Ее подруга следила за ней, чтобы она не сказала лишнего.
– Вы проводили его до гостиницы?
– Я ему предложила. Он не захотел.
– Вам не показалось, что ваш отец возбужден, что он не такой, каким бывает обычно?
– Нет.
– Ведь, если я не ошибаюсь, он трезвенник. А в Фонтенэ вы видели, чтобы он пил?
– Никогда. Только за едой, немного разбавленного вина. Когда ему приходилось бывать в кафе, чтобы встретиться с кем-нибудь, он заказывал минеральную воду.
– Однако же вчера он выпил перед тем, как пришел сюда и застал вас с Адриеном?
– Подумай, прежде чем отвечать, – посоветовала Жаннин с понимающим видом.
– Что мне сказать?
– Правду, – ответил Мегрэ.
– По-моему, он выпил рюмку-другую, пока ждал меня.
– Вам не показалось, что он с трудом выговаривает слова?
– Язык у него заплетался… Это меня поразило… Но все-таки он понимал, что говорит и что делает…
– А вы не позвонили ему, чтобы узнать, как он добрался?
– Нет. А зачем?
– Он тоже не позвонил вам утром, чтобы попрощаться с вами?
– Нет. Мы никогда друг другу не звонили. Не привыкли. В Фонтенэ у нас дома нет телефона…
Мегрэ предпочел не настаивать.
– Благодарю вас, мадемуазель.
– А он что говорит? – снова забеспокоилась она.
– Жоссе?
– Да.
– Он утверждает, что не убивал своей жены.
– Вы ему верите?
– Трудно сказать.
– Как он выглядит? Ему ничего не нужно? Он не слишком расстроен?
Каждое ее слово было неудачным, слишком бесцветным, не соответствовало тому, что произошло.
– Он сильно подавлен. Он много говорил мне о вас.
– Не просил свидания со мной?
– Это теперь зависит не от меня, а от судебного следователя.
– Ничего не хотел мне передать?
– Он не знал, что я зайду к вам.
– Меня, наверно, вызовут на допрос?
– Вероятно. Это тоже зависит от следователя.
– Мне можно по-прежнему ходить на работу?
– Я не вижу к этому никаких препятствий.
Лучше было уйти отсюда. Проходя под аркой, Мегрэ заметил, что консьержка завтракает, сидя за столом в обществе какого-то мужчины без пиджака. Она проводила комиссара ироническим взглядом.
А Мегрэ было так тяжело на душе, что, возможно, поэтому все люди и их поведение представлялись ему в невыгодном свете. Он пересек улицу, вошел в маленький бар, который посещали всегда одни и те же клиенты, где четыре завсегдатая играли в карты, а двое других, облокотившись на прилавок, болтали с хозяином.
Не зная, чего бы ему выпить, он заказал рюмку аперитива, бутылка которого бросилась ему в глаза, сел, вероятно, на то же место, где накануне сидел отец Аннет, и долго молчал, насупившись.
Наклонив голову, он мог видеть фасад дома напротив, четыре горшка с геранью на окне. Жаннин, притаившись в полумраке, проследила за тем, как он пересекал улицу, и теперь разговаривала со своей невидимой для Мегрэ подругой.
– Вчера один клиент долго у вас просидел, не так ли?
Хозяин взял газету, похлопал по той странице, где красовалась заметка о деле Жоссе.
– Вы имеете в виду ее отца?
И, повернувшись к другим посетителям, добавил:
