– Состояние мистера Гомеса критическое, но стабильное, – сказала Сид. – Вчера он перенес две операции и до сих пор не приходил в сознание на достаточно длительное время, чтобы ответить на вопросы следователя. По крайней мере, таково было последнее сообщение из клиники, которое я получила сегодня утром…
– Он до сих пор не пришел в себя, – добавил капитан Фернандес. – Я звонил в больницу десять минут назад. По-прежнему зовет своих детей. Докторам пришлось снова ввести ему успокоительное. В больнице дежурит наш офицер, который свободно владеет испанским. Как только Гомес будет в сознании, его допросят. Но пока ничего нового.
– Его охраняют? – спросил капитан Саттон из дорожно-транспортного отдела.
Фернандес пожал плечами:
– Конечно.
Сидни продолжила доклад. На следующем кадре фотографий было несколько – они выстроились в пирамиду из нескольких рядов разной длины. В нижнем ряду было около дюжины фотографий – четверо Гомесов, попавших в автокатастрофу, Ричард Кодайк, мистер Фонг – человек, которого нанизало на арматуру, и другие жертвы автокатастроф. Лица на фотографиях и имена жертв были в основном мексиканскими.
Во втором ряду пирамиды располагались фотографии Джорджа Мерфи Эспозито, Абрахама Уиллиса – адвоката и одновременно главаря преступной группировки, недавно погибшего в автокатастрофе при чрезвычайно подозрительных обстоятельствах, – и знаменитых главарей южнокалифорнийской банды страховых мошенников, Бобби Джеймса Такера из Лос-Анджелеса, Роже Вильерса из Сан-Диего и Николаса ван Дервана из округа Флорида.
Над главарями преступных банд было несколько пустых прямоугольников, подписанных «Помощь беспомощным». Над ними – еще один длинный ряд с подписью «Врачи». Над рядом докторов – еще один ряд незанятых прямоугольников с подписью «Боевики». На самой вершине пирамиды было всего три прямоугольника – два свободных, а третий – с фотографией Далласа Трейса.
Дар заметил, что капитан из полиции Сан-Диего и офицер дорожно-транспортного отдела откровенно изумились, увидев эту пирамиду снимков. Все остальные присутствующие, судя по всему, ее уже видели – в том числе инспектор Том Сантана, спецагент Уоррен, Боб Гаусс из отдела по расследованию страховых мошенничеств и авокат Паульсен из НБСП. А Лоуренс и Труди если и удивились, то не подали виду.
– Господи!.. – сказал капитан Саттон из отдела дорожно-транспортных происшествий. – Вы, наверное, шутите, следователь Олсон? Даллас Трейс – один из самых известных адвокатов в этой проклятой стране! И один из самых богатых людей…
– Именно из этого источника поступила часть начального капитала, необходимого для таких масштабных мошеннических операций, – сказала Сидни.
В пульте дистанционного управления ее ноутбука была встроенная лазерная указка, и Сидни навела красное пятнышко точно на середину лба советника Трейса. Потом она нажала на какую-то кнопку – и в ряду «Боевики» появилась новая фотография, довольно плохого качества. Невыразительное лицо худощавого мужчины.
– Это Павел Зуев, – сказала Сидни. – Бывший снайпер, служил в Советской армии. Бывший агент КГБ. Бывший русский мафиозо… Впрочем, наверное, последнее определение действительно и в настоящее время. Мы обнаружили его отпечатки на «Тикка-595 спортер», из которой снайпер стрелял в доктора Минора.
Капитан Фернандес помрачнел.
– Мои эксперты обследовали эту винтовку… И никаких отпечатков пальцев не нашли.
Спецагент Уоррен сложил ладони домиком и спокойно пояснил:
– Сотрудники лаборатории ФБР в Куантико полностью разобрали винтовку и обнаружили один- единственный отпечаток – на внутренней поверхности паза, в который входит рукоятка затвора. Отпечаток был полустертым, но его удалось восстановить при помощи специальной компьютерной программы. Мы выяснили, что он соответствует отпечатку пальца Павла Зуева – по картотеке ФБР.
