это или нет. Только невежество хочет обладать знаниями, только невежество хочет быть респектабельным, богатым, могущественным. Человеку, которого невежество не поглотило, всё это не нужно. Однако невежеству так трудно противостоять, оно неукротимо, дико и тупо.
Ксения вспоминала эти слова из последней публикации Лисицына и содрогалась, понимая, что они полностью отвечали её характеристике. Она всегда стремилась чем-то завладеть: положением в обществе, модными картинами, книгами, туалетами, знакомствами. Она спешила получить в свои руки побольше. Но никогда не нуждалась ни в чём из того, что получала и что выставляла напоказ. Она прекрасно могла обходиться без своего богатства, ей не нужны были её многочисленные приятели и приятельницы. Однако она неустанно прибирала к себе всё новых и новых. Что это? Болезнь? Или невежество? А ведь так не хотелось принадлежать к этой категории людей, к этим так называемым сливкам общества…
Тьфу! При чём тут это?
Если сказанное Лисицыным не относилось к ней, тогда почему она так задета этим? Он не называл ни одного имени, ни одной фамилии, но на следующий день после выхода «Плюфя» все почему-то всегда оправдывались. Не то чтобы открыто говорили: «Это не про меня!», но всё-таки яростно оспаривали написанное Сергеем.
Да, Лисицын не был похож на остальных. И то, что Ксения познала его как мужчину, лишь утвердило её в этой мысли. Он был человеком на все сто процентов, но человеком, абсолютно отличным от других людей. Ему, разумеется, были свойственны обычные человеческие качества, у него была нормальная мужская эрекция, под мышками пахло потом при возбуждении, но разве в этом дело? Он оценивал всё происходившее с ним и со всей толпой человеческой будто бы с изнаночной стороны. Он сам был изнанкой человека.
Что до истории с Когтевым, то Ксения ощущала всей своей природой, что в закружившем её вихре скрывалось нечто глубокое, важное. Не просто из-за её увлечения молодым скульптором случилось убийство и захоронение. Не просто из-за шокового состояния она перепутала адрес и пришла к Лисицыну. Нет, нет и ещё раз нет! Бывают случайности, но не бывает целой цепи случайностей, которые приводят к опять же случайной и очень важной встрече. А встреча произошла. Встреча с Романовым. Значит…
Какие странные повороты задумывает штука под названием жизнь.
Ксения росла беспризорницей, красивой беспризорницей. Своего первого мужчину она познала в четырнадцать лет. Многие её подруги, прошедшие через детские дома, начали половую жизнь гораздо раньше. Будучи симпатичной девчонкой с ядовито-зелёными глазами, выворачивающими любого встречного парня наизнанку, вскоре поняла, что её притягательная внешность может обеспечить ей сносное существование. Поначалу продавать своё тело было забавно, но вскоре первое любопытство, свойственное всем подросткам, было удовлетворено, и его сменило понимание того, что заниматься проституцией придётся без всякого удовольствия. Неожиданно возле Ксении появился волосатый бугай Мишка по кличке «Штырь». Он взял Ксению под своё крыло и сам подыскивал ей клиентов, получая от них богатое вознаграждение. Ксения не сразу поняла, какой хомут надела на себя. Проституция оказалась делом болезненным. Не в смысле телесного недуга, а в душе. Каждый раз уходя с клиентом, Ксения ощущала, что в неё впрыскивалась очередная порция яда. Её мутило, она подолгу отлёживалась, медленно приходила в себя. Но снова и снова шла на работу, убеждая, что это был единственный шанс скопить денег и начать новую жизнь. Однако с каждым разом ей становилось труднее. Непереносимая тяжесть давила на неё. За полтора года Ксения насытилась своей профессией настолько, что готова была броситься в море головой вниз. Спасение явилось в облике красивого молодого человека. Он приехал из Москвы в Краснодар в поисках красивых девчонок для агентства фотомоделей. Такова была его работа – ездить по стране и вылавливать повсюду красивую молодёжь. Увидев Ксению, он не колебался ни секунды. Пронзительный зелёный взгляд сразил его сразу, на остальное он даже не смотрел, хотя тело Ксении, хоть и не развившееся ещё полностью, обещало в будущем превратиться в идеальную форму. Мишка Штырь не пожелал отпустить Ксению, и тогда появились ещё какие-то люди, тоже приехавшие из Москвы. Сперва они предложили Мишке денег, но он упрямился и даже угрожал москвичам.
