так и не удалось привыкнуть обходиться вместо бумаги листьями.
Оглядевшись, Тэлли увидела жалкую кучку хвороста и вспомнила, что ночью пыталась развести костер, не отдавая себе отчета в том, как это было бы глупо и неосторожно. Ведь Комиссия по чрезвычайным обстоятельствам точно послала за воздушным шаром аэромобили, а с высоты преследователи вмиг разглядели бы огонек в лесу.
Сейчас никаких признаков погони не наблюдалось, но Тэлли все же решила уйти подальше от реки. Обогрев пальто отключился, значит, ночью все-таки придется развести костер, чтобы не околеть.
Но все по порядку. Сначала нужно приготовить еду.
Девушка пошла к реке, чтобы набрать воды в походный фильтр. На каждом шагу от ее кожи и одежды отваливались комья грязи. Еще никогда в жизни Тэлли не была такой грязной, однако не мыться же в ледяной воде — согреться-то потом можно будет только у костра. Лихорадка, терзавшая ее ночью, отступила — скорее всего, сработала усиленная операцией иммунная система, — но рисковать здоровьем в такой дали от города Тэлли все же не хотела.
Впрочем, собственное здоровье ее сейчас волновало меньше всего. Она помнила, что Зейн где-то в этом лесу, и, может быть, он тоже пытается выжить в одиночку. Они с Фаусто выпрыгнули из гондолы почти одновременно, но могли приземлиться в нескольких километрах друг от друга. Если по пути к Ржавым руинам у Зейна случится приступ, а рядом не будет никого, чтобы помочь…
Тэлли прогнала эту мысль. Сейчас главное было — самой добраться до руин, иначе она уже не сможет помочь ни Зейну, ни кому бы то ни было. А значит, довольно пустых терзаний, займемся-ка лучше завтраком.
Ей пришлось дважды наполнить фильтр, чтобы он отцедил достаточно чистой воды. Тэлли выбрала из своих запасов пакетик с ярлыком «РисТай» — то есть с рисом по-тайски — и, нажав на кнопку, стала ждать, когда в фильтре закипит вода. Вскоре аппетитно запахло распаренным рисом со специями, и к тому времени, когда фильтр звонким писком сообщил, что еда готова, Тэлли едва не захлебнулась слюной.
Расправившись с рисом, Тэлли запоздало сообразила, что ей больше не обязательно питаться впроголодь, и приготовила себе еще порцию «КарриМака» — то есть макарон с карри. Ведь голодать приходилось ради того, чтобы легче было снять интерфейсный браслет и сохранять ясность сознания, но от браслета Тэлли уже избавилась, а для поддержания просветленности к ее услугам была дикая природа. Вряд ли можно погрузиться в дурман красотомыслия, когда вокруг холодный и полный опасностей мир.
После завтрака Тэлли включила навигатор, и прибор сообщил ей весьма неутешительные новости. Она дважды проверила расчеты, прежде чем смогла поверить в то, что за ночь действительно преодолела такое расстояние. Ветры, дувшие с моря, угнали воздушный шар далеко на восток, тогда как Ржавые руины остались на западе, а потом течением реки ее довольно долго несло на юг. В результате девушка оказалась так далеко от руин, что напрямик ей пришлось бы идти до них больше недели. Но прямой путь не годился. Надо было по широкой дуге обойти город, да еще все время держаться в лесу, чтобы не заметили с воздуха.
Интересно, как скоро чрезвычайники выйдут на ее след? Хорошо еще, они не знают, что ее скайборд утонул. Им и в голову не придет, что беглянка плетется пешком, агенты будут исходить из того, что она продолжает путь по воздуху, а значит, должна держаться вблизи реки или природных залежей железа.
Поэтому лучше будет поскорее убраться подальше от реки.
С тяжелым сердцем Тэлли принялась собирать свои жалкие пожитки. Еды у нее было больше чем достаточно, а в горах после продолжительных дождей должно было скопиться много воды, и все-таки ее не оставляло ощущение, что она проиграла. Судя по тому, о чем рассказывали Сасси и Декс, новодымники не собирались задерживаться в Ржавых руинах надолго. Они могут уйти оттуда в любую минуту, а Тэлли от руин отделяла неделя нелегкого пути.
Она очень надеялась, что Зейн и Фаусто дождутся ее… А вдруг они решат, что ее схватили? Или что она расшиблась при падении? Или что струсила и не решилась спрыгнуть?
«Нет, — твердила она себе. — Зейн в такое ни за что ни поверит. Он будет ждать меня столько, сколько понадобится».
