сосредоточиться на собственных делах, а не на делах пассажиров, и если из-за необходимости быстро маневрировать их немножко потрясет — что ж, тем хуже для них. Нансия гордилась тем, что само приземление у нее выходило мягким, словно прикосновение падающего перышка к почве. По крайней мере, на Бахати и Шемали все прошло именно так. Но, достигнув Ангалии, Нансия не сумела воспротивиться внутреннему побуждению задать Блэйзу хорошую встряску на спуске. К тому времени, как корабль буквально брякнулся на гору с плоской вершиной, выполнявшую роль посадочной площадки на Ангалии, Блэйз был бледен и весь в поту.
— В этом, — сказал он, собирая свой багаж, — не было никакой необходимости.
Нансия сохраняла ледяное — в полном смысле слова — молчание. На каждый момент задержки Блэйза на борту она понижала температуру во внутренних помещениях на несколько градусов.
— Ты могла бы, по крайней мере, прислать робота помочь мне со всем этим барахлом, — пожаловался Блэйз, хватая синими от холода пальцами коробку с книгокристаллами. — Знаешь ли, ты мне не мать, — заявил он, нажимая кнопку лифта. — Никто тебя не просил выносить суждения по поводу моих моральных воззрений. Точно так же, как никто не спрашивал меня, хочу ли я жить в этой проклятой дыре.
Нансия накренила пол шлюза так, что аккуратно составленные Блэйзом коробки с припасами вывалились наружу, как только сам молодой человек ступил на почву Ангалии.
— Я знаю, что ты думаешь! — кричал он, окутанный облаком красной пыли. — Но ты во мне ошибаешься! Вы все ошибаетесь! Я вам докажу!
Нансия была рада, что в ее задачу не входило забирать отсюда предыдущего чиновника ПТП, того, на смену которому прислали Блэйза. Очевидно, не будучи представителем Высших Семей, этот чиновник намеревался подождать рейсового транспорта ПТП, а не воспользоваться услугами корабля Курьерской Службы. Нансия подумала, что для него это, наверное, тяжело, но ее лично вполне устраивает. Она намерена проследовать прямиком на Вегу-3.3, забрать застрявшего там пилота и вернуться на Центральный за настоящим заданием — и «телом» по ее собственному выбору. Слава богу, она больше не будет заменять беспилотник только ради того, чтобы богатые и сильные могли чувствовать себя в безопасности!
Свою ошибку она обнаружила только на полдороге от Ньота йа Джаха до Веги-3.
— Что ты имеешь в виду под «еще одним небольшим поручением»? — заорала она на беднягу Симеона.
— Потише, — пришел негромкий ответ-напоминание. — Это не моя идея, и вовсе незачем так кричать. И вообще какая разница, ты же все равно летишь на Вегу-3.
— Я направляюсь на Вегу-3.3, а не 4.2, — указала Нансия, и это напомнило ей еще об одном поводе для огорчения. — И почему эти люди не могут дать своим солнцам и планетам нормальные названия? Эта нумерация в системе Веги заставляет меня чувствовать себя машиной.
— Они крепко верят в эффективность, — сообщил Симеон. — И в логику. Ты поймешь, что я имею в виду, когда будешь работать в паре с Калебом.
— Хм-м. Ты хочешь сказать, когда я буду перевозить этого человека — это все, на что я согласилась. Эффективность! — проворчала Нансия. — Это новое слово в неправильном использовании Курьерской Службы. Лететь в совершенно другую планетную систему и делать дополнительную остановку, чтобы подобрать этого губернатора Трикстоппла и его семью, не говоря уже о том, чтобы кормить их всю дорогу до Центрального. Тратится время, топливо и корабельные запасы. Мое топливо принадлежит Курьерской Службе, равно как и мое время!
— А как насчет твоей души? — поинтересовался Симеон, включив луч на нормальную интенсивность. — А, неважно. Я все время забываю, что ты новичок, Икс-Эн. Подожди, пока попрыгаешь по подпространствам несколько сотен лет. Тогда начнешь понимать, что правила могут варьироваться в соответствии с людскими потребностями.
— Ты хочешь сказать — с потребностями мягкотелых, — гордо поправила его Нансия. — Я никогда в жизни не просила сделать для меня исключение или оказать милость, и не собираюсь начинать сейчас.
Ответный импульс Симеона — диссонирующие волны и сталкивающиеся цвета — был электронным эквивалентом чрезвычайно грубого слова.
