Им оказался мужчина лет сорока, среднего роста, одетый с определенной изысканностью.
— Месье Ардуэн, чертежник.
Второй выглядел повыше Гийо, был более худым и на несколько лет моложе своего приятеля и, как вскоре убедился Мегрэ, заикался.
— Садитесь, господа. Как мне доложили, один из вас является владельцем «пежо» красного цвета.
Не без некоторой гордости руку поднял Жан Гийо.
— Это моя машина, — подтвердил он. — Купил её в начале зимы.
— Где вы живете, месье Гийо?
— Улица Тюренн, недалеко от бульвара Тампль.
— Ваша профессия?
— Агент по страхованию.
Было видно, что его несколько впечатляло то, что он оказался в одном из кабинетов здания Уголовной полиции и что с ним беседует главный комиссар, но при этом они в коей мере не выглядел испуганным. Более того, он даже с любопытством зыркал глазами во все стороны, как если бы собирался впоследствии рассказать друзьям об этом встрече со всеми деталями.
— А вы, месье Ардуэн?
— Я жи… живу в т… т… том же д… д… доме.
— Этажом повыше, — помог ему Гийо.
— Вы женаты?
— Хо… хо… холост.
— А у меня жена и двое детей, девочка и мальчик, — выпалил, не дожидаясь вопроса, Гийо.
Лапуэнт, стоявший у двери, чему-то слегка улыбался. Оба посетителя, каждый на своем стуле и со шляпами на коленях, казались хорошо спевшимся дуэтом.
— Вы друзья?
Они ответили хором и настолько одновременно, насколько это позволяло сделать заикание Ардуэна.
— Очень близкие.
— Знаете ли вы Франсуа Келлера?
Они с удивлением переглянулись, словно впервые в жизни услышали эту фамилию. Чертежник спросил:
— К… к… кто это?
— Долгое время работал врачом в Мюлузе.
— Никогда там не был, — заверил Гийо. — А что, он утверждает, что знает меня?
— Чем вы занимались в понедельник вечером?
— Как я уже заявил вашему инспектору, я даже не подозревал, что это запрещено…
— Расскажите подробно, что вы делали?
— Когда я вернулся домой к восьми часам из поездки в западные пригороды Парижа, жена отвела меня в уголок, чтобы не слышали дети, и сообщила мне о Несторе…
— Кто он такой?
— Наша собака. Огромный датский дог. Ему было уже двенадцать лет, и он очень ласково вел себя в отношении наших ребятишек, которых он, так сказать, знал с пеленок. Когда они были совсем маленькими, он ложился у их кроваток, и даже я еле осмеливался к ним подходить.
— Итак, ваша жена сообщила, что…
— Не знаю, держали ли вы когда-нибудь у себя датского дога. Вообще-то они живут, уж не знаю почему, меньше, чем собаки других пород. А в последнее время ещё и страдают чуть ли не всеми человеческими недугами. Вот уже несколько недель, как Нестора почти полностью парализовало, и я предложил отвезти его к ветеринару, чтобы усыпить. Но жена воспротивилась. Когда я в тот день вернулся к себе вечером, то узнал, что Нестор впал в агонию, и супруга, чтобы не травмировать детей этой жуткой сценой, попросила нашего друга Люсьена помочь перенести собаку к нему в квартиру.
Мегрэ взглянул на Лапуэнта, тот ему подмигнул.
— Я сейчас же поднялся к Ардуэну с целью выяснить, в каком состоянии находился дог. Бедный Нестор уже отдавал концы. Тогда я позвонил нашему ветеринару, но мне ответили, что он в театре и вернется не ранее полуночи. Мы прождали более двух часов, наблюдая, как он, бедняга, мучился. Я сел на пол, а он положил голову мне на колени. Его тело сотрясали конвульсии…
Ардуэн согласно кивал головой, потом попытался вставить реплику.
— Он… он…
— Он умер в десять тридцать, — перебил его страховщик. — Я пошел к себе и известил жену. Сам остался в квартире, где дети уже спали, а она пошла попрощаться с Нестором… Слегка перекусил, так как не ужинал в тот вечер. Признаюсь, глотнул пару рюмок коньяка, чтобы взбодриться, а когда супруга вернулась, отнес бутылку Ардуэну, на которого эта смерть произвела столь же тягостное впечатление, как и на меня.
В целом, маленькая драма рядом с другой.
— Вот тогда-то мы и задумались, что делать с трупом собаки. Я слышал, что для них устроили специальное кладбище, но, как я полагаю, это стоит немалых денег, и к тому же я не могу себе позволить потерять целый рабочий день, чтобы заниматься этим вопросом. А у жены тоже нет времени…
— Короче, — потребовал Мегрэ.
— Одним словом…
Гийо запнулся, потеряв нить своих мыслей.
— Мы… мы… мы…
— Нам не хотелось в то же время бросать Нестора где-то на пустыре. Вы представляете себе размеры датского дога? А раскинувшись на полу в столовой Ардуэна, он казался ещё более громадным и внушительным. Коротко говоря…
Он был доволен, что вернулся к тому месту своего рассказа, когда его прервали.
— В нескольких словах… Мы решили утопить его в Сене. Я опять пошел к себе и отыскал мешок из- под картошки. Но он оказался недостаточно большим, так что лапы Нестора торчали наружу. Мы с большим трудом спустили груз по лестнице и разместили его в багажнике машины.
— Во сколько?
— В одиннадцать часов десять минут.
— Откуда вы узнали столь точно время?
— Потому что консьержка ещё не спала. Она видел, как мы тащили мешок, и поинтересовалась, что произошло. Я ей объяснил. Дверь дворницкой была приоткрыта, и я машинально взглянул на настенные часы, они и показывали десять минут двенадцатого.
— Вы сказали, что собрались бросить пса в реку, так? Вы сразу же отправились к мосту Селестэн?
— Он ближе остальных к нашему дому.
— Вам потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться туда. Надеюсь, вы не останавливались по дороге?
— Нет, когда ехали туда… Причем самым коротким маршрутом. Понадобилось, наверное, минут пять. Я ещё колебался, стоит ли спускаться на машине по пандусу прямо к Сене. Поскольку никого поблизости не было видно, я рискнул…
— То есть, ещё не было и половины двенадцатого?
— Ручаюсь, нет. Вы сами увидите… Мы взяли мешок с собакой и кинули его в воду.
— Так никого и не заметили при этом?
— Никого.
— А стояла ли там поблизости баржа?
— Верно, была. Мы даже углядели проблески света внутри.
— Но самого речника не видели?
— Нет.
— И вы не ходили к мосту Мари?
