лишь в воображении чиновников морского министерства. Тем не менее он был включен в состав броненосцев, обусловив, таким образом, формирование двух отрядов: первый Броненосный отряд, состоявший из четырех новейших кораблей-близнецов «Князь Суворов», «Император Александр III», «Бородино» и «Орел»; и второй броненосный отряд — более слабое, разношерстное собрание, включающее «Ослябю», «Сисоя Великого», «Наварина» и «Адмирала Нахимова».
В наличии оказалось семь крейсеров: новехонькая «Аврора» и старый «Дмитрий Донской», готовые уже для службы на Востоке, «Светлана» и «Жемчуг» и «Алмаз». Последний, впрочем, был не более чем яхтой, по странному капризу судьбы одетой в броню и несущей несколько легких пушек. Рожественский никогда не называл его крейсером, равно как никогда не называл он «Нахимова» броненосцем. (Обыкновенно адмирал адресовал свои приказы: «Всем броненосцам и «Нахимову» или «Всем крейсерам и «Алмазу».) В дополнение к вышеназванным были почти законченные «Олег» и «Изумруд».
Восемь эсминцев и полдюжины транспортов были в наличии. Пароходы Добровольческого флота были оснащены орудийными установками. Была между ними и «Камчатка» — плавучая мастерская, задачей которой было устранение аварий и поломок кораблей эскадры во время похода. Укомплектована она была в значительной части вольнонаемными, подписавшими специальный трудовой контракт.
Физическое состояние этих судов было совсем не так плохо, как об этом писалось позднее различными авторами. Главная проблема заключалась в том, что испытания вновь построенных кораблей проводились в большой спешке, и некоторые из них отплывали на Дальний Восток, так и не устранив всех дефектов. Так, машины на «Бородино» нуждались в значительных переделках, для которых не было времени, а крейсер «Олег» ушел в плавание с дефектным цилиндром. Но хуже всех подготовленным был, наверное, броненосец «Орел», из-за поспешных доделок которого 2-я эскадра вынуждена была задержать свой отход. Вот как один офицер-механик описал тогдашний «Орел»: «Броненосец «Орел» все еще не готов, и мы должны ожидать его. Кажется, ему грозят какие-то переделки. Весной у него были вытащены заглушки, и он затонул. На сей раз он совсем уже был готов к испытанию машин, но вдруг заметили (и очень кстати !), что подшипники гребного вала покрыты наждачной крошкой и медными опилками... (это, видимо, для того, чтобы поплавить вкладыши и задрать вал). Сейчас они перебирают подшипники».
Старший механик после обнаружения опилок был cнят с «Орла» за недостаток бдительности. Тридцать лет спустя было установлено, что он вступил в сговор с другими механиками, чтобы таким актом саботажа задержать отход судна и тем самым избежать посылки на Восток.
Пока шла подготовка кораблей в России, русское правительство предпринимало усилия для закупки кораблей в Южной Америке. Враждебность между Аргентиной и Чили прекратилась, когда они согласились уладить свои территориальные споры, а это означало, что обе стороны имели на службе или в заказе новые боевые корабли, которые им стали больше не нужны. Два из них приобрела Япония («Касуга» и «Нисшин»). Два линкора были куплены британским ВМФ (куплены, видимо, лишь для того, чтобы они не достались России. На самом деле очень трудно было привести их в соответствие с другими линкорами Королевского флота).
Хотя с самого начала было ясно, что Британия употребит все свое влияние, чтобы сорвать продажу вооружения России, из Санкт-Петербурга были все же направлены туда специальные эмиссары. Предприятие совершалось под покровом величайшей секретности такими господами, как Коту (Панама) и адмирал Абаза, который уехал за границу, сменив свое имя и одежду, и, увлеченный романтикой конспирации, сбрил бороду и усы и привлек на свою сторону многочисленных посредников. Корабли, разумеется, так и не были куплены.
Фактически в результате всех этих эскапад казна осталась почти не тронутой. По воспоминаниям министра финансов, самым значительным зарубежным антрепренером был американец Чарльз Флинт, у которого якобы имелись для продажи чилийские и бразильские линкоры. Последние, утверждал он, могут быть экипированы в Южной Америке русскими командами и перегнаны во Владивосток. Когда на конференции, где обсуждалось это предложение, главного морского заказчика с русской стороны, адмирала Абаза, спросили, русский ли боезапас будет использоваться на этих кораблях, тот не смог ответить. Позднее переговорщикам, работавшим в Париже, было дано указание произвести оплату за четыре чилийских броненосца в сумме 58 млн рублей, но только по получении акта приемки.
Этого так и не случилось, и неудивительно, потому что у Чили просто не было четырех линкоров. С другой стороны, просто в голову нейдет, откуда бы Россия нашла мгновенно команды на четыре броненосца?
Даже для уже имевшихся кораблей нелегко было найти команды. В результате на 2-й эскадре был большой процент непригодных матросов и еще больший, чем обычно, процент незнающих офицеров. Но было бы большой ошибкой полагать, что все офицеры были некомпетентны. Поскольку на русском флоте командир всегда имел доминирующее влияние при выборе своих подчиненных офицеров, то существовала тенденция, когда у плохих командиров были плохие офицеры, а у хороших командиров и офицеры были хорошие. Может быть, «Ослябя» в этом отношении был наихудшим. Его офицеры описаны в следующем отрывке А. Затертого (псевдоним участника Цусимы, который стал позднее выдающимся советским писателем). Он приводит слова одного из моряков этого корабля:
Остальные нижние чины высказывались в том же духе. В основном они говорили о злоупотреблении властью, презрительном отношении офицеров к людям, полнейшем отсутствии справедливости и систематическом обкрадывании. И однако же всякий, кто взглянул бы на «Ослябю» со стороны, без сомнения, заключил бы, что это бравый, боевой, содержащийся в прекрасном порядке корабль. Фактически же внутренняя его жизнь была постоянным тяжелым разладом между его комсоставом и матросами, из-за чего плавать на нем было истинным наказанием. Она была «плавучей тюрьмой», сказал об «Ослябе» один из его команды.
Вот что говорил о командире корабля свидетель Цусимы А. Затертый:
