– Чудеса! Не встречал такой кожи! Чистый шёлк! – Он громко сглотнул и опустил глаза. Пальцы дрогнули и было отодвинулись от Марины, но снова прикоснулись к её плечу. – Неужто все городские на тебя похожи? Или ты одна такая?
Марина поёжилась.
– Дайте мне одеться!
– Нет, погодь, постой так…
Он скользнул рукой вниз и провёл указательным пальцем по небольшим, но красиво округлённым грудям Марины. Ей подумалось, что Матвей хотел запомнить форму её тела.
«Никто никогда не рассматривал меня с таким восхищением, подумала она. – Никто никогда не был заворожён моим телом. Сексом занимались многие, комплименты говорили, но никто не восторгался так, как этот человек. Он будто под действием чар…»
Марина вдруг перестала бояться Матвея. А он придвинулся вплотную и потянул носом.
– От тебя цветами веет…
– Откуда в вас это, Матвей?
– Что откуда?
– Поэтичность. Вы же простой охотник, лесной человек.
– Красивая ты, – прошептал он. – Я за тебя драться буду… Он опустил руку ниже и тыльной стороной ладони дотронулся до мокрых волос на лобке. Марина вздрогнула, но не отступила.
«Похоже, мне на роду написано пройти через руки всех таёжников. Забавно. Что ж, пусть так».
Матвей чуть опустил плечо, закрыл глаза, повернул руку и двумя пальцами проник между ног Марины. Кончики её губ дрогнули, по лицу пробежала тень улыбки.
– Мягкая… Нежная… – глухим голосом пробормотал мужчина. Его пальцы лишь погладили внутреннюю сторону её бёдер, но даже не попытались войти в лоно.
– Ох… – Матвей вдруг отступил и закачал головой. – Не сложилась моя жисть. Не получилась… Вот почему такая краля не повстречалась мне раньше? Да я б с браконьерством враз завязал, если бы… Ох… Хочу я тебя, страсть как хочу… Но не могу… Держит что-то… Место тут не то…
Он повернулся и решительно пошёл в сторону чума. Когда он скрылся, Марина принялась одеваться.
Минут десять спустя она вернулась на поляну.
Солнце скрылось за лесом, небо сделалось бледным, вечер сгущался. Над чумом лениво вился голубоватый дымок, изнутри доносился запах похлёбки. Матвей возился с лошадью, освобождая её от седла.
– Не поедем сегодня дальше? – спросила она.
– Нет, – с какой-то досадой отозвался браконьер, – и вообще никуда не поедем. Тут останемся.
– Как тут?
– А вот так!
Матвей бросил седло на землю и прошёл мимо Марины к чуму. Помедлив перед входом, он обернулся и сказал:
– Куда ехать-то? Меня всюду сцапать могут. Я ж никого не убивал, это мой брательник инспектора хлопнул. Но как я докажу? Нет, я никуда не поеду… А ты…
– Так я не знаю ни одной тропы, – ответила она и плавно повела рукой, указывая на густые деревья, – я вообще пропаду, если одна пойду через тайгу.
– Вот и оставайся со мной. Женой тебя сделаю.
– Чего? – Марина от удивления открыла рот и вытаращила глаза.
– А я не мужик, что ли? Плох для тебя?
Она вдруг громко рассмеялась.
***
Пётр проснулся внезапно, как от удара. Рядом никого не было. Привидевшийся ему собеседник давно исчез. Ночной лес таинственно шумел над головой лохматыми ветвями.
– Моя женщина, – нахмурился Пётр. – Чёрному Дереву нужна женщина. Кто-то украл мою женщину…
Он поднялся и неторопливо обвёл глазами лес. Поразмыслив немного, он осторожно сделал несколько шагов, держа ружьё наготове.
– Туда, – решил он, выбрав направление по какой-то одному ему понятной причине, и пошёл вперёд. – Она там, я чувствую…
***
Дагва уложил труп солдата Ямочки поперёк седла. Возвращались на базу в полном молчании. Двигались до тех пор, пока не стемнело.
– Заночуем здесь, – сказал Дагва. – Утром пораньше поднимемся и дойдём до базы скоренько. Теперь уж недалеко.
Они развели костёр и поужинали сухарями, которые нашлись в рюкзаке милиционера.
– Да, хреновенько всё получилось, – заговорил солдат. – А я надеялся, что прогулочка получится.
– Я предупреждал, что не на курорт идём, – отозвался Дагва. – Конечно, такого я не ожидал, но всё же…
– Удивляет меня одна вещь в поведении Петра, – Сергей подбросил в костёр несколько веток.
– Что удивляет? – Дагва вытянулся на земле и уставился в чёрное небо.
– Пётр ведёт себя так, как вели раньше американские дикари.
– А как они вели себя? – подал голос солдат.
– Вы обратили внимание на то, что у Павла Коршунова были с затылка срезаны волосы с кожей? Это скальп, самый настоящий скальп. Такие трофеи раньше брали американские индейцы.
– Зачем?
– Это сейчас не имеет значения. Важно, как Пётр ведёт себя… Но если в нём и впрямь пробудилась генетическая память, то при чём тут индейцы?
– Что такое генетическая память? – опять подал голос солдат.
Сергей начал объяснять, насколько мог это сделать. Когда он закончил говорить, солдат с удивлением крякнул:
– Ну и ну!
– Я, конечно, не специалист. Может, что-то и не так растолковал, но уж как умею, в рамках, так сказать, собственного скромного понимания, – Сергей посмотрел на солдата, потом на Дагву – И поэтому вырисовывается совсем непонятная картина. Если мемотрин и впрямь пробуждает эту генетическую память, то это означает, что у Петра были какие-то далёкие предки из американских индейцев. Но этого не может быть. Ведь он чистокровный русский. У него нет никаких примесей…
– Примеси у всех есть, – возразил солдат. – Вон у меня батя утверждает, что в нашем роду никого из татар не было, а у самого глаза раскосые. Стало быть, какая-нибудь прапрабабка когда-то согрешила…
– Но индейцы… Сомневаюсь, чтобы такие предки были возможны.
– Волосы отрезать кто угодно может, – зевнул Дагва. – Я слыхал, что у Чингисхана в войске тоже волосы отрезали у врагов. Может, монголы закрались в его родословную.
– Это запросто, – хмыкнул солдат. – В каждом русском, ежели хорошенько подраить его, отыщется капля монгольской крови. Зря, что ли, Золотая Орда двести лет на Руси правила?
– Оно, конечно, так, – кивнул Лисицын, – только думается мне, что пробуждается всё-таки не такая глубинная память. Что-то более поверхностное, более близкое к нашему времени, скажем поколения три- четыре назад… Хотя откуда мне знать? Я не учёный. Может, ничего в нём и не пробудилось, а просто препарат мозги свернул ему набекрень. Потому и ведёт он себя чёрт знает как…
– Может, – согласился Дагва. – Я милиционер и не понимаю в этом ровным счётом ничего. Для меня этот взбесившийся турист – просто преступник.
– Да, преступник. Убийца… Но ведь он никогда не отличался ни ловкостью, ни силой, а уж про чтение следов и говорить не приходится. Откуда же теперь в нём всё это? – не успокаивался Сергей. – Значит, всё-таки из подсознания вылезло что-то! Выходит, мемотрин всё-таки что-то пробуждает. Нет, ребята, это не заурядное помутнение рассудка…
