закрыто ставнями изнутри и заколочено гвоздями?
Трейс со своим стулом подался вперед, держа в руках чашку кофе.
— Ключевое слово — «изнутри».
Недоуменно насупленные брови образовали легкую складку на переносице Шайлер.
— Не понимаю.
— Мы исходили из того, что все ставни на окнах детской были заколочены одним и тем же способом. Но наверняка мы этого не знаем, так ведь?
— А разве нет?
Трейс покачал головой и откинулся на спинку легкого, изящного кресла, устраиваясь поудобнее.
— В комнате было темно. Мы работали при слабом освещении — единственном, которое нам было доступно.
— При свете фонаря.
Он кивнул.
— Мы не искали никаких указаний на то, что кто-то был в комнате до нас и уже частично отодрал ставни от окна. Или что существует другой способ открыть их.
— Об этом я не подумала, — призналась Шайлер с легкой досадой.
— По правде говоря, я и сам не подумал об этом вовремя. Только когда я вернулся в свою комнату и принял душ, меня осенило, что кто-то может знать об этих ставнях что-то такое, чего мы не знаем.
— Дельная мысль, — сказала Шайлер.
— Не менее разумно предположить, что кто-то может знать, как незаметно входить в детскую и потайной коридор и выходить из них.
— Ну конечно же, — ответила она сдавленным шепотом.
Трейс продолжал:
— Вот тогда-то мне и пришло в голову, что лицо в окне и человек, который стукнул тебя сзади, несомненно, одна и та же персона.
Шайлер поежилась и плотнее закуталась в кашемировый халат.
— Меня толкал отнюдь не призрак.
— Верно.
— Кто же тогда это был?
— Я выясню это любой ценой, — пообещал Трейс.
— Мы, — поправила его Шайлер. — Мы выясним. Об этом ему еще надо подумать.
Вслух же Трейс предложил:
— Давай определимся, что мы знаем и чего не знаем на данный момент.
Шайлер с воодушевлением приняла это предложение.
— Давай, — кивнула она, поставив чашку на стол перед собой. Стол и два мягких кресла образовывали своеобразный уединенный уголок в одном из концов Голубой комнаты. В Желтой комнате мебель была расположена точно так же.
Трейсу было привычно играть роль адвоката в трудном деле.
— С чего все началось? — спросил он.
Шайлер поспешила ответить:
— Кто-то столкнул мою машину с дороги по пути в Грантвуд.
В действие вступили аналитические способности Трейса.
— Вообще-то это не самое первое происшествие.
Ее лицо загорелось интересом.
— Ты прав. Еще раньше Коре стало казаться, что у нее за окном происходит нечто странное.
— В десятку.
Шайлер сбросила тапочки и подобрала ноги под себя.
— Ты помнишь, когда тетя впервые рассказала тебе о вспышках света или странных звуках?
— Еще бы, — отозвался Трейс. — Я даже могу назвать точную дату.
— И когда же это было?
— Два месяца назад.
— Так.
Скрестив руки на груди, Шайлер несколько мгновений раздумывала, а затем снова переключила внимание на Трейса:
— Откуда ты знаешь точную дату?
Он восстановил ход событий:
— По просьбе Коры я приехал на выходные. Чтобы на обратном пути избежать воскресных ночных пробок, я обычно откладываю возвращение до понедельника. Но в тот раз я решил уехать пораньше. Первым звонком в понедельник утром в «Даттон, Даттон, Маккуэйд и Мартин» был звонок от Коры. Она говорила извиняющимся тоном, но я почувствовал, что она потрясена случившимся.
— И что же ты сделал?
— Я бросил все дела в офисе, вскочил в свой джип, заехал к себе домой, чтобы забрать Бадди, и отправился назад в Грантвуд.
Шайлер прикусила нижнюю губу.
— Это было очень мило с твоей стороны, Трейс.
Он посмотрел ей прямо в глаза:
— Мне нравилась Кора. Честно говоря, за эти восемь лет я довольно сильно привязался к ней. — «Сейчас не время для сентиментальности, Баллинджер», — одернул он себя. — Как бы то ни было, первые несколько подозрительных случаев произошли еще до того, как ты вернулась в Штаты.
Шайлер продолжила отслеживать цепь событий. Рассказывая, она отмечала каждое из них на пальцах, загибая их один за другим.
— Затем после моего возвращения были таинственная машина, преследовавшая меня на шоссе, мерцающий свет около беседки, странные звуки в лесу, лицо в окне и происшествие в потайном коридоре.
— Что между ними общего?
— Они все направлены против меня.
— Что еще?
— Хотя все они казались пугающими, реального вреда мне причинено не было. — Она облизнула губы. — Если не считать того, что наши машины чуть не столкнулись и что я сегодня вечером набила несколько синяков, когда меня ударили о стену в детской.
Губы Трейса сжались в тонкую линию.
— Какие еще синяки?
— Ерунда, — поспешила заверить его Шайлер. — Миссис Данверз приложила к ушибу пакет со льдом, и сейчас с рукой уже все в порядке.
Кровь ударила Трейсу в голову, но он попытался справиться с этой внезапной вспышкой.
— Возможно, кто-то пытается предостеречь тебя, — произнес он.
Казалось, Шайлер задумалась над этим предположением.
— Предостеречь от чего?
— От возвращения в Грантвуд.
— По закону я должна была приехать после смерти Коры, — сказала она тихим серьезным голосом.
— И остаться в Грантвуде?
— Все знают, что я останусь здесь, пока не приведу в порядок дела Коры и не подготовлю имение на продажу. Таково, в местном масштабе, общее мнение, — сказала она, туже затягивая на талии пояс кашемирового халата.
Он полюбопытствовал:
— Ты бы продала дом своих предков паре вроде Планкеттов?
— При условии — а это еще очень большой вопрос — что я решу его продать, Грантвуд отойдет к покупателю, у которого достаточно денег, чтобы достойно содержать его. Одни только налоги способны разорить большинство людей.