— Я понимаю, почему психологи сочли, что из тебя и Калеба получится превосходный тандем, — произнес Симеон. К сожалению, на этой реплике он отключил передачу, оставив Нансию недоумевать на протяжении всего времени полета до Веги-3-3. Так почему же психологи сочли уместным дать ей в пару «тело», чьим основным достижением до сих пор была потеря его первого напарника? Неужели что-то было не так в ее деле, какая-то нестабильность, из-за которой ей и назначили такого некомпетентного пилота? Наверняка в ином случае этот мягкотелый Калеб остатки своих дней на Курьерской Службе провел бы, выполняя межпланетные прыжки и мелкие задания — вроде этого приказа забрать губернатора Трикстоппла. А Психологический Центр хочет повесить его на нее — вместе с его запятнанным досье! Это было нечестно. Нансия обижалась на это всю дорогу до Веги-3.3.
Первый взгляд на Калеба отнюдь не развеял ее сомнения в уместности этого назначения. В записях Курьерской Службы говорилось, что ему всего двадцать восемь лет — молод для мягкотелого, — однако шел он медленно и осторожно, словно усталый старик. Форма Службы смотрелась на нем так, словно была сшита для человека более крупного телосложения. Китель неопрятно висел на широких, но при этом костлявых плечах, брюки собирались в складки на голенях. «Тощий коротышка с кислой рожей, — мысленно вынесла резюме Нансия, пока Калеб поднимался по лестнице. — И почему бы ему не воспользоваться лифтом, если он настолько потерял форму, что не может одолеть один-единственный лестничный пролет?»
Обращенное к ней приветствие было вполне вежливым, но при этом безэмоциональным. Нансия ответила в том же тоне. Они равнодушно производили все положенные по уставу Службы формальности, пока Нансия не вывела на экран приказ, пришедший с базы Вега. И тут Калеб вышел из себя.
— Делать крюк, чтобы взять на борт этого толстозадого чинушу и его семейство? Это работа не для Курьерской Службы! Почему бы Трикстопплу не подождать вместе со всеми следующего рейсового пассажирского корабля?
Нансия пустила грязно-коричневую рябь поперек экрана, на который был выведен пресловутый приказ.
— Никто мне ничего не объясняет, — ответила она вслух для удобства Калеба. — Остановись здесь, лети туда, доставь этих ребят в систему Ньота, забери застрявшего пилота с Веги-3.3, подбери губернатора на 4.2 и отвези его обратно на Центральный. Я не знаю, почему он затребовал специальный рейс, — он ведь даже не принадлежит к Высшим Семьям.
— Нет, но он работал на это подпространство в течение долгого времени, — ответил ей Калеб. — И, возможно, сделал больше, чем полдюжины пустоголовых аристократишек с двуствольными именами.
— Мы не все пустоголовые, — возразила Нансия. — Ты, наверное, не потрудился внимательно прочесть свои бумаги? — Она высветила на экране прямо перед ним свое полное имя.
— Ну что ж, ты ничего не могла поделать с фактом своего рождения, — равнодушно произнес Калеб, — и я полагаю, что обучение в Лабораторной школе способно многое исправить. Ты готова к отбытию? Мы не можем тратить время на болтовню, если хотим уложить эту дополнительную остановку в рамки расписания.
«После того как мы доберемся до Центрального, я дам ему десять минут на то, чтобы убраться вместе с багажом и освободить место для „тела“ с нормальными манерами», — поклялась себе Нансия, включая двигатели и выполняя куда более резкий и быстрый старт, чем когда бы то ни было ранее позволила бы себе с мягкотелым пассажиром на борту. «Нет, это слишком щедро. Пять минут».
Она ощутила некоторое сожаление, когда взглянула через сенсоры в каюту Калеба после старта и увидела, как тот пытается сесть прямо. Вид у него был бледный и измотанный. Однако ей было не настолько жалко его, чтобы изменить свое изначальное отношение к такому вот «назначению» ей пилота.
— Еще до отбытия нам следует обговорить одну вещь, — без предисловий сообщила Нансия.
— Да? — Калеб даже не потрудился повернуть голову и взглянуть на динамик. Конечно, он был опытным — пусть даже некомпетентным — пилотом и знал, что она может услышать его слова, в какую бы сторону они ни были сказаны. И все же Нансия ощутила смутное раздражение — как будто он не обращал на нее внимания, даже если и отвечал на ее слова.
— Транспортировка тебя обратно на Центральные Миры — мое официальное задание, и я не могу от него отказаться. Но я не хочу, чтобы ты расценивал это как формальное согласие принять тебя в качестве
