поморщившись.
– Шутки ради мы сели на хвост какому-то «микрику» и стали гонять за ним повсюду. Он от нас, а мы за ним…
– Короче!
– Так вот он всё пытался оторваться от нас, а мы не отставали ни в какую. Ты же знаешь Лёшку, он за баранкой увереннее, чем на своих двоих себя чувствует… Одним словом, напугали мы тех, кто ехал в «микрике», и они вдруг пальнули в нас, дали очередь из двух стволов сразу.
– Чего ради?
– Испугались, значит, того, что мы за ними ехали. Не за тех, может, приняли… А мы же заведённые, настроение горячее. Я достал пушку и влепил в ответ. Те снова в нас долбанули, испортили два стекла, дверцу продырявили. Тут, как понимаешь, веселье побоку. Мои парни взвинтились не на шутку, да и я тоже… В общем… замочили мы водилу…
– Что?
– Так вышло. Случайно. Клянусь! – Гоша сжался под взглядом отца.
– У тебя, похоже, моча вместо мозгов, да и та не слишком качественная. Шнурковаться ни хрена не умеешь. Всё на рожон лезешь…
– Не смотри так на меня, батя, никто нас не видел… «Микрик» перевернулся, и двое других, что в нём находились, разбились, пока он крутился и подпрыгивал, слетая в кювет.
Гоша закрыл усталые глаза. Словно наяву предстала перед ним белая машина, похожая на вытянутый деревянный четырёхугольник. Задние створки распахнулись и покачивались, исполняя танец мёртвого металла. Загорелая кисть руки, стиснутая в кулак, свесилась из чёрной дверной пасти. Из пальцев лениво выскользнул большой пистолет, сверкнув серебром.
– Вот так всё и было.
– Что дальше? При чём тут Когтев? Это его люди были?
– Меня так и разъедало, чего ради эти козлы по нам стрелять стали? Чего они испугались? Ну, влезли мы в кузов к ним. Гляжу я, там валяются три холодильника. Обычные холодильники среднего размера, то ли «филипс», то ли ещё какая-то известная срань. Я открыл их, а они битком загружены порошком… героином…
– Твою мать! – сплюнул в сердцах Чемодан. – И ты, идиот, взял груз?
– Ага, – упавшим голосом сказал Гоша. – Я решил по дешёвке толкнуть его.
– Уже успел? – Взгляд Чемодана сделался безумным.
– Я уже отдал товар… Но ведь его могли ещё не выбросить на рынок, правда? – Лицо Гоши позеленело. – Батя, я понимаю… Но никто не узнает, откуда героин взялся… Может, его назад потребовать?
– Стало быть, ты выбросил дешёвый героин на рынок, перебил цены, испортил бизнес Когтю. Ты понимаешь, чем это светит тебе? – Чемодан цедил слова сквозь сжатые зубы. – А чей это был товар?
– Думаю, что Корейца. Мне через пару дней рассказали, что его людей огрели где-то по дороге… Одним словом, похоже, что я Корейца распотрошил…
Гоша не успел докончить предложения, как Чемодан со всего размаху влепил огромным кулаком прямо в лицо сыну. Удар пришёлся по шевелившимся губам и разбил их в кровь.
– Я знал, что ты идиот, но никогда не догадывался, что ты идиот из идиотов… Козёл без бороды! Ну скажи, тебе разве не хватает чего-то? Какого хера ты полез в те холодильники? Ну даже посмотрел ты, что там внутри, за кой чёртом брать было порошок?
– Не подумал я, бать… Прости, – Гоша размазал ладонью кровь по подбородку.
– У тебя не выросло то, чем люди думают, мудак! Замочить людей Корейца, умыкнуть его товар и вдобавок сорвать бизнес Когтю… – Чемодан понизил голос до едва слышного шёпота. Ты, наверное, думаешь, что я хочу воевать с ними? Нет, милый мой, ошибаешься. Я войну не люблю, особенно когда против меня не один, а двое. Война – это последнее, на что я пойду, ибо мне моя голова ещё не надоела… Ты, дорогуша, вляпался не то что по яйца, а вместе по самый что ни на есть кумпол. И скажу тебе честно, не хочется мне помогать тебе, несмотря на родную кровь. Сам отстаивай свою задницу.