– Вы так просто наших тёлок не угоните. Я не позволю. У меня здесь крутые подвязки, парни. Лучше не суйтесь в мои дела…
На следующий день Мишка Штырь пропал, и никто не помешал Ксении отправиться в Москву в сопровождении сказочного принца. Она влюбилась в него сразу. Он же не ответил ей ни единым поцелуем, хотя проявлял удивительную нежность и внимание. Лишь много времени спустя она узнала, что он не интересовался женщинами как сексуальными партнёрами.
– Вот твой контракт. Здесь изложены все условия: что обязуешься ты и что обязуемся мы, то есть я.
Ксения обязалась не иметь никаких сексуальных контактов в течение двух лет обучения в агентстве «Пафос» и не обзаводиться семьёй в течение трёх лет после окончания учёбы. «Пафос» взял на себя заботу по её содержанию и обеспечению работой по окончании учёбы. Так началась жизнь фотомодели Ксении Литвиновой. Жизнь была пёстрой, шумной, денежной, но однообразной. Очень быстро пришла известность, появились поклонники. Казалось, что Ксения добралась до вершин того, о чём могла мечтать девчонка из провинции. Но ей чего-то не хватало. Затем появился Когтев. Взрослый, умный, обаятельный и головокружительно богатый. Ксения получила мужа, но она по-прежнему не испытывала сладкого чувства, называемого счастьем.
Иногда ей вспоминался голодный и грязный детский дом. В те годы она умела быть счастливой, своровав на рынке недозрелый банан или апельсин и сжевав его, лёжа где-нибудь на гнилой крыше сарая. Это далёкое наслаждение теперь казалось недосягаемым. Получив деньги, Ксения лишилась счастья.
***
Входная дверь внезапно отперлась. Ксения заметила, что охранявший её Влад уже стоял в тёмном коридоре, держа дверь под прицелом. Надо же! Она ничего не слышала, а он уже достал пистолет и готов стрелять. Как же они умеют это? Как умеют не забываться, не улетать в своих мыслях далеко-далеко? Наверняка ведь у Влада есть свои заботы, свои переживания, но кажется, что в голове у него нет ничего, кроме возложенной на него обязанности. Он пришёл на работу и вот уже вспрыгнул, обнажив оружие, молча шагнул навстречу пришельцам и готов умереть за Ксению, за эту совершенно чужую ему и, вполне возможно, презираемую им девчонку.
Входная дверь открылась, но Ксения не вздрогнула. Впервые за этот страшный отрезок времени она не вздрогнула, осталась совершенно спокойной. Откуда-то пришла твёрдая уверенность в том, что опасность не угрожала. В двери показались Романов и Лисицын.
– Как дела, караси?! – крикнул вместо приветствия Романов.
– Дела у вас, Иван Васильевич, а у нас делишки, – откликнулся Влад, убирая пистолет.
– Да, Владик, у нас действительно дела! – хохотнул Иван Васильевич Романов. – Дела, как говорится, широкого покроя. Все на ушах стоят от волнения и нетерпения.
Навстречу пришедшим шагнула Ксения. Сергей остановился, увидев её.
– Так ты её у себя прячешь, Вань? – посмотрел он на полковника.
– Ну, не к тебе же мне её вести. Ты опять чего-нибудь нагородишь, утащишь её в какую-нибудь «малину», подвесишь там на крючок и предоставишь братве использовать её в качестве боксёрской груши. Нет, дружок, эта девочка поживёт у меня. На то имеются веские причины, – он подмигнул Ксении, мол, теперь у нас с тобой есть секреты от них, Ксюха, а у них от нас – ничего.
– Так вот почему ты шёпотом матерился по телефону. Стыдно было, что молодая и красивая женщина услышит, какой ты, оказывается, невоспитанный мужчина. – засмеялся Сергей.
– Матерился… Это я по-доброму это как бы и не по-матерному… Кхе, кхе… Ксюша, сваргань-ка нам чайку. Я перезвонюсь со своими, узнаю, раскрутился маховик или нет. Влад, ты останься пока у меня, звякни, если кому обещался быть сегодня вечером, скажи, что дела срочные. Что-то подсказывает мне, что Когтя будем брать сегодня ночью, под утро…
В квартире царила вполне домашняя обстановка. Посторонний человек и не помыслил бы, что здесь собрались люди, ожидающие развязки трудного кровавого дела.
– Чай готов.
Они сошлись в этой квартире, охваченные напряжённым ожиданием. Каждый думал о своём, но все вместе думали об одном и том же.
