контакт со страшным и доселе неведомым Ассинибойнам недугом. За одно лето население индейского лагеря сократилось до 150 человек. В целом лагере осталось каких-нибудь тридцать палаток, где жили люди. Кое- кто свернул типи и уехал подальше от ужасного места, унося в своём теле смертельную хворь. То и дело прибывали новые группы дикарей, но уже через день-другой они торопливо собирались обратно, почувствовав внезапное недомогание. Одни уезжали и заражали тех, кто жил вдалеке, другие умирали на месте, и тогда их погружали на телеги и свозили к реке, где сбрасывали в воду» (Denig «Five Indian Tribes of the Upper Missouri»).
Сам этот факт потрясает своей ужасной близорукостью, ведь кидая заражённые трупы в воду, торговцы способствовали распространению болезни. Большинство из пустившихся наутёк индейцев тоже погибло, и вдоль всех дорог повсюду виднелись то неподвижные скорчившиеся тела, то безмолвные индейские палатки, в которых мёртвые лежали целыми семьями. Болезнь сопровождалась выделениями из глаз и ушей, людей охватывал нестерпимый жар, кое-кто сходил с ума. Заболевшие умирали ужасно. Некоторые кончали самоубийством, что для индейцев является крайней ступенью отчаяния. Так, например, индеец по имени Маленькая Собака, живший возле форта, потеряв любимого ребёнка, предложил своей жене убить всю семью, покуда болезнь не обезобразила их всех.
– Мы ещё похожи на людей, но посмотри на тех, которые трясутся в судорогах, взгляни на их изувеченные лица, сплошь покрытые гнойниками. Наши сородичи отправляются в мир духов в таком виде, что никто не сможет узнать их. Как наши предки смогут встретить нас, если мы появимся перед ними без наших лиц? – шептал Маленькая Собака.
– Да, – едва слышно согласилась его жена, – раз нам суждено погибнуть от страшной болезни, то лучше умереть сейчас, пока мы похожи на Ассинибойнов. Но прошу тебя, покончи со мной прежде, чем ты убьёшь наших детей, ибо я не смогу смотреть на то, как они умирают.
Индеец вышел из палатки, застрелил всех своих лошадей, затем убил собак и лишь после этого вернулся к жене и ударил её ножом в сердце. Своим ребятишкам он перерезал горло.
– Теперь мой черёд, – сказал он и, приставив к своему лбу ствол ружья, надавил на спусковой крючок.
Из сообщения (2 ноября 1837) о нашествии оспы: «Когда пароход “Святой Пётр” отчалил из форта Юнион в июне, у нас разразилась оспа… пятнадцать дней спустя в форте слегли 27 человек, четверо из них скончались. Несмотря на все проявления опасной болезни, Ассинибойны продолжали приезжать к нам. Я направил нашего переводчика к ним, прося их немедленно повернуть обратно и уехать туда, откуда они прибыли. Но тщетно. Я не мог остановить, и они стали лагерем вокруг форта. Они заразились, несмотря на то, что я запретил пускать их внутрь крепости… Болезнь наносит индейцам страшный урон, из двенадцати захворавших умирают десять человек. Я не знаю, сколько уже погибло Ассинибойнов, так как они давно перестали вести счёт покойников. На мой взгляд, они потеряли по крайней мере 800 человек, а Черноногие – не меньше 700… У Манданов умерли все, кроме 13 молодых людей и 19 стариков… Эпидемия разразилась и в Crow Post, но я слышал, что индейцев поблизости не было. Потери Компании, причинённые разрушительной болезнью, будут огромны, так как подавляющее большинство наших лучших индейских поставщиков ушло из жизни… Первым подцепил болезнь отряд Le vieux Gauche, и в его общине заразились люди в каждом жилище. Старик сжёг подаренный ему флаг и поклялся отомстить нашему форту. Мы установили вторые ворота возле торгового дома. Теперь в форт впускаются только вожди. Стоит постоянный дозор».
В результате эпидемии вымерло две трети племени. Куда бы ни ехали Ассинибойны, болезнь двигалась вместе с ними. Индейцы не могли понять ничего. Они страдали кровотечением и поносом, они истощались за считанные дни и умирали. Оставшиеся возле форта были не в лучшем положении, хотя белые люди и пытались оказать им помощь. Тут и там по лагерю бродили одинокие женщины и горстка детишек, чудом избежавших жуткой болезни. Индейцы прибегли ко всем известным им способам, но ничто не помогало. Люди гибли. Они продолжали умирать до середины зимы, когда, наконец, эпидемия пошла на убыль.