– Батя! – слабо закричал Гоша, но отец шумно покинул палату и вышел в коридор.
Проходя мимо Сергея, он ничего не сказал. Он выглядел мрачнее тучи и ушёл быстрыми шагами, сразу облепившись со всех сторон охранниками, точно магнит крупинками железа. В коридоре очень быстро установилась тишина. Где-то звякнула упавшая со стола алюминиевая ложка. На лестничной площадке послышался сдавленный кашель. Сергей посмотрел на дверь, ведущую в палату. Всё указывало на то, что разговор отца с сыном был серьёзным, и Лисицын утвердился в этой мысли, заглянув в палату и увидев окровавленную физиономию Гоши. Лис поднял голову, навострил уши, повёл носом. В воздухе царил дух круто заваренной опасности.
– Чем же ты его так осердил? – как можно более удивлённо и вместе с тем задушевно спросил Сергей.
– По-моему, мне пора заказывать место на кладбище.
– Брось. Что такого ты мог натворить? Переспал, что ли, с кем-то из баб Когтева? – улыбнулся Сергей, делая наивные глаза.
– Какие там бабы, Лис. Если бы это были бабы… Сам не понимаю, как это я так…
– Говори толком! Или заткнись совсем…
– Я сломал ему бизнес, выбросил на рынок дешёвый порошок.
– Какой порошок? Наркотики? Ты разве этим занимаешься? – насторожился Лис. Наркотики обещали неприятности. Неприятностей хватало и без наркотиков.
– Нет. Это я по глупости. Попал мне в руки чужой товар, я его и толкнул задёшево. Лёгкие деньги. Не смог отказаться. Порошок я украл у Корейца и испортил дело Когтю…
– Ты это наверняка знаешь? – нагнулся к нему Сергей.
– Видишь кровь на моей роже? Это родной отец припечатал меня в знак похвалы. Теперь представь, что сделают со мной те, кому я по-настоящему насолил. – Гоша бросил голову на подушку, глаза его наполнились слезами.
– Откуда же это стало известно Когтю? Твои пареньки, что ли, сболтнули?
– Понятия не имею, да теперь это и неважно. Охота на меня началась. И знаешь, Лис, я боюсь. Я до жути боюсь. Я хочу жить, а они меня порешат. Ты не знаешь этих людей, Лис…
Сергей хорошо понимал состояние Гоши Саприкова, но не испытывал ни капли сострадания к зарвавшемуся рок-музыканту Его мысли усердно пытались найти ответ на целый ряд возникших вопросов. С чьей стороны работал человек в маске? Чей заказ выполнял? Скорее всего, Корейца. Это объяснение выглядело наиболее правдоподобным. Не мог же наёмник стрелять в Гошу, видя людей Когтя. Неужели не боялся убить их? С другой стороны, почему бы и нет? Если у него контракт, ему плевать на остальных. Нет, скорее всего, он послан Корейцем. Но могло ведь быть и что-то ещё. Сергей не знал ничего о делах Гоши Саприкова, поэтому всякое предположение оставалось лишь предположением. И то, что он только что услышал от Гоши, не облегчало, а лишь усложняло его положение, ибо он совсем не имел желания влезать в бандитские разборки.
– Гош, я думаю, что твой отец просто пристрастить тебя захотел. Я уверен на все сто процентов, что он тебя не бросит. Можешь на него положиться. Отец он тебе или не отец? Он разберётся, переговорит и с Корейцем, и с Когтем.
Музыкант бессильно пошевелил разбитыми губами.
– Сейчас я позову сестру, она тебя приведёт в норму, – с воодушевлением улыбнулся Лисицын и направился к двери. – Я пока уеду, Гош, а ты мне звякни, как только я потребуюсь… Только вряд ли я чем смогу. У вас своё поле деятельности… Держись, не унывай.
Стоявшие в коридоре телохранители кивнули Сергею бритыми головами. Шагая по коридору, Лисицын продолжал обдумывать произошедшее. Люди Когтя открыли огонь. Они могли стрелять в него, но могли и в Гошу. Кто же был их мишенью?
Город и горы
Выйдя на улицу, Сергей облегчённо вздохнул. Но уже через несколько шагов он остановился.