Тэлли вздохнула, завязала непросохшее пальто рукавами на поясе и вскинула на спину рюкзак. Какой смысл гадать, где теперь остальные беглецы. Ей оставалось только пробираться к руинам и молиться, чтобы удалось застать там хоть кого-нибудь.
Больше идти было некуда.
Путешествовать по нехоженому лесу оказалось очень тяжело. Каждый шаг приходилось отвоевывать. Когда Тэлли жила в Дыме, она чаще всего летала на скайборде, а если и ходила пешком, то не напролом, а по утоптанным тропам. Но теперь ей приходилось прокладывать себе путь среди дикой природы, враждебной и непокорной. Густой подлесок стоял стеной, колючие кусты цеплялись за ноги, царапались и кололись. Тэлли то и дело рисковала оступиться, поскользнувшись на извилистом корне.
Со всех сторон слышался шелест капели. Сосновые иголки сверкали инеем, но солнце постепенно растапливало его, и лес окутывала холодная искристая дымка. Тэлли словно очутилась в волшебном ледяном дворце. Тут и там сквозь хвойные кроны пробивались яркие солнечные лучи. Дымка делала их видимыми, и казалось, будто в землю вонзились копья из чистого света. Однако вся эта красота была не очень-то дружелюбна — стоило Тэлли задеть ветку, как ей на голову обрушивался ледяной душ.
Осенью, когда она искала Дым, ей пришлось пересечь местность, где все растения были вытеснены орхидеями — продуктом генной инженерии ржавников. Печально, конечно, зато ходить по цветущим полям было не в пример легче. Иногда Тэлли казалось, что она может понять ржавников с их стремлением уничтожить природу.
Природа бывает той еще врединой.
Тэлли упрямо пробиралась сквозь лес, и чем дальше, тем больше ей казалось, что лес ополчился на нее. Колючие ежевичные заросли словно нарочно вырастали именно там, где, если верить навигатору, пролегал путь к цели. А в других местах густой подлесок гостеприимно расступался, предлагая легкие тропы, которые уводили в сторону от нужного направления. Ни о каком движении по прямой не могло быть и речи. Это была природа, а не какое-нибудь скоростное шоссе ржавников, идущее напрямик через горы, пустыни и все, что попадется на пути.
Но ближе к вечеру Тэлли обнаружила, что все же вышла на тропу — одну из тех, какими пользовались предки ржавников тысячи лет назад. Дэвид когда-то рассказывал ей: большинство древних троп протоптали животные. Даже оленям и волкам не нравится продираться сквозь девственные чащобы. Как и люди, звери поколение за поколением придерживались одних и тех же троп.
Правда, Тэлли всегда думала, что заметить звериную тропу в лесу способен только Дэвид. Он вырос на лоне природы и, в общем-то, мало чем отличался от далеких предшественников ржавников. Но по мере того, как вокруг нее начали удлиняться тени, Тэлли стала замечать, что тропа виляет все меньше и идти по ней становится легче. Казалось, кто-то бесхитростно прорубил проход через лес.
У Тэлли неприятно засосало под ложечкой. Время от времени вокруг с тихим шелестом обрушивался на землю снег, скопившийся на ветвях, и ей стало казаться, что вокруг кто-то шныряет, следит за ней, оставаясь невидимым…
Следы животных на тропе были почти неразличимы, но Тэлли помогло идеальное зрение, обретенное после операции. Кроме того, похоже, за время жизни в Дыме она научилась большему, чем ей казалось. Успокойся, сказала она себе. Это звериная тропа. Люди поблизости жить никак не могут. Здесь слишком близко город, любых «дикарей» давно бы уже засекли и отловили чрезвычайники. Даже в Дыме никто не знал о других коммунах, живущих за пределами городов. Еще двести лет назад люди решили, что они будут сами по себе, а природа — сама по себе.
«Вот и я сама по себе, — напоминала себе Тэлли, пытаясь прогнать тревогу. — Я тут одна, больше никого нет». Правда, от этого стало только страшнее.
Когда небо уже начало розоветь, Тэлли все же решила устроить привал. Она нашла поляну, которую весь день освещало солнце, и вышла на нее в надежде, что там удастся собрать достаточно сухого хвороста для костра. После тяжелого пути Тэлли сильно вспотела, рубашка прилипла к коже, и пальто за весь день надеть так и не пришлось, но она знала, что как только сядет солнце, снова ударит мороз.
Сухие ветки она собрала без труда. Потом выбрала из них самые легкие и тоненькие, в которых