Из четырёхсот оставшихся палаток племени жители примерно половины из них спаслись благодаря тому, что в предыдущие годы Компания Гудзонова Залива сделала им прививки. Эти индейцы потеряли только маленьких детей, которые не успели пройти вакцинацию.
Большинство вождей ушло из жизни. Прошли годы, прежде чем племя восстановило свои силы и оправилось от потрясения. Молодёжь должна была вырасти, чтобы сформировались новые лидеры. Период подъёма оказался труден и долог.
После эпидемии один из оставшихся старых вождей Ассинибойнов решил восстановить утерянное богатство племени. Он был очень стар, этот вождь. В былые времена, живя на британской территории, он уже переболел оспой и в эту эпидемию уцелел. Его имя менялось несколько раз на протяжении жизни, как это часто случается у индейцев. Одно из первых его имён было Левая Рука. Французы и индейские переводчики обычно так и называли его Gauche, среди некоторых соседей он был известен как Антилопа, но позже его нарекли Он-Который-Держит-Нож (Держащий Нож).
Примерно с 1776 года и до 1800 года община Gauche проживала на британской территории. В то время Держащий Нож был ещё ребёнком и только-только поднялся на ноги после тяжёлой оспы.
Дениг утверждал, что Держащий Нож в юношеские годы сумел каким-то образом завладеть несколькими мешочками с ядами и с их помощью убрал со своего пути несколько человек, глубоко его оскорбивших. Если это так, то он действовал тайно и настолько аккуратно, что никогда не вызвал ни у кого подозрения. Тем удивительнее сам факт того, что откуда-то родился слух, будто вождь прибегал к помощи ядов. Наверняка известно, что за несколько дней до гибели очередного своего обидчика он объявлял, что видел во сне смерть того человека. Это он объявлял в узком кругу стариков или на воинском собрании. Об этих его снах помнили многие. Индейцы, будучи крайне суеверными, пришли к заключению, что он был ясновидящим и что духи открывали ему будущее. Для них такое явление, хоть и не было совершенно привычным (ведь далеко не каждый мог предвидеть будущее), но всё же вполне возможным. Когда предсказание чьей-то смерти сбывалось, Ассинибойны шли к Gauche.
– Ты настоящий пророк, – говорили ему соплеменники с почтением.
Мало-помалу он возвысился среди Ассинибойнов и сделался вождём общины. В индейцах он вызывал страх, внушив им непоколебимую веру в свои сверхъестественные способности.
Для утверждения настоящей власти, в основе которой у индейцев всегда лежала личная доблесть, ему нужно было водить военные отряды в походы и приводить их домой с победой. Но Gauche был на редкость труслив, по крайней мере, так говорят сегодня. Он никогда не дрался ни с кем, не привозил домой скальпов, не добывал в бою вражеское оружие. Возможно, это единственный случай, когда индеец получил право руководить племенем, не заработав это право собственной храбростью, не пролив на поле брани ни капли своей крови.
Он придумал нечто совершенно новое в военной практике. Он соорудил из полого древесного ствола огромный барабан, и объяснил соплеменникам, что барабан обладал магической силой. На одном конце барабана висела кожа, содранная с человеческой головы и натянутая на круглый каркас, а сам барабан был разрисован всевозможными чудовищами. Gauche утверждал, что видел тех чудовищ во сне и что через них он получал необычайную силу, чтобы проводить Ассинибойнов через трудные ситуации.
В его общину входило 250 палаток; среди индейцев были и очень сильные воины. Заслышав барабан вождя, все воины отбрасывали свои дела и сразу собирались в колдовском жилище Gauche, где вождь объявлял им свою волю о начале военного похода. Сам он обязательно возглавлял отряд, но никогда не принимал непосредственного участия в бою. Никогда он не брал с собой оружия и в руках держал только трубку и барабан.
Теперь невозможно объяснить, откуда Gouche добывал информацию о месте расположения вражеского лагеря, о численности противника, но одно можно сказать наверняка: нередко возглавляемый им отряд возвращался из похода с триумфом. То ли его люди обретали особую уверенность в себе, надеясь на сверхъестественную поддержку вождя, то ли он был умелым стратегом, но факт остаётся фактом – он часто приезжал обратно в стойбище с победой, при том что его отряду случалось сражаться и с превосходящими силами противника.
Сам Gauche устраивался во время боя в полном одиночестве на вершине холма, на безопасном расстоянии от поля битвы, проводил свои таинственные церемонии. Его люди твёрдо верили, что он призывал на помощь невидимых духов. В тех случаях, когда враг одерживал верх, Gauche прыгал на своего