Сидни снова нажала на кнопку, и рядом с фотографией Павла Зуева появился еще один снимок. Это была не фотография, а рисунок по описанию внешности, выполненный полицейским художником, – бородатый мужчина. Под рисунком значилось имя бородача – Юрий Япончиков.
– У ФБР есть основания полагать, что Япончиков проник на территорию страны в начале весны этого года, – сказала Сидни. – В то же самое время здесь появился и Зуев.
– Откуда вам это известно? – поинтересовался капитан Саттон. – Таможня и Иммиграционное ведомство?
Сидни замялась. Вместо нее ответил спецагент Уоррен:
– Нам стало известно об этом из различных русских источников.
Саттон кивнул, но всем своим видом он выражал сомнение – массивный капитан дорожно-транспортной полиции откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Япончиков и Зуев воевали в Афганистане, были командой снайперов, – сказала Сид. – Вероятно, они уже тогда работали на КГБ, но наши агентства заинтересовались ими только в конце восьмидесятых, незадолго до распада Советского Союза. После того как там все утряслось, оба стали работать в чеченских группировках русской мафии.
– Киллеры? – спросил Лоуренс.
– Скорее – боевики, силовые элементы, – сказала Сидни. – Но по сути – да, киллеры. И в ФБР, и в ЦРУ считают, что Япончиков и Зуев имеют отношение к делу Майлза Грэхема.
Все присутствующие знали о том, что случилось с миллионером Майлзом Грэхемом. Майлз Грэхем был одним из самых известных и состоятельных предпринимателей, убитых в Москве за последние годы за то, что не платил требуемых взяток нужным людям.
Дарвин откашлялся. Ему не хотелось вмешиваться в разговор, но нужно кое-что прояснить.
– Вы говорите, Зуев и Япончиков воевали в Афганистане как снайперская команда? – спросил он. – В американской и британской армиях снайперские команды обычно состоят из двух человек… Если я правильно припоминаю, Советы далеко не сразу начали использовать в Афганистане снайперов, но, когда они наконец это сделали, у них в каждой снайперской команде было по три человека.
Сидни посмотрела на спецагента Уоррена. Агент ФБР кивнул. Перед ним лежал ноутбук с тускло светящимся экраном, причем прочесть написанное на экране можно было только под тем углом зрения, под которым смотрел Уоррен.
Пощелкав по клавиатуре, Уоррен сказал:
– Да, вы правы. Обычно советские снайперские команды состояли из трех человек. Но у нас есть информация, что Япончиков и Зуев работали вдвоем, как американские снайперы.
– Кто из них был стрелком, а кто – наблюдателем? – спросил Дарвин.
Спецагент Уоррен снова пощелкал по клавишам и несколько секунд смотрел на экран.
– Согласно донесениям полевых агентов ЦРУ, оба прошли обучение как снайперы. Но Япончиков был офицером – лейтенантом в армии, а потом еще продвинулся по службе в КГБ, – а Зуев – сержантом.
– Значит, Япончиков – основной стрелок, – сказал Дарвин, а сам подумал: «Но убить меня поручили второму номеру, Зуеву». – У вас случайно не найдется характеристик оружия, которое эта команда использовала в Афганистане?
– В сообщении, которое я получил, указано: «Предположительно, они использовали снайперские винтовки „СВД“ – в Афганистане и при обучении сербских снайперов под Сараево.
Дарвин кивнул.
– Старая, но надежная. «СВД» – снайперская винтовка Драгунова.
Сидни быстро повернулась к нему и внимательно прислушалась к русским словам.
– Я и не знала, Дар, что ты говоришь по-русски.
– Я не говорю по-русски, – возразил Дарвин. – Извините, что прервал вас. Продолжайте, пожалуйста.
Сидни сказала:
– Нет, говорите дальше. Это очень важные подробности.
Дар покачал головой.
