надежду на то, что «все будет хорошо». В обязанности любого правителя входит непосредственное общение с народом, бывало, что и халифы в рваных халатах дервишей и короли в костюмах зажиточных крестьян посещали харчевни и сельские праздники, чтобы узнать, чем дышат их подданные.
Ночь была светлая и соблазнительно теплая, должно быть, поэтому в центре Чертухинска еще продолжались народные гуляния. Светились двери ночных магазинов, горланили подвыпившие аборигены, а у запертых церковных врат рыжебородый нищий предсказывал скорый потоп и подорожание спичек. Обогнув главную площадь с пустыми рыночными стойлами, Избранник свернул на сонную улочку. Трехэтажный деловой центр городка быстро сменился старинным деревянным посадом. В густых зарослях повизгивала расстроенная гармонь:
Улица Ивана Чертухайло щетинилась покосившимися «вдовьими заборами», но была довольно хорошо освещена. Коровий доктор жил в маленьком домике с застекленной верандой. Калитка оказалась заперта изнутри. Поискав звонок, Избранник неуверенно двинулся вдоль забора и нашел прореху в штакетнике. Протаскивая сквозь дыру велосипед, он оцарапал ладонь о ржавый гвоздь. Путаясь в колючках и увязая по щиколотку в мягких, влажных грядках, он подошел к веранде вплотную и некоторое время наблюдал частную жизнь аборигенов через тусклые, засиженные мухами окошки. Сквозь «плетенку» оранжево светилась керосиновая лампа. Крупные ночные бабочки обреченно липли к стеклу. На столе, покрытом цветастой клеенкой, парил самовар. Среди блюдечек с вареньем и ломтей нарезанного хлеба ходил маленький солнечный цыпленок, похожий на пушистый теннисный шарик. Избранник никогда не видел живого цыпленка и очень удивился. Рослая дородная женщина в широком сарафане на голое тело изредка выходила из-за пестрой занавески и, поправив что-то на столе, вновь уходила в темноту. За столом пил чай молодой золотисто-веснушчатый мужик, и по неуловимым приметам Избранник понял, что это и есть его корреспондент. Ничего болезненного, нервного, сомнамбулического не было в его мужественном и надежном облике, и это открытие невольно обрадовало Избранника. Его еще сильнее потянуло к уютному огоньку и горячему самовару, и, не медля ни минуты, он решительно стукнул в застекленную дверь:
– Здравствуйте, вы Макар Пупорезов?
Пупорезов вскочил, торопливо отер ладонь о спортивные брюки и протянул ее Избраннику, но тот сейчас же спрятал ладошку за спину.
– Скажите, у вас водка есть? – строго спросил он у Пупорезова.
– Я не пьющий, – упавшим голосом ответил Пупорезов. – Но если вам надо, я к соседям схожу.
– Да я не в том смысле. – Избранник показал окровавленную ладонь. – У вас в заборе гвоздь торчит.
– Так давайте перекисью прижгу, я же ветеринар!
– Не надо, на йод и перекись у меня аллергия… – признался ночной гость.
Из-за занавески выглянула миловидная великанша, чертами лица и крупной статью похожая на Пупорезова.
– Познакомьтесь, сестра моя, Маруся… – застенчиво улыбнулся Пупорезов.
– Ну-ка, Маруся, шасть к Погорелихе! Пузырь «Президентской» у нее возьми, – скомандовал с печи бодрый стариковский голос.
– Вы… это… не говорите никому, что я у вас, – попросил Избранник.
– Да вы не бойтесь, она никому не скажет. Дурочка она у меня. – Пупорезов ласково погладил сестру по косам, уложенным на висках забавными «колбасками». – Дайте-ка взгляну на вашу руку.
Он бережно взял ладошку Избранника и вгляделся в хитросплетения линий. Избранник заерзал – эти извилистые лабиринты тоже попадали в разряд государственных тайн, ибо, в отличие от лукавых характеристик и тестов, говорили правду.
– Рана неглубокая… – констатировал ветеринар.
– Да вы за угол зайдите и попрыскайте, мы на фронте так лечились, – посоветовал запечный старичок.
– Не могу, я этой рукой государственные бумаги подписываю, – с невольным сожалением признался Избранник.
– Так все одно: вот и подписайте, – настаивал дед.
– Нет, я лучше водкой. Водку-то у вас достать можно?
– А то как же! Это же наипервейшей необходимости продукт! К нам тут намедни Ильич заходил, очень он за сухой закон ратовал, все какого-то Иудушку поминал: мол Иудовым снадобьем народ травят, – заливался словоохотливый дед.
– Это он про Троцкого, – уточнил Макар. – Он всех своих идейных противников Иудушками величает.
– Это какой Ильич? – насторожился Президент.
– Тот самый, – со вздохом ответил Макар.
– Да вы не смущайтесь насчет его личности, – утешил запечный дед. – Самый он что ни на есть настоящий Ленин!
– И где же он теперь, этот ваш Ильич?
– Известно где: на озере, – охотно пояснил дед. – Шалашик себе построил, сеном покрыл, загорает, купается, рыбку помаленьку тягает… Маруся его хлебцем снабжает по мере необходимости. Места-то наши- то слыхали, как называются? Северная Швейцария… То-то!
– Значит, Ленин у вас вроде как в Цюрихе? – пошутил Избранник, кроме прочих званий он был еще и доктором исторических наук и хорошо знал ленинскую биографию.
– Так и есть.
Дед свесил с печи босые ноги и перенацелил их в валенки, стоявшие на печном полке, обулся и подсел к столу. В избе словно солнышко взошло. Тусклое золото лучилась сквозь его седину, как зимнее солнце сквозь морозный лес. Борода у деда была ярко-золотистой, цвета поделочной соломки, и отменно густая.
– Что-то рыжих у вас многовато? – заметил Избранник. – Может быть, в почве железа много?
– Почвы у нас бедные, – степенно ответил дед. – Ни железа, ни золота нет! А старики говорят, лет сто назад в нашей Скотопригоньевской слободе жил рыжий поп-расстрига; пока народ смекнул в чем тут дело, он полслободы в свой цвет перекрасил, так что все рыжие теперь вроде как родня. Плесни-ка гостю чайку, Макарушка.
Президент аккуратно размочил в чае сухарик и прикусил его, припоминая щекотливую цель своего визита.
– Ну, рассказывайте, что за странности у вас тут завелись? – степенно спросил он у Макара.
В избе повисло тягостное молчание, было видно, что ветеринар не знает, с чего начать. На помощь ему пришел находчивый дедок, он снял со стены облупившуюся от старости балалайку и затренькал:
– Ну-ну, – нахмурился Избранник.
– Странности и вправду есть, – смиренно начал Макар. – Помните былину про Добрыню и Змея? Тот былинный звероящер людей воровал и прятал в подземельях. Я раньше думал, что это сказки, а теперь вижу, что это самый что ни на есть реальный факт!
подтвердил дед.
